Анна Малышева - Коралловый браслет
– Твой брат в нее влюблен по уши, и тебе это не нравится? – подытожил Илья.
Девушка пожала плечами:
– Мне не нравится, что, несмотря на мамину смерть, они не отменили свадьбу. Решение, конечно, приняла Зоя.
– А когда свадьба? – нахмурился Илья.
– Даже говорить тебе не хочу. В эту субботу.
Последовала пауза. Сообщение произвело должное впечатление – мужчина, сощурившись, смотрел куда-то в пространство, в его глазах мелькали холодные злые искры.
– Она рожает на днях, ваша Зоя? – проговорил он наконец, основательно что-то обдумав.
– Нет, просто ей денег жалко. Они закатывают грандиозное торжество. Потратили чуть не пятнадцать тысяч баксов… Мне страшно об этом думать. Если бы это была простая, скромная регистрация, венчание… Я бы поняла еще, но такой грандиозный спектакль!
– А откуда у них такие деньги на свадьбу? – поинтересовался Илья, окончательно стряхнув с себя задумчивость. – Квартирка у вас скромная, брат твой на богача не похож. Невеста платит или кто-то из родни помог?
– Я не вникала, но, похоже, они оба целый год собирали деньги. Во всяком случае, пока мама болела, все расходы оплачивала я одна, – с горечью прибавила девушка.
Илья молчал. В его пальцах дотлевала забытая сигарета, дым тонкой синеватой лентой поднимался к высокому, давно небеленому потолку. Мужчина встал, приоткрыл окно, и в кухню влилась холодная волна ночного воздуха, неожиданно свежего для центра Москвы. Маша взглянула на часы – давно перевалило за полночь. Шум машин на Тверской стал заметно тише. Во дворе-колодце слышался смех запозднившейся компании, время от времени кто-то начинал подбирать на гитаре одну и ту же мелодию– начало «Дыма над водой» и тут же останавливался, то ли сомневаясь в своих силах, то ли отвлекаясь на что-то другое. Эти повторяющиеся звуки понемногу стали напоминать Маше некий зашифрованный призыв, понять и услышать который должен был кто-то, тоже затерянный в этой ночи.
– Мы с Андреем поссорились насмерть. – Она зябко обхватила себя за локти. – В общем, я ему все равно больше не нужна. Наверное, это правильно – если женишься, надо прощаться с прошлым… Но вот так буквально идти по трупам…
– Я бы с удовольствием набил ему морду, но что это изменит? – будто в пустоту спросил Илья.
– Нет, никого бить не надо! – взмолилась девушка, почувствовав в его излишне спокойном голосе сдержанную угрозу. – Пусть себе женится!
– Брат об этом браслете ничего не знал? – внезапно переменил тему Илья.
– Не знал и даже не особо разглядывал, когда увидел. Да он к таким вещам равнодушен, даром что художник. Вот Зоя завелась с пол-оборота, она думала, что ячейку обокрали.
– Почему?
– Не имело смысла платить такие деньги за аренду, браслет того не стоил.
– Значит, она также решила, что этот подарок никакой ценности не имеет?
Маша кивнула. Илья помолчал, что-то обдумывая, потом раздраженно тряхнул головой, отбрасывая падающие ему на глаза подсыхающие волосы.
– Ничего вообще, все так обычно! Вот с подвеской – сразу начинается другая история. Окно разбили, подкинули анонимно, ни записки, ничего. Когда разбили-то? Ты была дома?
– Ночью, я спала, проснулась от звона стекла.
– В окно не выглянула? Человека, машины какой-нибудь не заметила? – допытывался Илья, безуспешно вытряхивая из пачки погнувшуюся сигарету. – Может, у кого-то из соседей окно зажглось? Может, они видели?
– Нет, нет, а вот что я тогда подумала… – Девушка говорила медленно, припоминая события ночи, которая казалась ей сейчас такой далекой. – Я увидела собаку, живет у нас во дворе такой пес, Бобка… Матерый, здоровенный, к чужим относится очень неприветливо. Меня успокоило, что он спокойно бежал к помойке. Если бы кто-то все еще был у меня под окнами, он бы уже весь двор перебудил. И если бы кто-то убегал – тоже! А он даже не лаял.
– А когда разбивали окно, собачий лай слышала? – тут же заинтересовался Илья, вытащив наконец сигарету. – Должен же он был лаять!
– Да… Но кажется, не лаял. – Маша впервые задумалась об этом странном обстоятельстве и тут же попыталась найти объяснение: – Может, он отбегал куда-то? Потому и был такой спокойный. Просто ничего не понял, не заметил.
– Знаешь, собаки, как правило, очень многое понимают и замечают, – задумчиво проговорил Илья, чиркая зажигалкой. – И Бобку этого вашего я видел, он скалился на меня. Издали, правда. Выглядит впечатляюще. А если окно бил кто-то свой? Кого он знает?
