Стивен Хантер - Точка зеро
— А, — проворчал Биляль, — ох уж эти старики! Вам постоянно нужно. А у нас строгое расписание.
— Но я не смогу сделать то, что должен, если надую в штаны. Нельзя умереть мученической смертью, если трусы в моче.
— До мученической смерти еще целая неделя, — возразил Биляль, — если, конечно, эта рухлядь не развалится окончательно и я не свихнусь, выслушивая ваши постоянные споры.
— Разве тебе не кажется, — вмешался доктор Фейсал, — что палестинские мальчишки, перед тем как взорвать бомбу, чувствуют, как две-три капли мочи увлажняют их штаны? Однако, несмотря ни на что, они взрывают бомбу.
— Нет, — возразил профессор Халид. — Они совершенно сумасшедшие. И потому ничего не чувствуют. К тому же пенисы у них, вероятно, налились кровью в предвкушении сексуальной активности на том свете, до которого осталось всего несколько секунд. Так что моча не пройдет. Члены у них твердые, штаны сухие, затем ба-бах, и представьте себе их изумление, когда тот свет оказывается блужданием вслепую в вечной темноте, а то не будет даже и этого. Ни сисек, ни влагалищ, ни орального ублажения членов — ничего.
— Как он может говорить такое! — взвизгнул доктор Фейсал. — Отступник! Неверный! Ему нужно отсечь голову, как ясно указано в священном тексте! Он не имеет права говорить такие вещи!
— Доктор Фейсал, если я его обезглавлю, вся наша поездка лишится смысла. Вы не получите свою мученическую смерть, не получите прекрасных женщин.
— Он тоже не верит в женщин, — заметил профессор Халид. — Вслух он такое никогда не признает, но в глубине души верит во все это не больше, чем я. Он отчаянно цепляется за свою веру как за некое средство, которое поможет ему пройти через последнее испытание.
— Это Диснейленд? — внезапно спросил доктор Фейсал.
— Нет, — ответил Биляль.
— Я бы хотел посмотреть Диснейленд, — тоскливо промолвил доктор Фейсал.
— Это Лас-Вегас, — сказал профессор Халид. — Вас можно простить за то, что вы спутали одно с другим. Это все та же Америка. Дома наслаждений, игры, глупые развлечения, погоня за наслаждением. Нигде ни твердой воли, ни дисциплины. Духовный ступор. А доктор Фейсал в своей вере опирается на заученные наизусть плохие строки, которые семнадцать столетий назад написал один харизматичный психопат, одурманенный наркотиками. Вот что, на его взгляд, и является истинным откровением.
— Передай этому отступнику, — возмущенно произнес доктор Фейсал, — что его рассуждения являются порнографическими. Он отрицает истинную веру, поэтому загробная жизнь для него будет вечными истязаниями и муками в пламени. Чтобы получить представление о том, что ждет его впереди, он может заглянуть в Коран, сура 72, стих 23.
Штаб-квартира балтиморского отделения ФБР,
Вудлон, Балтимор, штат Мэриленд,
на следующее утро,
11.35
Пресс-конференция прошла неважно. Судя по всему, журналистов взбесило то, что человек, которого нынешняя администрация провозгласила «ответом на десятилетнюю войну в Афганистане», едва не был убит средь бела дня на улице Балтимора. Кто в этом виноват?
Когда выяснилось, что — печально знаменитый Ник Мемфис, который на одном этапе своей карьеры едва не запорол расследование обстоятельств смерти Джоан Фландерс и трех других зверски убитых участников антивоенного движения шестидесятых годов,[29] ярость газетчиков разгорелась еще больше. Даже Сьюзен Окада, которая представляла ЦРУ и, кстати, выглядела просто сногсшибательно, не удалось смягчить язвительную враждебность вопросов, хотя она от лица Управления поблагодарила Бюро за великолепную работу по охране главного действующего лица.
Утверждение представителя Секретной службы, что именно сотрудник ФБР сорвал попытку покушения, нисколько не утихомирило общее негодование. «Система сработала», — настаивал он. Его никто не слушал. А когда выяснилось, что единственной заслуживающей внимания информацией стало уклончивое заявление: «У нас есть определенные версии и есть подозреваемый, но это, судя по всему, очень хитрый, очень целеустремленный человек», последовал взрыв гнева.
