Роберт Фиш - Обнаженная с Копакабаны
— Аппетитно звучит, — вздохнул Вильсон. — Надеюсь, соседи не жалуются.
— Никаких проблем. Это же только до утра.
— А что скажут в институте судебной медицины, когда распакуют твою добычу?
— Это их проблема, — хмыкнул да Силва. — Кроме того, у них есть кондиционер, а у меня нет.
— Напомни мне, пожалуйста, чтобы я на следующей неделе не заходил в твой чулан, — попросил Вильсон. — Где же ты раскопал эти останки?
— Если я тебе и скажу, ты даже не сориентируешься.
— Попытаюсь.
— Ну ладно, — вздохнул да Силва. — Я ездил вглубь нашей прекрасной страны. Побывал в десяти милях от одного глухого местечка в Мату, которое там каждый житель — их человек десять, из них девять индейцы — знает как Санта Изабель де Агуа Бранка. Кроме них этого места не знает никто. До получения задания и я никогда о нем не слышал. На карте оно тоже не показано. Впрочем, оно не так велико, как можно было бы предположить по названию, во всяком случае, с воздуха его не видно. — Он слабо улыбнулся. Я тебе ответил.
На мгновение повисла пауза, потом Вильсон вздохнул.
— Ты прав, я все ещё ничего здесь не знаю. А судя по твоему тону, ты посвятишь меня в это дело только тогда, когда сочтешь нужным.
— Верно.
— Ну, ладно, главное, ты снова здесь, — сменил тему Вильсон. — Мне нужна твоя помощь. Встретимся у «Марио» за ужином. Я угощаю.
— Ужин? — Да Силва наморщил лоб — ведь это слово он уже когда-то слышал. Если как следует подумать, он ничего не ел с восьми утра, да и тогда лишь булочка да кофе под крылом самолета, пока рассеивался туман над посадочной полосой. Однако выбор между едой и сном был сделан в пользу последнего.
Его лицо посветлело.
— У меня есть идея получше. Почему бы нам не встретиться за завтраком завтра утром? Или даже послезавтра, посмотрим, сколько я просплю. Сил нет совсем. — Немного подумав, он подкрепил свою решимость не покидать квартиру: — Кроме того, я не могу сегодня выйти. Я небрит, а все парикмахерские закрыты.
— Естественно, — согласился Вильсон. — Сегодня ведь Рождество.
— Рождество? — Да Силва сдвинул брови. — Ты уверен? — Он выпрямился и озадаченно уставился на аппарат. — Так вот почему в городе не было пробок! — Он был поражен. — Так вот что она хотела мне сказать в аэропорту. Пыталась пожелать мне счастливого Рождества!
— Хотя ты и отклонился от темы, но это действительно так, — подтвердил Вильсон с некоторым удивлением. — Не знаю, кем была она, но, если поможет, сделаю это за нее. Счастливого Рождества. Все в порядке? — Вильсон сделал паузу. — На чем мы остановились? Ах, да. Мы говорили о парикмахерских. Ты можешь побриться и сам. Наверное, у тебя есть бритвенный прибор?
— Конечно. Опасная бритва. Прислуга пользуется ею, чтобы отрезать веревку или соскрести краску со стекла. — Да Силва покачал головой, пораженный невежеством Вильсона. — Где это видано, чтобы бразилец брился сам? Тем более бразилец с усами?
— Понятия не имею, — безмятежно признал Вильсон. — Но приму к сведению, если это так важно. — Внезапно он заговорил серьезно. — Приходи, Зе. Пожалуйста. Встретимся у «Марио». Это важно. Мне нужна твоя помощь. Я хочу, чтобы ты кое с кем познакомился.
— И для этого тебе нужна моя помощь?
— Проклятие, Зе, не будь таким упрямым.
— Я не упрямый, а усталый. — Да Силва доказал это продолжительным зевком. — Приводи его ко мне. Если Мария за время моего отсутствия не приводила гостей, то где-то здесь удастся найти выпивку.
— Это не он, — терпеливо поправил Вильсон. — Это она. И к тому же весьма привлекательная.
— И ты считаешь себя моим другом? — Да Силва вздохнул и покачал головой. — Когда я в лучшей форме, отдохнувший, вымытый и неотразимый, ты представляешь меня сенаторам, послам, духовным лицам и тому подобным. Когда же я настолько устал, что едва могу держать глаза открытыми, не говоря уже о том, чтобы блистать, ты хочешь представить меня обворожительной даме. Что это за система?
— В данном конкретном случае система в самый раз, — холодно заявил Вильсон. — Для меня даже лучше, если ты не будешь излучать свой убийственный бразильский шарм при этой юной даме.
Его интонация заставила да Силву удивленно поднять брови.
— А-а! Что я слышу? Верно ли подсказывает мне мой безошибочный инстинкт детектива? Не услышал ли я в твоем голосе намек на то, что непобедимый Вильсон, наконец, нашел женщину своей мечты?
Вильсон рассмеялся.
— Об этом я ничего не знаю, но могу сказать одно: если мы всю ночь проболтаем по телефону, она не увидит никого из нас. Во всяком случае, не в назначенное время. — Его голос вновь стал серьезным. — Итак, мы встречаемся с ней в восемь часов у «Марио». Ты придешь или останешься дома?
— Ты не оставляешь мне выбора. Я не могу упустить случай познакомиться с женщиной, которой, наконец, удалось преодолеть знаменитую сдержанность Вильсона, так ведь? Я приду, но не могу обещать, что не засну. — Да Силва ухмыльнулся аппарату. — Увидимся в баре. Кто придет первым, заказывает выпивку.
— Давай лучше у столиков на воздухе, — предложил Вильсон. — Я не хотел бы её упустить. Она плохо ориентируется в Рио.
— Согласен, — сказал да Силва. — Так даже ещё лучше. В последнее время я так часто ел на свежем воздухе, что в помещении могу заболеть клаустрофобией. Если ты сможешь обеспечить парочку москитов, я буду чувствовать себя совсем как дома.
— Придется удовольствоваться мухами, — сурово отрезал Вильсон. — Итак, в восемь.
— Ну ладно, — сдался да Силва. — Если увидишь крепко спящего — это я.
— Лишь бы бодрствовали твои мозги, — с неожиданной рассудительностью заметил Вильсон и положил трубку.
3
Ресторан «Марио» заслужил честь стать излюбленным заведением комиссара да Силва по многим причинам. Вот только самые существенные из них: он находился недалеко от его дома, еда была превосходной, обслуживание сносным — большего в Рио-де-Жанейро и требовать невозможно — а коктейль-бар с уединенными нишами способствовал, по мере надобности, как размышлениям в одиночестве, так и встречам вдвоем. Кроме того, и, собственно, важнее всего — позади длинной стойки бара из жакаранды располагалась лучшая во всей Бразилии коллекция коньяков, каждая бутылка в которой была тем, что бразильцы называют ligitima — то есть подлинность этикетки не подлежала сомнению. Уже одно это позволяло отнести ресторан к числу своего рода раритетов в городе, где добродетель никогда высоко не ценилась.
Комиссар да Силва, освеженный горячей ванной, удивленный и обрадованный тем, что чувствует себя таким бодрым, шагал по Авенида Атлантика, направляясь к знаменитому ресторану и радуясь, что Вильсон ему позвонил. Почти целая неделя пребывания в джунглях требовала вознаграждения, а что может быть лучше, чем час-другой в компании друзей, к тому же с хорошей выпивкой? За исключением, может быть, сна? Даже муки, которые он претерпел, соскабливая жесткую щетину опасной бритвой, которая прежде служила куда менее благодарным целям, не смогли испортить настроение. Ощущать на теле чистую одежду было верхом блаженства, и даже то, что тротуары оказались почти пусты — крайне редкое явление для этого района — тоже поднимало тонус. Справа от него пенистые языки волн четко ограничивали пространство человеческого существования, в то же время великодушно позволяя ощутить благотворность прохладного бриза.
Показались огни ресторана. Подойдя, комиссар увидел Вильсона за одним из столиков под окном бара. Занавеска не позволяла заглянуть внутрь. Остальные столики были свободны. Вильсон довольно наблюдал, как да Силва с улыбкой опустился в кресло.
— Привет, Зе. Ты, против обыкновения, пунктуален. Что случилось?
— Просто я должен был прийти сразу, пока не заснул, или не ходить вообще. — От улыбки на лбу да Силвы собрались морщины. — Я полагаю, выпивку заказывает первый?
— Я только что пришел…
— А где твоя спутница?
— Должна появиться с минуту на минуту, — Вильсон кивнул в сторону дверей. — Я только что звонил ей в отель. Она уже в пути.
Да Силва с сожалением покачал головой.
— Вильсон, дружище, тебе ещё многому нужно учиться. Джентльмен заезжает за дамой в её отель, а не уславливается о встрече невесть где. К тому же в чужом городе.
Вильсон в свою очередь покачал головой.
— Зе, дружище, тебе ещё многое предстоит узнать об этой юной даме. Если она говорит, что где-то с тобой встретится, потому что не хочет, чтобы ты за ней заезжал, то там ты с ней и встретишься.
— Ага! — Да Силва кивнул. — Упрямая, да? — Лицо его сделалось печальным. — Нехорошая черта, в этом ты убедишься.
— Не упрямая. Самостоятельная.
Да Силва пожал плечами.
— Самостоятельная, упрямая — один черт. — Он взглянул на часы. — Но слабость у них всех общая. Уже почти восемь.
