Виктор Пронин - Козырной день
Очевидно, не только в качестве червивки дело, когда приятели, напившись, не пляшут, не поют, а свирепеют. Что-то сдвинулось в нашем сознании, уж коли само пьянство становится не причиной, а следствием неудовлетворенности, убогости существования. Не найдет человек червивки, будет зубную пасту на хлеб намазывать, перегонять смазочные масла, жевать таинственные корнеплоды. И все только для того, чтобы ощутить некую взволнованность, интерес к жизни, почувствовать собственную значительность, чтобы растревожиться обидой, восторгом, чтобы ощутить в себе силы и желание общаться с людьми, поскольку без выпивки ничего этого у него нет. И в стремлении ощутить себя человеком, его не остановят никакие меры, цены, приговоры. Другое дело, что стремясь ощутить себя человеком с помощью выпивки, он от своей цели все дальше уходит.
— Что же было дальше? — спросила Галина Анатольевна.
— А что, захмелел батя и мы со Свириным отвели его домой. Так я и оказался в доме-то.
— Дальше.
— А что дальше, привели и остались, не возвращаться же на работу. Неожиданно козырный день получился… Побыл я с ними до вечера и ушел.
— Кто оставался?
— Отец… Свирин тоже остался. Еще эти, Дергачевы, квартиранты. Да, чуть не забыл — Зинка Борисихина. Но за ней пришел муж и увел ее. Больно захмелела баба.
— Что же вы все там делали?
— Ну, как… Выпивали.
— Разговоры интересные были?
— Да какие разговоры! — Жигунов махнул рукой с таким возмущением, будто его заподозрили в чем-то постыдном. — Батя не мог до конца сидеть, завалился. Борисихина и пришла хороша, тоже рухнула… Дергачевы держались, они ребята крепкие… Кто еще… Свирин — тот молчал. Чокался исправно, а на большее сил не хватало, выключался потихоньку время от времени.
— А Борисихина — кто это?
— Местная красотка на черный день, — Жигунов усмехнулся. Ему, видимо, приятно было, что кто-то пал ниже его, что о ком-то он может говорить с усмешливым пренебрежением. — Пришел ее муж с отцом… Спрашивают, не здесь ли Зинка. Отвечаем, что нет… Нельзя выдавать, ведь вместе пили… Но они не поверили, муж сам прошел в дом и нашел Зинку.
— Кто еще был в доме девятого марта?
— Еще? И еще был, — Жигунов замер, с остановившимся взглядом словно пытаясь собрать, восстановить в сознании чей-то расплывающийся образ. — Точно. Вспомнил. Парень один… Высокий такой, молодой… Вот он тоже оставался, когда я уходил. Борисихину муж увел, получается, что от смерти увел… — добавил Жигунов несколько растерянно.
Как бы там ни было, Михаил Жигунов подозревался в убийстве. Для преступления у него были серьезные основания. Его несколько раз допрашивали, в доме произвели обыск, изъятую одежду отправили на экспертизу. У всех, кого допрашивали в тот день, с особенным вниманием выясняли взаимоотношения отца и сына Жигуновых, возможные причины их разрыва.
Версии
В середине дня в кабинете начальника милиции Белоусова собрались руководители следствия, розыскной работы. К тому времени установили, что в доме Жигунова веселились не только погибшие. Почти весь день в доме был сын Жигунова, во второй половине дня появилась Борисихина, потом за ней пришли муж с отцом, приходил с женщиной неизвестный гражданин кавказской национальности, присутствовал, вроде, еще какой-то молодой парень высокого роста.
За каждым из них стояла версия преступления. Возможно, потом, когда появятся новые данные, количество версий сократится, вообще останется одна, могут и все оказаться ложными, но пока их набиралось полдюжины. Сведения были столь разрознены, что едва ли не каждое сообщение рождало новую версию.
При первом осмотре дома возникло предположение, что погибшие сами передрались. Но заключение экспертизы разбивает эту версию.
Появляется на горизонте Жигунов-младший. В доме он был почти весь день, с отцом у него нелады. Мог сын в пьяном угаре потерять над собой контроль? Мог. Вся его предыдущая жизнь, репутация в городе позволяли сделать такое предположение.
Вдруг выясняется, что к вечеру дом посетил темпераментный кавказец с дамой сердца. Кто он, откуда? Несколько часов напряженной оперативной работы — находят кавказца. Какие у них отношения со стариком, какие счеты, зачем приходил?
Жигунов упомянул на допросе какого-то длинного парня. Был парень, не был — неизвестно. Но отбрасывать это предположение тоже нельзя.