Напротив, пресс-конференция, которую в тот же день устроил в Вашингтоне Ибрагим Зарси, явилась самым настоящим праздником примирения. Провозглашенный администрацией героем за непоколебимую позицию, не пошатнувшуюся даже после покушения на его жизнь, бывший полевой командир был великолепен: великодушный, мужественный, благородный, обаятельный, сексуальный, космополитический. Он особо выделил того безымянного агента ФБР, который сорвал покушение, пригласив храбреца в Кабул, чтобы тот смог оценить гостеприимство афганского народа. Зарси выразил восхищение работой ФБР и ЦРУ, приложивших все силы к обеспечению его безопасности. Он заявил, что не боится ничего, ибо Аллах предначертал ему путь, который он пройдет, даже ценой собственной жизни. Что такое смерть? Что такое смерть, если погибло столько храбрецов? Да, он согласился с тем, что есть своя ирония в том, что его когда-то называли Палачом, а теперь его благополучие является ключевым моментом жизненных интересов Соединенных Штатов. Он пообещал двум великим странам мир, процветание и так далее. Воистину, предложил угощение, от которого невозможно отказаться. И журналисты слопали всё до последней крошки.
— Хотя это не имеет значения, — через какое-то время заявил Ник своему ближайшему окружению, — но если мы не возьмем этого типа, я полечу так далеко, что у вас кровь из носа пойдет. И можно будет считать за счастье, если в конечном счете я окажусь на Аляске, расследуя скандал с вывозом мусора муниципальными службами Фэрбенкса. Но хватит обо мне.
В донесениях, поступивших в течение ночи, не оказалось ничего существенного. Единственной новой информацией стало описание винтовки, которую мельком успел увидеть в кабине мусоровоза Ларри Пауэрс: очень короткая неавтоматическая винтовка с толстым стволом и толстым оптическим прицелом.
На совещании Боба попросили поделиться соображениями насчет этого оружия.
— Готов поспорить, это какая-то модель неавтоматического «ремингтона» с короткой ствольной коробкой, калибр.308, или даже.243, или.22–50. Так что я бы посоветовал ребятам в Южной Каролине попробовать разыскать сведения о поставке винтовки такого калибра в мастерскую Чемберса. Полагаю, работу проделал сам полковник или его слесарь. Также считаю, что новый ствол оснащен интегрированным глушителем, а не навинченной на дуло «консервной банкой», опять же по соображениям длины. По моим представлениям, эта винтовка состоит в основном из глушителя и ствольной коробки. Ни ствола, ни приклада. Крус носит ее на плече под одеждой. В нужный момент просто сует руку за пазуху, разворачивает винтовку вверх, и она уже прижата к плечу ремнем; он прикладывает глаз к оптике… может быть, это лазерный прицел с красной точкой, потому что, по словам мусорщика, он был «толстым». Затем делает выстрел, быстро убирает винтовку обратно за пазуху и как ни в чем не бывало уходит прочь. И никому в голову не придет, что у него есть оружие.
— Такая винтовка является законной? — спросил кто-то.
Раздался смех, поскольку все решили, что это шутка, однако Боб все равно ответил.
— Конечно, можно уточнить в УАТО,[30] но я бы ответил отрицательно по двум причинам. Во-первых, глушитель относится к классу III, как и автоматическое оружие, а это значит, что частное лицо может получить разрешение на владение им только после долгой бюрократической волокиты. Имело ли заведение Чемберса законное разрешение изготавливать и продавать такие устройства? Что касается самой винтовки, то, если длина ее ствола меньше восемнадцати дюймов, она не может быть оснащена прикладом для упора в плечо.
— В таком случае почему бы не передать это дело УАТО? — спросил кто-то, и снова эти слова встретили смехом, который просто выражал, что на самом деле никаких направлений работы больше не было.
Собственное ведомство только распространило фотографию подозреваемого, его приметы, привычки, и больше ничего. Похоже, единственная надежда задержать Круса могла появиться только в том случае, если он предпримет новую попытку.
— Не предпримет, — сказал Боб Нику несколько минут спустя в комнате, которую тот временно превратил в свой кабинет.
Здесь находилась и Сьюзен, в неизменном брючном костюме, с непривычно растрепанными волосами. И, разумеется, чем больше у нее были растрепаны волосы, тем более растрепанным становился Свэггер.
Высокая и стройная, она состояла в основном из ног; высокие скулы и какая-то жесткая проницательность в ярких глазах. Тридцать восемь, внешность на двадцать пять, кожа гладкая, лицо умное, строгое, идеально раскрашенное оттенками бледно-лилового и розового, словно древняя ваза за стеклом. Каждый раз она сражала Боба наповал, черт побери!
