Евгений Кукаркин - Урок истории
У переправы творилось черт знает что. Узкий коридор брода был забит удирающими воинами. Часть нетерпеливых бросилась прямо на лошадях в воду и тут с ужасом поняли, что у противоположного берега нет дна и там берега из жидкой болотины, их лошади не могут на берег взобраться. Эта плавающая масса, свернула по течению, врезалась в переправляющихся и началась сумятица. Крики и вопли неслись по всюду. Русские полки и татарская конница Тахтамыша прижали татар к воде и вырубили их полностью. Мурза Кастрюк еще пытался со своими воинами организовать сопротивление у переправы, но был убит. Ни один высший татарский военноначальник не спасся. Все, включая мурзу Бегича, погибли. Были потери и у русских, но настолько малые, что даже в Синодалах, летописях тех лет, говорится только о трех сотнях убитых.
Наступившая темнота не позволила свежей коннице Боброка переправиться через реку и пустится в погоню за тем, что осталось."
В коридоре меня ждал Дмитрий Константинович. Парторг отвел в сторону.
- Михаил Иванович, вы очень интересно рассказали о битве на Воже, но согласитесь, не слишком ли вы одиозно относитесь к самострельщикам, то есть к самострелам?
- Почему одиозно? Просто наши историки не привыкли упоминать об этом виде оружия. Однако все источники и даже рисунки в наших учебниках истории показывают русских воинов с самострелами. Значит самострел был обычным оружием в русских дружинах. Другое дело, что в то время его мог иметь только богатый воин.
- Допустим. Но всю битву наша история описывает не так.
- Она ее вовсе никак не описывает.
- Тем более. Не уклоняетесь ли вы от наших социалистических норм в развитии исторических процессов.
- Разве здесь надо учитывать именно эти нормы? Мы показываем историю так как она есть.
- Надо, еще как надо их учитывать. Мы с вами творим нашу историю. На примере наших героев должны воспитываться поколения молодежи. Мы их выбираем для них, нашего будущего...
- Разве мы их выбираем?
- Вы где живете, Михаил Иванович? В Советском Союзе. Значит мы подчиняемся законам нашего общества.
- Я все понял, Дмитрий Константинович.
- Рад за вас...
У меня в квартире Женька глушит водку.
- Понимаешь, Марта, выкинула меня.
- Что произошло?
- Она просто не пустила меня к се6е в дом и все.
- Значит надоел.
- Это я то?
Раздался телефонный звонок. Я беру трубку.
- Миша, это я Татьяна. Слушай, ну здорово. Вся кафедра гудит. Наш декан с Дмитрием Константиновичем и профессором Писемским целый час о тебе толковали. А народу то на лекции было, жуть...
- А что говорят?
- Да кто как? Одни говорят, что это сырой материал, а другие восхищаются.
- А ты как?
- Я всегда была твоей поклонницей.
КУЛИКОВСКАЯ БИТВА
На следующий день, только я вошел в преподавательскую, влетела как ошпаренная секретарша и попросила меня зайти к заведующему кафедрой. Членкор Дальский со скорбным лицом встретил меня в своем кабинете.
- Уважаемый, Михаил Иванович, вот же напасть какая, придется временно прекратить занятия.
- Что произошло?
- Пришла разнарядка из обкома партии, нужно выделить на уборку картошки полторы тысячи студентов. Ректор решил нашу кафедру послать полным составом в поле.
- Но...
- И никаких возражений. Вас, как самого молодого на кафедре, ставят старшим над нашими студентами.
Паршивая погода и труд в полусогнутом состоянии, не убивают энергии молодых ребят и девчат. Вечерами футбол, музыка, пляски, хохот и конечно, страстные поцелуи в кустах. Мы уже двадцать дней в этих сырых и вонючих бараках. Но однажды, все же дождь и грязь допекли самых выдержанных и после очередной уборки нудных борозд с картошкой, мы обессиленные лежали на нарах и тут Татьяна предложила.
- Михаил Иванович, что же было перед Куликовской битвой, расскажите.
- Разве вам не надоели эти лекции на кафедре?
- А что? Правда, расскажите, Михаил Иванович, что было после битвы на Воже? - попросили несколько голосов.
- Хорошо. Только чур, не перебивать.
"После смерти Ольгерда, умнейшего и сильного князя Литвы и самого опасного противника Дмитрия, в его княжестве начались раздоры. Толковые советчики князя Дмитрия, пользуясь этим, направили московские войска под руководством опытных военноначальников, захватить города Ржев, Трубчевск и Стародубск на западных рубежах молодого государства. Успех превзошел ожидания, мало того, что взяли города, но и раскололи окончательно Литву. Часть князей литовских ушли под руку Москвы, а другая часть - встала на сторону одного из сыновей Ольгерда - Ягайло.
Итак, это прелюдия.
