Сергей Зверев - Умные сволочи
Закрыв за сыном дверь его комнаты, она быстро вернулась к подзорной трубе и прильнула к окуляру.
3
Тишков спустился с крыльца. И она вскоре поняла – почему.
По асфальтированной дорожке ему навстречу шел человек. Как он вошел через калитку, Алина не заметила и даже усомнилась, а через калитку ли вошел мужчина?
На середине дорожки они встретились и пожали друг другу руки. Алина пыталась рассмотреть лицо незнакомца, однако Тишков заслонил ей спиной обзор, будто чувствовал, что за ними наблюдают. Алина с досадой подумала, что на дворе быстро темнеет и наблюдать становится все труднее.
Двое о чем-то говорили, и спина Тишкова по-прежнему заслоняла гостя. Через несколько минут они зашагали к дому.
Тишков открыл дверь дома, пропустил гостя, затем вошел сам. Она успела разглядеть только профиль незнакомца.
Алина раздосадованно вздохнула и еще некоторое время продолжала вести наблюдение. Изменений на территории дачи больше не было. Что-то происходило в доме. И Алина поняла, что ей пора приступать к более активным действиям.
Почему-то она решила, что гость – тот же человек, с которым Тишковы рассматривали чертеж. Правда, теперь они вряд ли будут держаться открыто. Послушать разговор Тишковых и гостя Алине показалось не лишним.
Посему она зашла к себе в комнату и переоделась в более практичную одежду – джинсы и спортивную майку. Затем вернулась к подзорной трубе и оглядела двор Тишковых еще раз. Там было безлюдно.
«Ладненько», – подбодрила она себя и прежде, чем покинуть дом, сунула за пояс джинсов пистолет. Ощущение холода металла пришлось ей по душе.
4
Алина юркнула за деревья и, пробираясь между ними, двинулась к забору, через который затем и перемахнула на соседний участок.
В доме Тишковых свет горел как на первом, так и на втором этажах. Пригнувшись, чтобы ее не увидели из окна, Алина короткими перебежками достигла стены дома и на несколько минут затаилась, прижимаясь к ней спиной. Затем, продолжая прижиматься к стене, двинулась к ближайшему окну, в котором горел свет.
Достигнув окна, сначала прислушалась. О чем говорили, было не разобрать. Однако голос Тишкова она узнала и вполне логично предположила, что хозяин дачи разговаривает как раз с тем человеком, которого он и ждал. Женский голос до Алины не доносился, и она решила, что Людмилу либо отправили подальше от мужской компании, либо та сидит молча. Поскольку в тот злополучный вечер чертеж смотрели все трое, Алина посчитала, что верно второе предположение. Людмила просто отмалчивается.
В какой-то из моментов Алина осторожно, одним глазом посмотрела в окно. Она готовилась тут же отпрянуть, но этого не потребовалось… Все, что она увидела, – это опять же спина Тишкова.
Посему она решила сменить диспозицию.
Алина пригнулась и, прошмыгнув под окном, переместилась к другому его краю. И уже отсюда осторожно заглянула в комнату.
Можно было подумать, что ей просто не везет. Люди встали из-за стола и пошли к выходу. Она опять увидела спину Тишкова, затем спину Людмилы и наконец часть спины незнакомца.
«Ну ладно! Сейчас мы во всем разберемся».
Она вытащила пистолет и, ощутив его тяжесть в руке, почувствовала себя готовой к любым неприятностям.
Однако к тому, что произошло дальше, она оказалась не готова.
Алина ждала, что вот-вот откроется дверь, и на крыльце покажется вся троица, которую она собиралась остановить с помощью оружия, прижать к стене и потребовать незамедлительно ответить на все имеющиеся у нее вопросы. Она была готова даже пальнуть для пущей убедительности… в землю, рядом с чьей-нибудь ногой, чтобы господа были более сговорчивы и не строили из себя ни в чем не повинных агнцев, на которых покусилась необузданная баба.
Дверь скрипнула. Но не та, что вела к калитке. Скрипнула дверь, которая… была с другой стороны дома. И через нее выходили все трое.
– Ах сволота! – едва не плача, прошептала обманутая в своих ожиданиях Алина и бросилась за угол дома.
Пока она обогнула дом, прошло время, достаточное для того, чтобы она поставила крест на своих планах.
Тишковы стояли у открытой двери. Свет струился изнутри дома и освещал их фигуры. Они стояли, обнявшись, и смотрели куда-то вдаль. Словно парочка влюбленных, вышедшая на свежий воздух подивиться на звезды.
Третьего человека не было. Однако Алина успела заметить мелькнувшую между деревьями спину и не стала отвлекаться на Тишковых, а бросилась сама к деревьям, в надежде догнать уходящего – неопровержимое доказательство присутствия в доме Тишковых постороннего.