А Борисихин, который нашел свою жену в непотребном виде! У него тоже серьезные основания, чтобы свести счеты с развеселой компанией, которая уводила жену с пути истинного. К тому же, он был с отцом, какая-никакая, а поддержка.
Поэтому на совещании в кабинете Виктора Алексеевича попытались прежде всего осмыслить все, что к тому времени стало известно. Когда идет расследование серьезного преступления, когда десятки людей брошены в поиск, на свет выплывает множество мелких событий, проступков, преступлений, которые в повседневной жизни остаются нераскрытыми, а то и прощенными, поскольку не ведут к каким-то необратимым последствиям. И такие вот незаявленные, неосознанные преступления вносят немалую путаницу в поиск.
Тот же Свирин. В РСУ уже знали, что Свирин погиб. Но на запрос прокуратуры упрямо твердили — весь день был на работе. Тем самым заставляя снова и снова проводить медицинские экспертизы, опознавания, заставляя десятки людей работать над выяснением, кто же в таком случае погиб в доме?
А суть-то в чем — товарищи из РСУ не Свирина спасают, его не спасти, они уже за себя боятся, пытаясь сохранить в тайне разваленную дисциплину на производстве.
Еще пример. Было установлено, что в центре города частенько куролесит молодежная компания. Подозрение вызывает длинный парень опасливо передвигающийся по улице. Парень осторожно несет плоский чемоданчик, в котором чувствуется что-то тяжелое Его подзывают. Он, не говоря ни слова, поворачивается и убегает. Погоня Парень знает дворы, переходы, переулки, у него явное преимущество перед оперативными работниками. Наконец, его находят затаившимся среди мусорных ящиков. Доставляют в отделение милиции. Вскрывают чемоданчик. А он набит червивкой. Что выясняется — у парнишки дядя запил, но дядя видный человек в городе и сам не может сходить в магазин за червивкой, да и не в том состоянии, чтобы уверенно передвигаться по улице. Послал племянника. А племяннику пятнадцать лет. Но продавцов это не смущает и они отпускают мальчишке неограниченное количество червивки.
Наконец, нечто важное. Выясняется, что квартирант Жигунова — слесарь ЖЭКа Дергачев недавно был крепко поколочен своими же приятелями. Оказывается, все уже покупали червивку, а Дергачев уклонялся. Раз уклонился, второй, а потом получил по шее. Обещал исправиться. Но, видимо, не успел.
— Есть еще более интересное сообщение, — сказал начальник уголовного розыска района Зобов. — Ребята установили, что восьмого марта Дергачев побирался, выпрашивая у знакомых и незнакомых на червивку.
— За женщин видимо хотел выпить!
— Возможно, — Зобов был невозмутим, и все почувствовали, что есть у него еще кое-что про запас.
— Давай, Николай, не тяни, — сказал Белоусов.
— Только держитесь крепче за стулья. Восьмого Дергачев выпрашивал в долг. А девятого продавал золото. Примерно в середине дня.
То ли сказалось напряжение последних часов, то ли слишком уж не вязалось это сообщение с вечно пьяным и вечно побирающимся Дергачевым, но в кабинете раздался общий хохот. Все действительно должны; были держаться за стулья, чтобы не свалиться. Невозмутимым оставался только Зобов. Он терпеливо ждал, пока все успокоятся и, скучая, поглядывал в окно.
— Ладно, — сказал Белоусов. — Посмеялись и хватит. Какое золото, он продавал?
— Скажу. Кулоны, кольца, перстни, часы.
— Кому?
— Всем желающим.
— И есть люди, которые купили у него золото?
— Есть.
— Кто же они?
— А вот этого я не знаю, — наконец улыбнулся и Зобов. — Не признаются. Ребята установили два многоквартирных дома, в которых Дергачев кое-что продал. Это совершенно точно. У него видели деньги после того, как он вышел из дома. Мы обошли все квартиры, поговорили со всеми жильцами…
— Неужели молчат?
— Отрицают полностью.
— Но они же знают, с каким преступлением это связано?
— Все они знают. И потому молчат. Понимают, что золотишко-то придется выложить.
***— Кто живет в этих домах?
— Уважаемые люди. Люди, которые очень уважают себя за какие-то одним им известные достоинства.
Да, в покупке золота у Дергачева так никто и не признался. Дородные тетеньки, готовые выложить любые деньги за золотую безделушку, едва заходил об этом разговор, замолкали, поджимали крашеные губки и каменно, не мигая, смотрели в угол, словно кто-то пытался разжать их наманикюренные пальчики и отнять золотую игрушку. Не признались, хотя понимали, что кровью попахивает золотишко-то.
