Наталья Солнцева - Следы богов
Марату была отлично известна вся следственная процедура. И то «рвение», с которым убойный отдел занимается раскрытием подобных дел.
«Что тебя привело сюда, Калитин? – съязвил внутренний голос. – Неужто забота о Профессоре? Не слишком ли близко к сердцу ты принял его жалобы?»
Впрочем, им двигало не столько данное агенту обещание разобраться в ситуации, сколько собственное любопытство. Зачем генеральской дочери понадобилось убивать какого-то Граббе?
Здесь, на месте, картина убийства казалась выдуманной от начала и до конца. И если бы не меловой контур…
Господин Калитин вздохнул и принялся методично осматривать содержимое ящиков стола, – они были забиты до отказа одним и тем же: деталями и частями механизмов всевозможных часов.
Убедившись, что в ящиках нет ничего примечательного, он перешел к рассохшемуся, изъеденному жучком шкафу. И тут все было завалено корпусами, циферблатами, маятниками, колесиками, пружинками – ржавыми, пыльными и никому не нужными. Приходилось открывать и закрывать коробки, перебирать груды железок.
Господин Калитин не знал, что же, собственно, следует искать. Он действовал наугад в надежде на свою интуицию. Ему всегда везло, повезет и на этот раз. Если в мастерской есть что-то, достойное внимания, оно обязательно найдется.
– Ну, давай же, давай, – уговаривал он неизвестное нечто. – Покажись. Где ты прячешься? Твой хозяин мертв, и теперь пришла твоя пора помочь ему. Нет больше нужды скрываться…
Спустя час бесплодные поиски утомили Марата.
Он решил прибегнуть к последнему средству, которое употреблял в подобных случаях. Когда рутинный осмотр не давал результата, господин Калитин становился посредине помещения, закрывал глаза и призывал на помощь шестое чувство.
Он постоял немного, ни о чем не думая, потом открыл глаза и повернулся. Взгляд упал на кипу желтой потрепанной бумаги, связанной обыкновенным шнурком. Такой макулатуры в мастерской было навалом. В углу за шкафом стопки журналов и газет доставали до потолка. Пересмотреть все не представлялось возможным. Это заняло бы неделю.
Не раздумывая, Марат снял со стеллажа именно ту кипу бумаги, на которой остановился взгляд, развязал шнурок и принялся перебирать листок за листком. Попадались какие-то старые чертежи, бухгалтерские документы, рецепты лаков… он бегло их просматривал и откладывал в сторону.
«Будет смешно, если я действительно найду какой-нибудь давнишний договор госстраха, – подумал он. – Ведь я за этим сюда пришел?»
Его внимание привлекли несколько сшитых листов на немецком языке. Вверху первой страницы стояла дата: 1665 год. Чуть ниже – фамилия автора. Марату хватило знания немецкого, чтобы прочитать: Атанасиус Кирхер, иезуит. Дальше шел полностью непонятный текст, а в конце, на последнем листке, был помещен замысловатый рисунок, отдаленно напоминающий карту.
– Остров сокровищ! – усмехнулся Марат. – Из-за него-то несчастный Христофор Граббе и расстался с жизнью. Преждевременно. Почти как в приключенческой книжке.
Ничего интересного, кроме этих листков, Калитин не обнаружил. Поэтому он взял их с собой, показать сведущим людям. Не уходить же из мастерской с пустыми руками?
То, что Граббе убили из-за нескольких потертых листков, конечно, ерунда. Если бы убийца что-то искал, он бы перевернул мастерскую вверх дном, а тут пылища лежит со времен наполеоновского нашествия. Даже полицейские не стали рыться в этом старье.
Казаков говорил, что его невеста вошла к старику на несколько минут, потом сразу вышла. Впрочем, Граббе мог быть уже мертв. Тогда почему она не закричала, не позвала на помощь? Испугалась, что подозрение упадет на нее? Вполне возможно.
Сочинение господина Кирхера – слабоватый мотив для убийства. Граббе и так на ладан дышал, стоило его припугнуть – он бы сам все отдал. Значит, бумаги ни при чем. Тогда что?
Сначала надо выяснить, что написал этот иезуит. Может, его сочинение носит чисто религиозный характер. И Граббе хранил его просто как макулатуру. Любил человек мусор собирать…
Теряясь в догадках, Марат закрыл мастерскую и поехал в агентство вернуть ключи.
– Нашли что-нибудь? – без интереса спросил директор.
– К сожалению, нет, – ответил Калитин.
– Я так и думал…
Глава 40
Виссагор и Красный Кардинал
Виссагор не шелохнулся, когда в пещере возникло красноватое облако. Оно медленно превратилось в столб света, а затем – в Красного Кардинала[3].
– Приветствую тебя, Виссагор, хранитель Свитков! – прошелестел Кардинал.
Его фигура то вспыхивала, то бледнела, а лицо пряталось под бархатной маской.
– О, Кардинал! Ты все еще здесь? – удивился Виссагор. – Вот уж не думал!
Фигура Кардинала ярко вспыхнула.
– Твой Город опустел, – парировал он. – Его дворцы разваливаются, а по площадям гуляет пыль. Она засыпает улицы. Черная Голова глотает не только нас, но и вас.
На это хранителю нечего было возразить.
– Что привело тебя сюда? – спросил он. – Ко мне так давно никто не наведывался, что я уже потерял надежду.
– Кое-кому понадобились Свитки, – вкрадчиво произнес Кардинал.
– Вот как? Ну, что ж… пусть придет и возьмет.
– Ты не понял, – ярко вспыхнул Кардинал. – Меня послали за ними.
Виссагор изобразил крайнее удивление.
– Разве тебе неизвестно главное правило? Свитки не могут покинуть пещеру. Их можно изучить только здесь. Разве тебе известно Слово?
– Какое еще Слово? – взвился Кардинал. – Все эти законы устанавливались в начале времен. Не осталось никого, кто помнит какие-то «слова»! К чему формальности, Виссагор? Тебе не надоело сидеть в этой полутемной дыре, когда другие развлекаются? Отдай мне Свитки, и ты свободен!
– Слово! – повторил Виссагор. – Или ты ничего не получишь.
Красный Кардинал превратился в сплошной вихрь.
– Проклятие! – воскликнул он. – Я не встречал большего упрямца, чем ты, Виссагор! Раз не желаешь разойтись по-хорошему, я заберу Свитки без твоего согласия.
Виссагор продолжал сидеть в кресле, как ни в чем не бывало. Он не обратил внимания на вопли Кардинала и даже как будто уснул.
Незваный гость метнулся к пещере, но… наткнулся на невидимую преграду. Его отбросило назад.
– Ты рискуешь, – скучающим тоном произнес Виссагор. – Еще пара таких попыток, и останешься здесь навсегда. Твоя бледная розовая тень будет бродить по лабиринтам пещеры и пугать посетителей. Призрак пещеры! – вот как тебя станут называть. Ну? Что же ты застыл в нерешительности? Вперед, на штурм…
Кардинал понял, что хранитель не шутит. Он с опаской покосился на вход в пещеру и… отступил.
– О каких посетителях ты говоришь, Виссагор? Откуда им здесь взяться?
– Кто знает, как могут повернуться события? Вдруг Черная Голова смилостивится и выплюнет заблудших? Тогда все вернется на круги своя.
– Отдай мне Свитки, Виссагор! – взмолился Кардинал. – Я не могу сказать, кому они понадобились. И не могу вернуться без них.
– Твой хозяин тебя накажет? – усмехнулся хранитель. – Не старайся, Кардинал. Меня ты не разжалобишь. Думаешь, я дрогну и нарушу свою клятву? Дешевый прием, дружище. Мне даже немного обидно. Мог бы постараться, придумать что-нибудь более изощренное. Видно, твои хозяева поиздержались, потеряли былое коварство. И ты угасаешь вместе с ними.
Красный Кардинал был в бешенстве. Неужели придется вернуться ни с чем?
– Прочь с дороги! – прошипел он.
– Давай… – вздохнул Виссагор, – попробуй еще раз прорваться в пещеру. Знаешь, сколько призраков бродит там в поисках Свитков? Они невероятно соскучились и будут страшно тебе рады, Кардинал.
– Хорошо, – смирился гость. – Я не стану забирать Свитки. Позволь мне хотя бы взглянуть на них.
Виссагор кивнул.
– Слово! – повторил он. – Слово, Кардинал, – и Свитки в твоем распоряжении. Можешь изучать их целую вечность.
– Что тебе нужно, Виссагор? Чего ты хочешь? Хозяин обещает тебе все, что пожелаешь. Ну, скажи мне это проклятое «Слово»! Зачем тебе твоя тайна? О тебе все забыли. Ты прозябаешь в безвестности, тогда как другие… пользуются всеми благами жизни, веселятся и развлекаются. Тебя обманули, Виссагор. Скоро ты останешься совсем один. Навсегда, навеки…Не будь же таким упрямым!
Виссагор поднял голову, его глаза блеснули мрачным огнем.
– Сколько бы ты ни уговаривал меня, Кардинал, на каких струнках ни старался бы сыграть, – бесполезно! Штука в том, что я не знаю Слова.
