Алекс Норк - Ноль часов по московскому времени. Новелла II
− Здравствуйте, Марина Сергеевна. Совершенно не собирался сегодня вас беспокоить, и примите от меня…
На другом конце торопливо говорят, что надо встретиться, что лучше быстрее.
− А где бы вы хотели?
… предлагает на квартире у дяди, у нее дома беспорядок, а к нам подъехать − машина осталась у ресторана…
− Хорошо-хорошо, тем более − должен отдать вам ключи. Буду там через тридцать минут.
Приезжаю на пять минут раньше.
Поднимаюсь.
Она уже прогуливается по площадке, движения резковатые, нервные.
Я еще из Министерства позвонил в местное отделение, чтобы не дергались − скоро буду открывать дверь. Металлическая дверь закрыта только на один верхний замок − он захлопывается, второй, ниже, срезан автогеном.
И вчера еще заметил, замок внешней решетки тоже не тронут.
− Марина Сергеевна, вы где вчера ключи обнаружили?
− Изнутри, в нижнем замке.
− Который срезан?
− Да. Он обычно всегда их там оставлял.
— А который на защелке почему цел?
— Он был не закрыт, просто внутрь оттянут.
Помогаю ей снять меховую куртку и чувствую − плечи слегка подрагивают.
− Давайте пройдем в ту комнату.
− Где иконы?
− Да.
Она идет вперед.
Входит и крестится на иконы, поворачиваясь от стены к стене… шепчет что-то…
Я вдруг начинаю бояться − а не лучше ей сейчас полежать в больнице под успокаивающими уколами.
Или…
− Марина Сергеевна, не выпить ли вам немного коньяка? Просто понизить нервное напряжение.
− Да?.. Я вчера перебрала, голова побаливает.
− Так тем более.
− Да?.. Хорошо.
Идет в ту первую комнату.
Что-то там открывается и слегка звенит.
…Через пару минут тишины слышу:
− Не могли бы вы сюда пройти?
Коньяк подействовал, но и энергетика упала, как падает звук от спущенных струн; женщина сидела у стола в кресле почти что без сил.
Я сел сбоку рядом.
− Этого не может быть.
Понял − про катастрофу, но в каком смысле «не может»?
Впрочем, переспрашивать не понадобилось.
− У него же мало было алкоголя в крови, так?
− Мало.
− И он отлично водил машину.
− А если сердце?
− Отлично работало. Он ходил в спортивный зал два-три раза в неделю.
Слова ее сейчас произносились медленно, иногда − с интервалами.
− Это невозможно, господин капитан. Простите, кажется, Дмитрий?
− Да, называйте по имени.
− Вы меня тоже.
− Хорошо, Марина. Но тогда, какие у вас предположения?
− С ним что-то сделали, не знаю… подсыпали, подлили… я не знаю…
− Были враги?
− Управляющий того ресторана…
− На бульваре, где вы отмечали помолвку?
− Да. Он наглый жулик. Наглый и глупый. А глупые негодяи вдвойне опасны.
Мысль мне понравилась, я ей кивнул, и не к месту, кажется, улыбнулся.
− Артем хотел с ним расстаться. Причем не просто, а с проведением аудита. Говорил: закрою ему вообще доступ к такой работе.
− Как именно?
− Ну, новые хозяева наводят справки − звонят обязательно на прежнее место службы. Нужна тщательная экспертиза крови, понимаете? Подробная, а не просто на алкоголь. Я напишу заявление. На чье мне имя?
− Заявление, конечно, не помешает.
− Тогда прямо сейчас.
− Прямо сейчас давайте сварю вам кофе. И себе заодно. А чай, простите, мой сотрудник вчера увел − вроде как покойному не понадобится.
− На здоровье, − она улыбнулась, лицо стало немножко живее.
Я сходил на кухню поставил греть кипяток и вернулся.
Лицо у нее, действительно, стало менее анемичным, но главным его выражением была тоска.
− Скажите, Марина, кто из знакомых вашего дяди мог запросто зайти к нему?
− А почему вы считаете, что запросто? Могла быть предварительная договоренность.
− Но он ведь ожидал вас.
Она пожала плечами:
− Ближе к вечеру. А раньше мог назначить кому-то получасовую встречу.
Аргумент меня немного смутил.
Впрочем, сразу появился и контраргумент: вряд ли такие преступления совершаются «сходу» − получив приглашение, некто прихватил быстренько яд, сумку с фальшивым Рембрандтом, и вперед?
