Виктор Смирнов - Ночной мотоциклист
4
В ресторане шумно. Компания геологов празднует окончание полевого сезона. Бородатые парни в ковбойках и вельветовых куртках, рыцари тайги... Девчонки в грубых свитерах, счастливые, с сияющими влажными глазами. Наверно, человек моей профессии выглядит рядом с этими парнями страшным анахронизмом. Нож из уборной, похищенные деньги, старые сапоги, оставляющие следы на полу... Жестокость, алчность, алкогольный психоз. Варварство, заглянувшее в наш век из далекого прошлого. А кто-то ходит по тайге. Ищет ванадий. Спутники запускает. Строит батискафы. - Венька, ты ешь третий бифштекс. - Я недобрал за сезон сто одиннадцать бифштексов. - Парни, Сиротка Люпус притащил рюкзак с образцами! Геологи... Из нашего выпуска трое ребят пошли в геологи. И еще наш класс дал горного инженера, микробиолога, летчика. Я знаю, о моем выборе говорят, пожимая плечами и улыбаясь: "Чернов Пашка, лучший математик, медалист, пошел в милиционеры!" Ну, а кто же должен "идти в милиционеры", хотелось бы знать? Через два столика от меня сидит человек со спиной широкой и мощной, как стальной щит скрепера. Спины, если присматриваться, могут быть так же выразительны и неповторимы, как форма уха или отпечаток пальца. Этого человека я уже видел. Он оборачивается. А... преподаватель из школы ДОСААФ, Ленкин приятель. Он в обществе белокурой дамы с губами, накрашенными слишком ярко для Колодина. Геологи едят апельсины, оркестр в бодром танцевальном темпе играет "Бродягу". Мрачная личность в шароварах старателя, заказавшая "Бродягу", горюет у пустых графинов. "...Презумпция невиновности, Паша. Это не просто термин, это стиль нашей работы. "Презумпция" - от латинского слова "предварять". Предварительно ты исходишь из положения, что человек, с которым столкнулся при расследовании, невиновен. Не доказав обратного - на все сто процентов! ты не имеешь права считать его виновным". Так говорил Эн Эс... Но если не Шабашников, то кто? Значит, нам противостоит чрезвычайно хитрый и опасный преступник, справиться с которым будет нелегко. В застекленной двери я вижу Ленку. Светлая, коротко стриженная головка. В школе девчонки говорили ей: тебе не придется краситься, ты всегда будешь "в моде". У нее волосы льняного цвета. Я иду к выходу, и кажется, что все столики смотрят на меня, даже оркестранты. Застыла кулиса в руке тромбониста. "Вы видите лейтенанта в штатском? С хохолком на затылке?" Я снова превращаюсь в мальчишку. Прошлое ожило. - Пашка! Мы почти одного роста - так она вытянулась. От нее пахнет дождем и прохладой улицы, этот запах особенно ощутим в теплом табачно-кухонном воздухе ресторана. - Пашка, я рада. Мальчишки из детства уходят так далеко, что их можно безбоязненно целовать у широкой застекленной двери ресторана. Мальчишки из детства становятся родственниками. - Дай я посмотрю на тебя, лейтенант милиции. Какие складочки у рта!.. Мы идем к столику, продолжая разговаривать, но я уже плохо слышу Ленку. Что-то изменилось в ресторанной обстановке. Я никак не могу собраться и "настроить фокус". А... мотоциклиста - вот кого нет. Пока я встречал Лейку, он исчез со своей дамой. В ресторане два выхода - один в вестибюль гостиницы, другой на улицу. Он не хотел, чтобы его видела Ленка. Почему? - Ты меня слушаешь, Паш? - Да-да! - Я хотела уехать из Колодина. Все уезжали. Поступила в Ленинграде в Лесгафта. У меня всегда было хорошо с гимнастикой, ты знаешь. Но отец разболелся, пришлось вернуться. Преподаю в школе. Смешно, да? Самарина "училка". - С тройкой за поведение! Это когда мы убежали за Катицу, на необитаемый остров, нам закатили в табель по тройке. - Мне и сейчас достается за поведение. - Я подумал об этом, когда увидел тебя на мотоцикле. Слишком экстравагантно для Колодина. - Привыкла. В институте пристрастилась к мотоциклу. Когда вернулась, купила "Яву". - Ну, у вас даже чемпион по мотокроссу живет. Она становится серьезной глаза холодные, неулыбчивые. Впервые вижу, что у нее серые глаза. Раньше я знал только, что они красивые. Но смотреть в них было почему-то страшно. - Вопрос с подвохом?
- Что ты, Ленка. Просто я видел у магазина... - Ну да, ты должен быть наблюдательным. Она крутит пальцами ножку бокала. Ногти у нее покрыты бесцветным лаком. Слишком длинные и аккуратные ногти для мотоциклистки. Вероятно, кто-то помогает ей возиться с машиной. Жарков? Это как болезнь - следить за мелочами, даже близкий человек становится объектом наблюдения. Ленка стала взрослой. Наверно, было кое-что в ее жизни за эти годы. И был кое-кто. Неприятно думать об этом. Не мальчишечья ревность, нет. Элементарный мужской эгоизм. - Ты не замужем? - Сам видишь. - Стала бы ты носить кольцо! - Стала. Это хорошо - кольцо. Только надо носить, когда оно радостно, правда? Да, она стала взрослой. Она постепенно оттаивает после моей неловкой фразы о чемпионе. Надо быть осмотрительнее. Вернувшееся детство - только иллюзия. Ох, Ленка, я рад тебе, но мысли мои все время убегают к опустевшему дому на улице Ветчинкина. - Паш, да ты не слушаешь меня! - Не обижайся, пожалуйста. - Я не обижаюсь. Ты и раньше был такой - вдруг уходил куда-то далеко-далеко. Но я знала, как тебя вернуть. А теперь не знаю... Ты так и не подался в физики! - Только лейтенант милиции. Воюю с нарушителями... - Паша, говорят у Шабашникова нашли деньги! Это так странно. Он лес любит, зверей. - Не будем говорить о делах, ладно? - Не будем. Но он хороший, Шабашников. ...Мы выходим под дождь, когда часы бьют полночь, а оркестр, фальшивя от усталости, играет "До свиданья, москвичи". Женщина в черном платье поет: "Все равно от меня никуда не уйдете". Мы не москвичи, мы уходим. На пустой площади мокрый булыжник отражает алый неоновый свет рекламы. "Для Аэрофлота нет расстояний..." Хорошо Аэрофлоту. Но кем и когда будет изобретено средство, позволяющее преодолевать те расстояния, что пролегают между людьми? Ленка - и та все еще далека от меня, а Шабашников - как житель иной планеты. Ленка, озоруя, шлепает по лужам. - Ну, что ты такой насупленный, Паш? Не надо. Утро вечера мудренее царевна это знала! А хочешь, я покажу тебе одну сцену? Позавчера, знаешь, историк собрал наших педагогов и сказал, что намерен поставить вопрос обо мне. Она - руки в боки - выходит под фонарь. - "Хочу сказать о преподавательнице физкультуры Самариной Елене Дмитриевне. Я ничего не имею против мотоцикла как средства передвижения. Но хорошо ли, что член нашего коллектива, к тому же девушка, носится по городу? Совместимо ли это с положением..." И пошел! - А ты? - Я? В ответ прошпарила наизусть .Чехова. Помнишь, Ивсеменыч заставлял нас учить "Человека в футляре"? "Если учитель едет на велосипеде, то что же остается ученикам? Им остается только ходить .на головах!.." - "И раз это не разрешается циркулярно, то и нельзя... Женщина или девушка на велосипеде - это ужасно". - Вот-вот. Все полторы страницы. Учителя рассмеялись, на том и дело кончилось. Ленка смеется, подставив дождю лицо. Из темноты выходит постовой милиционер. - Бежим! - Ленка хохочет и хватает меня за руку. Так в детстве мы бегали из чужого сада. Сумасшедшая девчонка!.. Мы топаем по деревянному тротуару. Темный Колодин тонет в холодной августовской мороси. - Смотри, какой дождь! Веселый дождь, славный дождь. Нет, она осталась прежней Ленкой, которая хочет щедро сеять радость и доброту.
5
За весельем жди похмелье... Сонная дежурная отпирает дверь гостиницы. - Вас искали. Взбегаю наверх. Номер пуст, сладко пахнет камфарой. На столе записка. "Николаю Семеновичу стало плохо. Увезли в больницу. Комаровский". Звоню в больницу. Дежурный врач отвечает, что у майора Комолова прединфарктное состояние и они настоятельно рекомендуют не беспокоить его. - Никаких записок, никаких дел. Полный покой. Ему нельзя было выезжать с гриппом! - Что ему принести? - Ничего. Майор просил не сообщать родственникам до выздоровления. Только сейчас я ощущаю, как важно было для меня присутствие шефа. То, что рядом всегда был старший по возрасту, умный, доброжелательный человек, я воспринимал как должное. Смогу ли я работать без него? Впрочем, все это неважно... Лишь бы выздоровел! Я решаюсь отправиться к Комаровскому. Начальнику гормилиции не привыкать к ночным визитам. Капитан живет на улице Каландарашвили. Очень трудная была фамилия у знаменитого иркутского партизана. . Дождь льет по-прежнему. Всхлипывают ручьи. Улица Каландарашвили граничит с поселком химкомбината. Здесь стоят стандартные деревянные дома, в два этажа. За обшитой войлоком дверью слышатся возбужденные детские голоса. Кажется, я всех разбудил. Мне открывает толстая женщина в халате. Детские головы выглядывают из темной комнаты. Одна, вторая, третья,-четвертая... Ну, Комаровский! - Бориса Михайловича нет, ушел по делам, - говорит жена капитана. У нее мягкое, добродушное лицо. Руки красны от бесконечных стирок. - Вы посидите. На кухне ничего? Больше негде: детвора... Через час приходит Комаровский. Он несколько смущен моим визитом стесняется, видать, многоголосого семейства, заполнившего, как всплывшая опара, тесную квартирку. Он насквозь продрог и, скинув накидку, долго греется у печки, еще хранящей тепло. - Майор-то, а? Трудно будет без него. - Комаровский сокрушенно качает головой. - А я у Шабашникова был. Решил поговорить начистоту, с глазу на глаз. Да и майор посоветовал. Худой, усталый, без строгого форменного кителя, Комаровский похож сейчас на пожилого рабочего, вернувшегося из цеха после тяжелой смены. - Знаете, Павел Иванович, я думаю. Шабашников нас не обманывает... Он, конечно, догадался, в чем его подозревают и почему. Очень переживает, взвинчен до предела. Кстати, мы навели кое-какие справки. Шабашников действительно был восьмого августа у соседей, чинил электропроводку. Он пользовался "роммелевским" ножом и унес его ,с собой в сумке. Это было в четырнадцать часов. - Значит, нож, а заодно сапоги могли быть украдены только восьмого августа с четырнадцати до полуночи? - Выходит, так, - подтверждает капитан. - Я узнал у Шабашникова, кто навещал его в тот день. Кроме этих людей, никто не мог проникнуть в дом незамеченным. - И мы должны опираться на его показания как на свидетельские? - Само собой. Комаровский достает из своего потертого бухгалтерского портфельчика листок. Что ж, будем считать, Шабашников дал "объективные показания". Однако что за иронический тон? - останавливаю я себя. Доверие - цепочка, тянущаяся от человека к человеку. Разорви одно звено, и Вся цепь уже никуда, не годится. Комаровский верит в Шабашникова, и эта вера должна передаться мне. - Так вот, пять человек, - продолжает Комаровский. - - В тот день, как помните, Шабашников продавал щенков. Ну, и наши охотники заходили к нему. Вы их знаете, наверно: врач Малевич, Анданов с почты. Лях из райпромкомбината, преподаватель автошколы Жарков. Был еще пятый. Но ни фамилии его, ни имени Шабашников не знают. Видел его впервые. - А подробности этих визитов известны? - Кое-что. Врач пробыл у Шабашникова несколько минут. Он просто зашел посмотреть на потомство знаменитой Найды. Лях тоже пробыл недолго, взял щенка в долг, под зарплату. Анданов выбрал щенка, но с собой не взял и оставил задаток - шесть рублей. Пробыл около получаса. После этого Шабашников отправился в магазин. К приходу Жаркова он был уже изрядно "навеселе". Жарков купил щенка и предложил "обмыть" покупку. Последнего посетителя Шабашников уже не смог толком разглядеть. Тот говорил, что гостит у родственников, неподалеку от Колодина... - А когда ушел этот последний гость? - Неизвестно. Значит, у нас теперь две задачи: отсеять лиц, имеющих достоверное алиби, и установить личность этого незнакомца. Выйдя от Комаровского, я обнаруживаю, что небесное ситечко перестало сеять влагу. Я и сам не замечаю, как через полчаса оказываюсь на улице Ветчинкина, возле дома инженера. Видно, меня привела сюда смутная надежда на то, что близость к месту преступления поможет разгадать загадку. Дом Осеева пуст и темен, как деревянный склеп. На другой стороне улицы, у забора, я замечаю неподвижную темную фигуру. Кто-то из сотрудников Комаровского. А вот и знакомые ворота на одной петле. Бац! От неожиданного толчка чуть не лечу с дощатого тротуара в грязь. Машинально хватаюсь за кобуру. - Извините, извините, ради бога! Включаю фонарик. Слесарь Лях, улыбаясь, растерянно разводит руками. Засмотревшись на дежурного, я и не заметил, как слесарь выскочил из ворот. - Извините, товарищ лейтенант! - Он уже узнал меня. - Задумался! Но это хорошо, что случайно встретил вас. Я был у Шабашникова. - Догадался. - Мне не дает покоя... Я и не знал, когда опознал нож, что дело связано с убийством инженера. Я, таким образом, обвиняю Шабашникова, да? - Почему вы так думаете? - У нас слухи распространяются быстро. Я тут же помчался к Шабашникову, несмотря на ночь. Хотел расспросить его. Он не виноват, товарищ лейтенант. Десять лет знаю его! Похоже, весь Колодин собирается встать на защиту Шабашникова. Странная, однако, эта ночная встреча. - Идите лучше спать, товарищ Лях. Приходите завтра в горотдел, выскажете свои соображения. Он уходит. Начинает светать. Колодин в этот час кажется таким мирным, уютным, он спит и видит сладкие утренние сны. Кажется невероятным, что в этом городке могла произойти такая трагическая история. Произошла ведь! Где-то поблизости коротает тревожную ночь убийца... Один из пяти?