Сумерки уже сгустились в темноту, и разобрать, что впереди, было все труднее. Алина бежала, натыкаясь на деревья. И в какой-то момент она перестала понимать, куда бежит. Никакого человека впереди не было видно. Только темные стволы деревьев да… Точно – забор. Она уткнулась в забор, чертыхнулась и, не зная теперь, в какую сторону бежать, интуитивно двинулась вправо. Под ногами что-то хрустнуло, она не удержалась и упала, стукнувшись головой о что-то твердое.
Перед глазами поплыли круги, Алина застонала, закрыла глаза, и на миг ей показалось, что она проваливается в бездонную черную пучину.
Через какое-то время круги перед глазами перестали плясать, однако боль в голове не прошла.
– Надо же так долбануться, – проворчала Алина, поднялась на ноги и огляделась.
Тут она поняла, что бежать нет смысла. В темноте вырисовывалось светлое пятно. Это была открытая дверь дома Тишковых. И она пошла на свет.
В дверном проеме стоял один Тишков. Его супруга уже успела уйти в дом.
– А-а, – облегченно расслабляя плечи, воскликнул Тишков, – это вы! А я гадаю, кто через кусты ломится.
Его взгляд в этот момент остановился на оружии, которое держала Алина, и глаза вмиг померкли.
– А вы… охотились, что ли? – он кивнул на пистолет.
– Охотилась, – у Алины болела голова.
– И на кого, если не секрет? – укоризненно покачал головой Тишков.
– На очень крупного зверя.
– У нас такие водятся? – изумился Тишков.
– Водятся. И конкретно – в вашей усадьбе.
Она подняла оружие, как бы указывая, что сейчас этого самого зверя подстрелит.
Тишков поежился и сделал шаг назад.
– Вы это… – щека у Тишкова дернулась. – У вас на голове кровь.
– Не ваше дело. Что, будем и дальше строить из себя простачка?
– А кто строит? – не понял Тишков, прислоняясь к косяку.
– Вот вы и строите. Вы и ваша жена. Будете опять говорить, что у вас никого не было?
Тишков поджал губы и ничего не ответил. По крайней мере в помешательстве ее уже никто не подозревал.
– Я хочу знать, кто у вас был. В прошлый раз вы меня уверяли, что я ошиблась. Затем ваша жена приходила и пела ту же песню…
– Моя жена? – удивился он. – Она приходила?
– Кто только что от вас ушел?
– А никто, – неожиданно резко и твердо заявил Тишков; лицо у него вдруг сделалось жестким и властным. Создалось впечатление, что на оружие ему наплевать. – Никто. И большего вы от меня не добьетесь. Можете махать своей «пушкой» сколь угодно.
Алина закусила губу. Она никак не ожидала от Тишкова такого отпора. Он все время пытался оставаться с ней в дружеских отношениях. А вот теперь… либо ему это надоело, либо стало безразлично.
– Жаль, – продолжил Тишков, – что именно вы оказались нашей соседкой. Но ничего тут уж не поделаешь. Так что мой вам совет: оставьте нас в покое.
– Вот уж нет, – прошипела змеей она.
– У вас на меня ничего нет. Вы можете болтать кому угодно и что угодно. Единственное, что вы можете, – это раскрыть мое настоящее имя. Но я не считаю это большим преступлением. Хотя неприятности мне это, конечно, доставит. Но не думаю, что особые. Я переживу. А вот другое… – он злорадно хмыкнул, как бы показывая, что она должна понимать, о чем он говорит. – А другое – это просто ваши домыслы. И ничего более.
– Домыслы? – она коршуном бросилась на него, но под твердым взглядом Тишкова остановилась; рука Алины нервно задрожала, а палец так и гладил спусковой крючок.
– У вас оружие на предохранителе, – ехидно усмехнулся Тишков.
Она посмотрела на пистолет и едва не заскрежетала зубами. Выглядела она совсем глупо.
– И если вы выстрелите, – усмешка не сходила с лица Тишкова, – боюсь, это не улучшит ваше положение. У вас ведь не все в порядке с психикой? В этом никто уже не усомнится.
Как же ей хотелось сейчас со всего маху врезать пяткой в эту ухмыляющуюся рожу. Но она постаралась взять себя в руки.
– Ладно, – выдохнула она. – Пусть домыслы. Но я не психопатка. И я знаю, что у вас кое-что на уме.
– Кое-что? У всех что-то имеется на уме, – вздохнул устало Тишков.
– Но с вами особый разговор. Так вот… С этой минуты я вас в покое не оставлю. Я буду за вами неусыпно наблюдать. И в следующий раз хорошенько прижму к стенке. Обещаю.
Тишков пожал плечами, как бы говоря, что не имеет ничего против. Затем взялся за ручку двери:
