Джеймс Макклар - Паровой каток
— Ладно, идите, но заключение мне понадобится ещё сегодня. — Крамер повернулся к нему спиной. Подождал, пока Аббот проводит его к дверям, и выбрал себе большое кресло за большим письменным столом. Но не сед. В результате и Аббот застыл на середине движения, собираясь устроиться в кресле напротив.
Крамер усмехнулся.
Аббот тоже попытался улыбнуться.
Потом он все же поднялся и подошел к одному из гробов, выставленных в зале.
— Глупая ошибка, — начал он.
— Ага, — сказал Крамер.
— «Арабелла», — поправил, не поняв его, Аббот и показал на табличку.
Крамер подошел поближе. Потом наклонился, чтобы прочитать имя в серебристой рамке.
— Не настоящее, — пояснил Аббот.
— Угу.
Крамер с итересом взглянул на свое отражение в безупречно отполированной крышке гроба. Все-таки очень интересно, как будешь когда-то выглядеть сам. Но, если на то пошло, смерть не могла так уж сильно изменить эти запавшие щеки, ввалившиеся глаза и выступавшие передние зубы. Лицо суровое и унылое, no-правде говоря. Крамер подмигнул себе так, чтобы Аббот не видел. Потом вернулся к креслу и наконец уселся. На этот раз Аббот не удержался и тоже присел на краешек кресла.
— Нечего сказать, ситуация, — серьезно сказал Крамер. — Полковник Дю Плесси не знает, что с вами делать — отдать под арест или выдать медаль.
Аббот начал оправдываться.
— Но мне в самом деле так жаль, так жаль… — прошептал он.
— Да хватит вам, — оборвал его Крамер. — Меня интересует только Ле Руке.
— А как же с миссис Боуэн?
— Пусть суд решает, если до него дойдет дело. Мне все равно. Может вам и повезет.
— Дай-то Бог. — Аббот поудобнее устроился в кресле.
— Попытайтесь меня понять, лейтенант, — заныл он. — Оба тела привез Фартинг, так что я о них ничего не знал. Конечно, как мне кажется, я взглянул на бирки, но нам пришлось так спешить. Мне и в голову не пришло, что она может состоять в общине Святой Троицы.
— Почему?
— В ее-то годы? Это было бы уже извращением.
— Почему?
— Вам бы надо взглянуть в проспекты этой общины. Они предлагают свои услуги в основном старикам да беднякам. Она же была в расцвете лет и судя по пальцам на ногах, нужды в деньгах не испытывала.
— Что-что?
— Понимаю, что это может звучать несколько самоуверенно, но должен сказать, что касается пальцев ног, я специалист. Уже длина ногтей многое может сказать. В её случае почти не были нисколько искривлены от не совсем удобной обуви. — У большинства фабричной обуви разница между размерами велика и меряется только по длине.
— Объясните же мне, что все это значит.
— Признаюсь, вначале меня это смутило, но потом сообразил: либо она носила обувь, сделанную на заказ, либо могла себе позволить туфли фирмы «Кларк» или любую другую дорогую обувь, которую производят разной полноты. Разная полнота — самое главное. Но в обоих случаях у неё должно было быть достаточно денег.
У Крамера не было желания слушать очередного доктора Ватсона, но он старался сделать заинтересованный вид.
— Видно, вы немало времени уделили этому телу.
— Да уж…
— И только пальцам ног?
— Ну… так, обычный осмотр — нет ли колец или других украшений…
— И?..
— Ничего не нашел.
— И при этом не заметили бирку с пометкой, что она состояла в общине Святой Троицы?
— Нет.
— Понятно, — протянул Крамер. — Значит, все это время вы провели, разглядывая пальцы её ног… Это очень странно, ведь она была красивой девушкой, прежде чем за неё принялся ваш приятель со своими ножами…
Аббот нервно заерзал.
— Мне что-то кажется, здесь есть что-то, о чем вы умалчиваете, продолжал Крамер; в голосе его зазвучала угрожающая нота, потому что ему вдруг кое-что пришло в голову. И с удовлетворением он увидел, как Аббот бледнеет. Этот цвет ему очень шел и больше подходил к общему антуражу. И к тому же был гарантией, что больше не будет болтать впустую.
— Что именно вы хотите знать, лейтенант? — выдавил наконец из себя Аббот.
— Каким же образом доктор Стридом сам не проверил, что это за труп? И часто он так, ненароком, разделывает вам не тех клиентов?
— А у него вы спрашивали?
— Нет, ещё нет.
— Это хорошо, потому что ошибку совершил я, — мужественно заявил Аббот. — Сегодня утром я сказал ему по телефону только то, что здесь тело белой женщины, что я все приготовил и жду, как обычно.
— Но ведь он должен заполнять всякие протоколы, не так ли?
— Все это мы делаем уже потом обычно, — я бы сказал, совместно.
