Томейдж Пауэлл - Цветы на могиле
Уилл молча разглядывал ковер.
— Карла знала?
— Я ей не говорил. Думаю, она не поняла бы. Мне уйти, Стив?
— Нет, — ответил я. — Полагаю, ты сказал мне правду, а Де-Костеру соврал, чтобы в меру своего разумения уберечь мою мужскую честь. — Я встал. — Поэтому я тебя не выгоняю, Уилл. Но, может быть, тебе лучше вернуться к Карле?
— Останусь тут. А с Карлой ничего не случится. Может, сумею чем-то тебе помочь. Спасибо, Стив.
В полной тишине я поднялся по ненавистной лестнице, вошел в спальню и, сбросив башмаки, растянулся поперек кровати. Тьма облепила лицо; я вслушивался в настырный шелест дождя, бившегося в окна, и думал о том, что мне следовало бы уделять Морин побольше внимания. Получше узнать её. Теперь я понимал, что, по сути дела, почти не знал жену. Был слишком занят зарабатыванием денег, потому что считал это своим важнейшим вкладом в семейное благополучие. У меня никогда не возникало мысли обмануть Морин…
Девица пришла ни свет ни заря. Уилл дрых в спальне для гостей, а Пенни ещё не проснулась. Я варил кофе на кухне и ломал голову над самой сложной в моей жизни задачей — как рассказать все Пенни. В этот миг и послышался перезвон колокольчиков.
За порогом стояла рослая миловидная девушка с приятными чертами, высокими скулами и пухлыми теплыми губами. У неё были огромные темно-карие глазищи и блестящие каштановые волосы до плеч. А общий облик создавал впечатление спокойствия и дружелюбия.
— Вы, должно быть, Стивен, — молвила она голосом, который был вполне под стать дивному образу. — А я — Вики Клейтон.
Увидев недоуменную мину на моей физиономии, она спросила:
— Разве Морин никогда не говорила обо мне?
Ее спокойствие было напускным. На самом деле девица нервничала. Я понял это, увидев, как она сжала пальцами газету, которую держала в руке.
— Может, и говорила, мисс Клейтон, но сегодня такое утро, что я вполне мог запамятовать.
— Да, конечно, — она порывисто, сама того не сознавая, коснулась моего запястья. — Извините, Стивен. Дело в том, что когда-то мы с Морин были подругами.
Мы продолжали беседовать через порог. Наконец я догадался отступить в сторону, и девица вошла в дом.
— Не желаете ли чашку кофе? — спросил я.
Девица не стала отказываться и извиняться за то, что явилась так некстати. Вместо этого она просто сказала:
— Благодарю вас.
И уселась за обеденный стол. Я принес кофе. Газета уже лежала на столе, и я заметил заголовок. Женщина попала под машину. Бывшая актриса. Жена, мать. Полиция ведет розыск сбившего её автомобиля.
Я заставил себя отпить глоток кофе.
— Давно ли вы здесь живете, мисс Клейтон?
— Нет, всего несколько дней. Приехала навестить родных, позвонила Морин. Мы собирались пообедать и поболтать, вспомнить былое.
— Вы знали её по работе?
Вики усмехнулась.
— Да, но я оказалась совершенно бездарной лицедейкой.
Послышался дробный топот, и в столовую вбежала девчушка в мятой пижаме. Увидев незнакомку, Пенни стала, как вкопанная, потом поспешно забралась ко мне на руки. Обняв меня за шею, она прижалась носиком к моей груди.
— Папа! Папа приехал! — Пенни спрыгнула на пол и бросилась на кухню. Я не успел остановить её.
— Мам! Папа приехал!
Вики Клейтон побледнела и отвернулась.
— Мам…
Увидев, что в кухне никого нет, Пенни вернулась ко мне. Я схватил её и подкинул высоко в воздух.
— А что, мама ещё спит? — спросила она.
— Пенни… — начал я и умолк.
Вики проворно вскочила на ноги.
— Привет, Пенни. Я Вики. Твоя мама уехала по делам, а я забыла спросить её, что ты предпочитаешь на завтрак. Впрочем, ты и сама можешь сказать мне это, и мы соберем такой завтрак, что ты пальчики оближешь.
Вики оказалась настоящим даром небес. Она просто замечательно обращалась с детьми и сразу поладила с Пенни.
А вскоре начались визиты и телефонные звонки, дом наполнился шорохами и приглушенными голосами. По лестнице спустился совершенно трезвый и весьма сердитый Уилл. Он вновь обрел ясность мысли и тотчас вежливо, но твердо взял дело в свои руки.
Прибыла Карла — толстенькая сытая сорока, которая сегодня почему-то не верещала. Она схватила меня за руку и тихо заплакала.
Уилл спас меня, приставив жену к телефону отвечать на звонки.