− А из тех, кто мог вдруг зайти ненадолго, − таких немало. Дядя не был подозрительным, а контакты имел большие, и все эти люди − не кто попало. Впрочем, я составлю вам список людей наиболее близких. Вы их как станете проверять, через отпечатки пальцев?
От ответа я уклонился:
− Список в любом случае будет очень нелишним. А враги у него были?
− Дмитрий, какое отношение это может иметь к краже Рембрандта?
− Вы правы. Но всё же?
− Конечно, были. Но скорее, я назвала бы их «недоброжелатели».
− И тоже можете список?
− А он почти совпадет с тем первым. В этом мире преуспевающих антикваров никто друг друга не любит.
И опять заговорила про заявление − что нет, так не может быть…
Ощущение явилось совсем ниоткуда, но отчетливое − ей сейчас безразлично всё остальное, и вчерашняя дядина смерть, и мои вопросы.
Я достал из своей папочки листы бумаги, ручку и начал диктовать шапку заявления.
Почти дописав, она остановилась и подняла голову.
− Сын… у него от первого брака сын. Ему ведь достанутся оба дорогих ресторана.
Чайник напомнил о себе тонким далеким свистом.
Вернувшись в контору, я обо всем доложился и получил от подполковника не вдохновляющую информацию − справку от МТС: звонков покойному, кроме одного из ресторана − около трех часов дня, других звонков не было. Надеялись мы, что тут сможем за ниточку потянуть − не вышло.
День потратился на заполнение отчетных бумажек, которые у нас очень любят. Вечером пиво пить не пошли, а отправились по домам.
Вертелся в голове со вчерашнего дня вопрос − почему жених Марины установил за ней наблюдение? А сейчас, после откровенно горестной ее реакции, вопрос стал особенно беспокоить.
Повышенная подозрительность?.. Что-то такое произошло со стороны первой жены, сформировав комплекс недоверия?.. Или была реальная информация о наличии у нее «друга»? Сотрудники Аркадия, как вчера договорились, будут продолжать за ней наблюдение еще две недели, как указано и проплачено по контракту.
Стоп!
Я даже остановился.
Кто сказал «стоп»?.. С чего это вдруг?..
Постоял где-то в середине Страстного бульвара, поводил глазами по ветками голых деревьев… люди, убегая от холода, спешили к метро, и я, не обнаружив в голове никаких новых мыслей, поспешил туда же.
Отец приехал из Питера, где был несколько дней по адвокатским делам, брат пришел, ожидали меня.
Ужинали, атмосфера, как обычно, была веселой.
А за чаем я начал рассказывать про новое дело; не без задней мысли, что два недюжинных интеллекта подскажут чего-нибудь.
У обоих история вызвала интерес.
− Кто она по профессии − что так быстро разобралась с фальшивым Рембрандтом? − спросил брат.
Я рассказал со слов Аркадия Николаевича:
− Художник, закончила Суриковский институт. Где работает, пока не выяснено. Саму расспрашивать при таких тяжелых для нее обстоятельствах я не стал, но за последнюю неделю два раза ездила в Исторический музей, что на Красной площади, и один раз в антикварном магазине картину покупала. Судя по всему, в основном дома работает.
− А к дяде за эту неделю она заезжала?
− Дней пять назад. И в чехле ему какую-то картину привозила.
Вмешался отец:
− Ты, Дима, возьми в Суриковском список ее одногруппников и разузнай через двух-трех, с кем она больше дружила, с кем сохранились контакты.
− Но у нее алиби.
− Я про другое. Кто-то из ее друзей мог быть вхож к дяде. Это ведь уже опытные художники, кто-то наверняка занимается коллекционированием.
− Очень правильно, − поддержал брат. − И вот фальшивого Рембрандта давайте обсудим. А зачем этот фальшак вообще был сделан?
− Тут проблема, − согласился отец, − ну украли бы и украли, зачем подменять? Причем сделать хорошую фальшивку − немаленькая работа. А?
Оба посмотрели на меня, как учителя в школе.
− М-м… чтобы не искали этот портрет.
Брат поморщился:
− Вывод только частично правильный.
− А какой нечастично?
− Портрет крали не имея клиента для реализации, понимаешь? Если бы имели, просто сняли бы со стены, и он вчера уже был бы продан, а сегодня из России вывезен.
− Думаешь, так быстро?
− Старик, с вещами под десять лимонов время не тянут.
И отец покивал головой:
− Тут на машине пять часов до украинской границы. Подменяли − значит, нет у них готового клиента. Так что ситуация не такая плохая для вас − портрет будет всплывать на черном рынке. Но иди сейчас, звони этой даме, чтобы она никому не рассказывала о подмене.
Меня ноги подняли сами.
