Юлия Латынина - Стальной король
— Это бред какой-то, — сиплым голосом сказал Кеша.
— Отнюдь. Не забывай, что Чиж не мог проникнуть в банк, просто обесточив сигнализацию. Ему еще нужен был подельник из охраны. В тот день дежурили двое: Черяковский и Чан. Чан напился и мирно дрых. А Черяковский, к твоему сведению, сразу принялся колоться…
Попугай Кеша побледнел.
— Но этого быть не может! — сказал он. — Черяковский… он мертв! Он стрелял в ахтарского гендиректора.
Головатый медленно покачал головой.
— От человека, стрелявшего в ахтарского гендиректора, остался неполный компот хромосом. Конечно, если бы этот товарищ принадлежал к царскому семейству или был еще какой важной особой, возможно, наше государство и нашло бы деньги атрибутировать слой тканей полпальца толщиной. Но что характерно, никто этим заниматься не стал и не станет. Так что в некоторых кругах посовещались и решили, что будет очень удачно назвать этого человечка Черяковским. Что же касается подлинного Черяка, то он умер несколько позже и мучился значительно дольше, и представь себе, что хотя он был на редкость немузыкальным парнем, он пел перед смертью что твой Шаляпин.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — прошелестел одними губами Стариков.
— О папке, которую Чиж свистнул из моего сейфа. По твоему наущению и на твои деньги.
— Это бред.
— Брось, птичка попугай. Чиж ни хрена не знал об этой папке. Потому что о ней никто не знал. А догадаться о ее существовании мог только тот, кто что-то смыслил в банковских проводках. И еще — однажды ты видел, как я копирую документы по «Мирте». И так как у тебя на сей счет рыло было тоже в пуху, ты догадался, зачем я это делаю. И потом еще одна маленькая деталь. Знаешь какая?
Стариков молчал. Ольге показалось, что где-то на лестничной площадке хлопнула дверь. Ну и что? Даже если попугай Кеша оставил дверь незапертой, кто вздумает в нее ломиться?
— Бабки. Товарищ Черяк, будучи человеком запасливым, никак не хотел пускать Чижа в здание под честное слово. Он потребовал с него две штуки баксов. Чиж поколебался и баксы принес. Но ты меня извини — Чиж был хоть и бригадир, а денег у него было шиш. Он ездил на служебной, так сказать, машине, жрал только за чужой счет, и даже ствол у него был служебный. Ему было просто неоткуда взять две штуки баксов.
— Две? — растерянно спросил Стариков, — он мне сказал — три.
Головатый расхохотался.
— Ну вот! Узнаю чисто российское взаимодоверие к партнерам. И вообще — ты думаешь, Чиж с тобой бы поделился? Посмотри на Олечку рядом с тобой. Обрати внимание, что девочка не протестует и не плачет, а стоит, аки жена Лота, и слушает нас очень внимательно. Вот с кем Чиж делился. И вот кто был неустанным движителем всего проекта. Потому что Чиж, упокой Господь его грешную душу, был мелким бандитом и членовредителем, и выше сигарет «Мальборо» и тачки по имени «мерседес» его мечты не воспаряли. Правда, Олечка?
Ольга молчала. Руки ее слегка дрожали, фарфоровое личико совсем побледнело. Краем глаза она смотрела на бледный, почти незаметный в освещенной гостиной лучик света, который шел из прихожей. Ей показалось, что лучик становится шире. Сквозняк?
— А Олечка у нас душа возвышенная и домовитая. Она знала, что уедет на эти деньги в Москву. Купит квартиру, заведет с любимым деток. Ведь хотелось деток, Олечка, а? Ведь у тебя, наверное, и сейчас в кармашке клофелинчик или иное средство для успокоения мужика? Ведь ты сюда не затем пришла, чтобы любовью заниматься? Подсыпала бы тебе порошочек в вино, Дай Бог, что не излишнюю дозу, и ошмонала бы всю квартиру за милую душу….
Головатый переменил позу, ухмыльнулся и новым, деловым голосом сказал:
— Так где документы? Попугай Кеша молчал.
— Иннокентий, не серди меня. У тебя дома звуконепроницаемые стены и громкий телевизор. Тебе, так или иначе, придется ответить на этот вопрос.
— Давай договоримся, — сказал Кеша, — напополам.
— Что? — брови Головатого недоуменно сдвинулись, — ты, жалкий изменник, предлагав ешь мне, верному служащему банка, долю в награбленном?
— Никакой ты не верный служащий, — сказал Кеша, — ты эту папку собирал затем же, зачем я. Если Лагин узнает, что она у тебя есть, он тут же тебя и пришьет… И по этой же причине ты тут один. Была бы эта папка законного происхождения, вас бы было тут двадцать человек, начиная с Негатива. И врешь ты все насчет Черяка — не мог ты его пытать, по той же причине…
Головатый ослепительно улыбнулся.
— Видишь ли, на мое счастье Черяк был совершенно не в курсе того, что Вадик потырил из сейфа. И когда Негатив, со свойственной ему проницательностью, обратил внимание на чрезмерно лихорадочные поиски кабеля, — мне удалось объяснить Негативу, что свистнуты были вульгарные баксы, в количестве двухсот тонн, о месторасположении каковых баксов Чиж был осведомлен еще со времени его пребывания в штате Чернореченсксоцбанка.
— А откуда у тебя двести тонн баксов? Головатый развел руками.
— А это не мои. Это ясак для Негатива. Который Чиж некогда носил Негативу по частям… Согласись, я не мог пропустить такой счастливый случай — баксов нет, а потырил их Чиж.
Ольга сжала зубки. Господи! Если уж Головатый разъясняет про баксы, заныканные от Негатива- значит, в живых он никого оставлять не собирается.
— Где папка? — процедил Головатый.
— Слушай, нас тут двое, ты же нас обоих не замочишь? Есть покупатель Извольский, есть виноватый — Чиж, когда бумаги всплывут, все решат, что их Чиж украл. А если ты нас убьешь, то кто угодно смекнет, что Чиж тут ни при чем… Тебя же из-под земли выроют…
— А я на Луну улечу, — сказал Головатый, — как мистер Армстронг. И чует мое сердце, что через неделю здесь такое начнется, что всем участникам спектакля станет не до моей скромной персоны. Прав ты, Кеша — надо отсюда уносить ноги, пока комиссии не понаехали…
Ольга скосила глаза. Дверь в прихожую определенно приоткрывалась.
В следующую секунду пистолет в руках Головатого чихнул раз и другой. Из двери в коридор полетели щепки. Дверь распахнулась, и в комнату кубарем вкатился Черяга. «ТТ» в его руках бухнул основательно, на манер отбойного молотка. Головатый выстрелил еще раз, целясь следователю в живот. В этот момент Черяга кувыркнулся, и пуля, слегка оцарапав палец, ударила в пистолет.
Черяга вскрикнул и выронил ствол. Тот заскользил по серому ковролину по направлению к Кеше.
Банкир растерянно смотрел на «ТТ», в замедленном вальсе кружащийся по ковру. Потом почти инстинктивно нагнулся, как нагибается всякий мужчина при виде бесхозного оружия.
У начальника охраны «Чернореченсксоцбанка» были плохие нервы. Если бы у него были хорошие нервы, ему следовало бы подумать о том, что попугай Кеша сроду не брал в руки оружия страшнее рогатки и «ТТ» в его руках мог служить разве что для забивания гвоздей.
Но Головатого учили стрелять сначала, а думать потом, и ему некогда было рассуждать о сравнительном стрелковом мастерстве попугая Кеши. Все, что он видел, — это трое человек против него одного в заставленной мебелью двадцатиметровой комнате и вальсирующий по полу венгерский «ТТ» со снятым предохраните л ем.
Головатый нажал на курок. Кеша отлетел к столу и недоуменно поднес руку к животу. Рубашка на животе быстро намокала красным.
Ольга сунула руку в свою крошечную сумочку. Глаза Головатого недоуменно повернулись в ее сторону. Ольга выстрелила — раз и другой. Первая пуля пролетела мимо, разбив стеклянную дверцу «Хельги» и учинив настоящий погром среди стоявших за ней хрустальных ваз. Вторая попала точно в шею.
Головатый загреб ногами и сел на паркет.
Черяга выбил ствол из его руки и наклонился над начальником охраны. В лицо ему брызнула кровь: из перерезанной пулей артерии бил настоящий фонтанчик, словно из проколотого садового шланга. Потом воду где-то выключили, и фонтанчик понемногу угас.
— Вот блин, — растерянно сказала Ольга, — сумочку испортила.
Головатый лежал на ковре, неестественно запрокинув голову, и глаза его стремительно стекленели.
— Даня….
Голос был похож на неисправную магнитофонную запись.
Черяга оглянулся и подошел к своему старому другу. Тот сидел, привалившись к ножке стула, и зажимал руками живот.
— Данька, — сказал попугай Кеша, — в кухне. За Генисом. Код один и три тройки. Меньше ста штук не проси.
Глаза его закатились, и он обмяк.
Черяга нащупал жилку на шее и стал считать. Пульс становился все реже и реже, а потом и вовсе затих. Черяга посидел на корточках, а потом прошел на кухню.
Кухня в квартире зампреда «Чернореченсксоцбанка» была огромная и навороченная до крайности: бывшяя шестиметровая кухонька была объединена с жилой комнатой соседней квартиры: полоска кафеля, выложенная вдоль сверкающих агрегатов, плавно переходила в кедровый пол, на котором расположился огромный обеденный стол в обрамленнии резных стульев.