– Кто – свой? – нахмурилась девушка. – У меня таких своих нет.
– А я тебе навскидку человек десять назову, – возразил мужчина. – Андрей, его невеста, твоя подруга Анжела, ее супруг, ее дети, твой папа…
– Папа-то при чем? – всплеснула руками Маша. – Мы с ним тринадцать лет не виделись, собака его не знает!
– А сколько псу лет, кстати?
– Ой, четыре-пять… Он откуда-то приблудился, не знаю.
– Хорошо, твоего отца исключим по этому признаку, – согласился Илья. – Но остальные все подходят. Плюс все твои соседи, к сожалению. Получается, у нас опять ничего. Остается одна ниточка – паршивец, который сорвал с Анжелы браслет. Он бы нас вывел на заказчика, но тот подстраховался. И я за эту ниточку тянуть не могу, там уже не моя область. Попытаюсь держаться в курсе, конечно, но…
«Амелькин будет в восторге!» – подумала Маша, сдержанно кивая. Она боялась выдать свою осведомленность, помня совет Риты – ни в коем случае не ворошить прошлое.
– Одно меня смущает в этом деле, и очень сильно, – пробормотал Илья, будто разговаривая сам с собой. – Убийца не забрал браслет. Оставил его в кармане у парня, будто что-то малоценное. Пусть даже не за ним охотились, но это же след? Кто бы на тебя вышел в связи с этим трупом, если бы не браслет?
– Скажи, какова вероятность, что следователь найдет заказчика? – прямо спросила девушка, внутренне содрогаясь, так как перед ней вдруг снова возникло залитое кровью мертвое лицо. Тот человек произвел на нее впечатление большой физической силы и большой жестокости, и сама мысль, что кто-то хладнокровно и нагло его застрелил, в нескольких шагах от оживленной улицы, пугала ее до оцепенения.
– Никакой, – тут же ответил Илья, отчего-то начиная улыбаться. – Но знаешь, с тех пор, как ты связалась со мной, шансы этого заказчика добраться до тебя тоже близки к нулю.
– И чудесно! – перевела дух она.
– Да, с одной стороны, но с другой… Дело встало. Бесконечные рокировки снижают темп игры, если ты понимаешь, о чем я говорю.
– Нельзя бесконечно прятаться за чужой спиной, – прошептала Маша. – А что ты предлагаешь?
– Идем спать. – Он погасил окурок в переполненной пепельнице и еще шире открыл створку окна.
Голоса, звучавшие далеко внизу, во дворе, давно стихли, и слышалась только одна гитара. Запозднившийся одинокий музыкант продолжал с маниакальным упорством повторять одно и то же – начало знаменитой мелодии «Deep Purple», снова и снова, будто лунатик, пробующий открыть запертую дверь. В этих звуках было что-то невыносимо грустное и отчаянное, и Маше стало так холодно и жутко, словно это она сама стояла среди ночи в темном дворе, водя окоченевшими пальцами по струнам.
Маша первая скользнула в холодную постель и съежилась под одеялом, давя зубами нахлынувшую дрожь. Илья зажег ночник, погасил верхний свет и, присев на край постели, принялся перебирать компакт-диски, кучей лежавшие на столике в изголовье.
– У меня есть одна идея… – будто нехотя признался он, покосившись на девушку, молча следившую за ним. – Не знаю, правда, как ты отнесешься. Мог бы и не предупреждать, но, боюсь, ты мне этого не простишь.
– Да что такое? – встревожилась она, приподнимаясь на локте.
– Один старый прием… Довольно рискованный. – Илья нашел наконец какой-то диск и вставил его в музыкальный центр, мгновенно оживший и приветственно замигавший огнями дисплея. – Не могу засыпать без музыки.
Услышав начало той самой песни, которой мучил ее неизвестный музыкант, девушка невольно улыбнулась, хотя на душе у нее становилось все тревожней. Илья убавил звук, так что гитара сделалась чуть слышна, и подмигнул:
– Клин клином, а то у меня в голове все равно крутится эта песня. В общем, Маш, чтобы развязать ситуацию, я решил ловить на живца.
– Боже мой! – Девушка тут же перестала улыбаться. – Живец – это я?!
– Ты и твой брелок, конечно – Илья забрался в постель и, закинув руки за голову, уставился в потолок. Вид у него стал неожиданно мечтательный, будто он думал о чем-то очень заманчивом. – Браслет-то у Амелькина.
– Значит, хочешь меня подставить? – Девушка села, ошеломленно разглядывая в полумраке лицо Ильи. Он улыбался, и это потрясло ее больше всего. – Чтобы убийца на меня вышел сам? Но меня ведь тоже могут убить!
– А я на что? Я не дам! Ложись! – Он положил было ладонь ей на голое плечо, но Маша резко стряхнула его руку:
– Не дашь?! Много на себя берешь! У него пистолет, подкараулит на улице, выстрелит в спину, и пока ты будешь крутить головой, я умру, а он сбежит!