Воспользовавшись этим, я вышел на кухню. Вики и Пенни уже позавтракали и возились в песочнице на заднем дворе. Кажется, строили городок.
Приехали полицейские. Опять двое, но другие, не вчерашние. Оба были в цивильной одежде. Один предъявил мне удостоверение лейтенанта отдела по раскрытию убийств. Звали его Лайэм Рейнолдс. Мы уединились наверху. Рейнолдс был молод, хорош собой и совсем не похож на легавого. Скорее уж он смахивал на балетного танцовщика.
В спальне я указал ему на кресло, а сам присел на пуфик. Лейтенант извинился за визит в такой час и добавил:
— Но я знаю, вы хотите, чтобы мы его поймали и изобличили. Тут наши желания совпадают, Гриффин, и я его возьму. Надеюсь, он окажет сопротивление при аресте. Слишком много чести — везти его в управление живым. С нашими присяжными он может отделаться десятью годами тюрьмы.
Рейнолдс умолк и заметно расслабился.
— Извините. Я тоже женат. У неё такая же фигура и такие же волосы… — он встал и подошел к окну. — Я слишком много болтаю, но мне никогда не нравились твари, которые выползают из-под камней и нападают на женщин.
Лейтенант прервал созерцание лужайки.
— Давайте начнем с её вчерашнего звонка. Простите за каламбур, но это был первый тревожный звонок?
Я кивнул. Этот Рейнолдс был удивительным парнем. Когда я смотрел на него, мне почему-то делалось легче. Может быть, причиной тому были его прямота, умение просто и непредвзято воспринимать окружающее. Окутавшая мое сознание дымка вдруг рассеялась, и я увидел, что, оказывается, настал новый день. Мой взгляд остановился на кровати, на которой ещё сутки назад спала Морин. В этот миг до меня, наконец-то, дошло, что моя жена мертва.
— Я знаю, чего вы боитесь, Гриффин, — сказал Рейнолдс. — Вас страшит причина.
— Да, — ответил я.
— Причину мы выясним, — пообещал лейтенант, и на его лице появилось сочувствующее выражение. — Возможно, мотив не имеет никакого отношения к вашей супруге. Возможно, причина существовала только в воспаленном мозгу убийцы.
Он снова спросил о телефонном звонке, и я дословно передал ему свой разговор с Морин.
— Ага, оказывается, она знала причину, — заметил Рейнолдс.
— Но мне не сказала… А между тем, причина была куда серьезнее, чем она думала.
— Деньги?
— Едва ли. С чего вдруг? На жизнь нам вполне хватало, но ни излишков, ни нужды, которые могли бы стать источником опасности, не было.
— Какие-нибудь дурные привычки?
— Пороков за ней не числилось. Во всяком случае, таких, которые могли бы толкнуть кого-то на… Нет, на мотив её недостатки уж никак не тянут.
— Связь на стороне? — бесстрастно, будто врач, спросил Рейнолдс.
— Она была честным и очень добрым человеком. Я только теперь уразумел, как ей, наверное, было одиноко и как уязвим был наш союз. Разумеется, по моей вине. Но если бы Морин ответила взаимностью какому-нибудь пылкому воздыхателю, она непременно рассказала бы мне об этом и развелась со мной. По-моему, лейтенант, вам следует поискать мотив в каких-то особенностях её будничной жизни.
— Приму к сведению, — пообещал Рейнолдс. — А теперь, с вашего позволения, я бы осмотрел её личные вещи. Пока нам не за что ухватиться, если не считать нескольких установленных фактов. Причина смерти повреждение мозга. Вероятно, травма получена в тот миг, когда на Морин наехала машина. Тело нашли на Тиммонс-стрит. Это мрачный и грязный отрезок набережной, застроенный складскими помещениями. Людей там встретишь нечасто. Наверняка она не пошла бы туда одна. Нет. Он приехал сюда и силой увез её, а на Тиммонс-стрит она, должно быть, изловчилась выскочить из машины. Панический страх. Ступор. Она ничего не соображала. Попыталась бежать, и тогда он воспользовался машиной как орудием убийства.
У меня пересохло во рту.
— Он планировал это с самого начала и уже дважды пытался задавить её. Как будто его зациклило.
— Да… — задумчиво протянул Рейнолдс и принялся вышагивать по комнате. — Где она хранила письма, записки, неоплаченные счета?
— Где попало. Она не отличалась большой аккуратностью. Посмотрите в ящике туалетного столика. Левый верхний.
Это был ящик для всякой всячины. Я стоял рядом с лейтенантом, пока он просматривал старые письма от подруг Морин и маленький альбом, в который она вклеивала программки спектаклей и немногочисленные газетные вырезки времен её сценической карьеры. Рейнолдс извлек из ящика счета, квитанции, клочки бумаги с нацарапанными на них записями, потом протянул мне чековую книжку.