Сегодня Боброк злой, как никогда. Только что прибыли лазутчики из самой Орды и нечему было радоваться. В горницу входит Бренко и кряхтящий князь Федор Тарусский.
- Здав будешь, князь, - кивает Бренко, - зачем пригласил нас?
- Только что был гонец из Орды.
- Значит Мамай решился?
- Мамай собрал совет, всех своих подданных князей и объявил им, что идет войной на нас
- После битвы на Воже, три года прошло. Мы готовились, ждали, собирали по крупицам дружины, обучали новых воинов, - кряхтит князь Федор. - Дожить бы до судьбы своей...
- Кто с татарами вступил в союз? Кто против нас пойдет? - нетерпеливо спрашивает Бренко.
- Все крымские татары выходят на нас...
- Стой, - опять вмешивается Бренко, - не уж то даже резервов в Крыму не оставляет? Ведь хан Тохтамыш не дремлет, тоже против Мамая зубы точит.
- Берет всех. Три года для него прошли не зря. Собирал сведения, бояться нас стал. Собрал не только всяких не годных, но и хороших воинов ото всюду, где мог. Сами судите. Половецкие князья, вечно битые, худосочные, дадут тысяч тридцать всадников. Даже многовато для них, но вои уже не те. Духа победы в них нет. Хазарские Турки дают тысяч пятнадцать. Эти очень воинственны и драчливы, но не любят ходить сроем. Биться с ними трудно, особенно пешему.
- Наши предки хазаров и раньше лупили, - князь Федор покачал головой.
- Давно это было, князь. Теперь их хазарами даже назвать трудно, это новое поколение, смешанное из татар, бывших хазар и южных туркмен. Хорошие теперь воины. Армяне выделяют тоже пятнадцать тысяч воинов. Меньше половины из них - пешие. Эти бьются только за наживу. Ясы и Жиды Кавказские плохо вооружены, однако татары ими не брезгуют. Набрали двадцать тысяч и дали своих начальников. Самые опасные, самые лучшие это Генуэзские рыцари и рыцари Европы, купленные на золото Мамая. Из них Чешских - 250, Тевтонов 220, французских тамплиеров, около 100. Итальянские королевства дали 70, сельджуки- 150. Итого, около 800 конных рыцарей и десять тысяч панцирной пехоты.
- Ух ты..., - воскликнул Бренко,- за что европейские государства нас так ненавидит?
- Теперь понятно твое стремление, князь, - говорит Федор Тарусский, создать больше отрядов самострельщиков. Говорили мне, что даже тараном трудно взять строй рыцарей.
- Может тараном и можно, но обычной пехоте и конным воинам их не взять. Есть у Мамая еще масса других народностей это и нагаи, чуваши, мордвы, казанские татары, те кто ненавидит Тохтамыша, все по мелочи, большинство пешие воины, плохо вооружены, но ради добычи готовы воевать и дубинами.
- Что же есть у нас? - просит Федор Тарусский.
- Это я могу сказать, - начал Бренко, - Воев дадут князья Тверские, Белозерские, Авдомские, Кемские, Белосельские, Курбские, Ярославские, Устюженские, Прозоровские, Суздальские, Владимирские, Костромские, твои князь, - обратился к Тарусскому, - и другие. Земля Новгородская вышлет ополчение. Даже Тохтамыш согласен дать десять тысяч всадников. Мы много ждем и с других земель, но самое основное это войско Московское. Сейчас вопрос в вооружении и кормлении тех, свободных людей, кто придет под наши стяги. Мы уже почистили и смазали арсеналы кремля. Это оружие, кольчуги, панцири и новое вооружение, кованное нашими мастерами или отобранное у врагов наших.
- Стрел, дротиков хватит?
- Все есть. Наготовили.
- Тогда пошли к князьям объявим волю великого князя Московского.
В больших деревянных палатах сидели на скамейках князья и бояре, богатые люди, тысяцкие и воеводы. Князь Дмитрий сидел в большом кресле под образами. Вокруг него толпилась родня, женщины и дети. При появлении Боброка, Бренко и князя Тарусского говор стих и все замерли.
Князья подошли к Дмитрию и встали за его креслом. Князь Тарусский подошел к левому уху Великого князя и долго шепотом ему что то объяснял, потом выпрямился и начал речь.
- Сообщаю радостную и печальную весть. Кончилось после битвы на Воже ожидание, хан Мамай решился пойти на нас, собрав все, что мог собрать.
Гул прошелся среди присутствующих, вскрикнули женщины, в восторге подскочил Дмитрий.
- От имени Великого князя Дмитрия, объявляю сбор воинства московского и князей по всей Руси, - продолжил князь Федор.
Теперь крики понеслись по всему помещению и не поймешь, восторга или горести. Шум стал стихать и тут князь Федор Романович Белозерский задал вопрос.