— Да?
— Он приходит сюда, я все готовлю и потом…
— Ну?
— …пропустим по рюмочке.
Бедолага… Судя по тому, как при этом ужасном признании голос его упал до шепота, можно было судить, на каком коротком поводке держит его супруга. Крамер попытался открыть шкафчик, из которого торчал ключ, и тот легко подался. Налил себе в один стакан, в другой, уже подозрительно попахивавший — Абботу. Дешевый медицинский спирт явно относился к орудиям производства — на случай, если кому-то станет плохо. И ясно было, что списывались его такие количества, которых хватило бы на целые толпы падающих в обмороки близких.
Пили они неторопливо и молча.
— Давайте начнем все с начала, — предложил Крамер. — Фартинг занимался…
— Перевозкой, господин лейтенант. Старуху забрал из городского морга у сержанта Ван Ренсберга было выше головы хлопот с тем поездом, что сошел с рельсов, — а девушку — из её дома.
— Продолжайте.
— А утром его не было. Я ужасно спешил и…
— Ну-ну, — подбодрил его Крамер.
— Так получилось, что в крематорий мы уехали до того, как пришел доктор Стридом.
— Но ведь там нужны были документы…
— Этим всегда занималась моя жена.
— Кто её готовил?
— Фартинг. Видите, в чем дело… Девушка… гм, была прикрыта простыней, а за деньги «Троицы» не полагается табличка с именем — ведь это обычная «Арабелла». Фартинг посмотрел только на гроб.
— Женщины были примерно одного сложения?
— Да.
— В крематории был и священник? И он не упоминал имени покойной?
— Я как раз вышел, чтобы отогнать катафалк, ждали следующего клиента.
— А Фартинг?
— Он был ещё в канцелярии крематория и подписывал счета.
— Так что вы поняли, что совершили ошибку, только когда вернулись?
— Нет.
Двусмысленность все нарастала, но детали продолжали ускользать от Крамера. Аббот одним духом опорожнил стакан.
— Ладно, пусть вас там не было вначале, но в какой-то момент вы все-таки вошли внутрь?
— Всю вторую половину.
— Значит, можете описать некоторых присутствовавших? Кого-нибудь, кто бросился вам в глаза…
— Там никого не было.
Крамер отставил стакан. Этого он не ожидал. Судя по словам врача, хотя бы один безутешный молодой человек там должен был быть.
Аббот торопливо продолжал:
— Уверяю вас, объявление было помещено в городских газетах в точном соответствии с Уставом Погребальной общины Святой Троицы, но не пришла ни одна живая душа. И это ещё одна из причин, почему я не думал, что что-то не в порядке, — у стариков, членов «Троицы», часто никого уже нет. Потому они туда и вступают.
Вот и настал момент, который Крамер долго оттягивал.
— Бумаги мисс Ле Руке у вас? — спросил он.
Аббот показал на толстую книгу с надписью «Протоколы „Троицы“», лежавшую у телефона. Крамер начал её листать. Убедился, что нужная ему запись действительно не содержит ничего кроме имени, номера страховки, даты, вида погребения и шифра. Списав себе эти данные, он развернул некий документ, приложенный к той же странице.
Оказалось, это официальное письмо из местного филиала «Погребальной общины „Святой Троицы“», где за несколькими вводными фразами следовал длинный, мелким шрифтом набранный перечень расходов.
Имя: Ле Руке Тереза
Дата рождения: 12 ноября 1948
Расса: белаяАдрес: Треккерсбург, Барнато Стрит, 223В Семейное положение: не замужем Профессия: преподаватель музыки Наследники: отсутствуют Инструкции: по стандартному договору
Так, теперь хоть что-то понятно. Или нет? И у сирот всегда был кто-то, кто их оплакивал. А как же люди, жившие в доме 223А? А как же — и это самое странное — её ученики? Умерший учитель — всегда проблема для родителей, и они рады скрыть её под грудой венков. Правда, многое зависело и от времени, поскольку объявление в печати появлялось только раз, в день похорон.
— И ни цветов, ни венков? — спросил Крамер.
— Никаких, — ответил Аббот и умолк, а когда наливал себе еще, видно было, что задумался.
Странное дело, на миг Крамер почувствовал уважение и чуть ли не симпатию к тому, кто задумал это убийство, кем бы он ни был. Этот убийца попытался работать по-чистому. Большинство же из них даже не давали себе труда обдумать заранее свои действия. Живой пример — Нкоси. У этих людей плохо обстоит дело с самообладанием, и чуть что — пускают в ход все, что ни попадя. Вот и Нкоси выхватил мачете, на глазах соседей нанес Гертруде тридцать две раны, а потом стоял и вытирал окровавленные руки о штаны, пока люди вызывали полицию. Некоторые оказываются потверже. Обычно это белые или негры, ходившие в школы при миссиях и кое-чего поднахватавшиеся.
