Robert van Gulik - Поэты и убийство
– Поздней ночью здесь часто копошатся бродяги и старьевщики, ваша честь. Я предупреждал господина Суна, что следует держать ворота закрытыми на ночь. Наверное, прошлой ночью он вышел немного пройтись и на обратном пути забыл их закрыть, как и дверь своей комнаты, потому что, когда я нашел труп, она была распахнута настежь. Садовые ворота были закрыты, но засов не был задвинут. Посмотрите сами.
Он провел их назад в сад. К забору, рядом с воротами, был прислонен тяжелый деревянный засов. Господин Мен продолжил рассказ:
– Ваша честь, нетрудно представить, что произошло. Идущий переулком вор заметил, что садовые ворота распахнуты. Он проскользнул в сад и внутрь дома, предполагая, что жилец спит. Но Сун, только собиравшийся лечь, заметил его. Когда же вор убедился, что Сун совершенно один, он его убил на месте. Затем перевернул все вверх дном в библиотеке и спальне. Найдя шкатулку, забрал деньги и ушел той же дорогой, что и пришел.
Начальник Ло неторопливо кивнул.
– Имел ли господин Сун обыкновение держать в шкатулке значительные суммы денег?
– Откуда мне знать, сударь? Он внес вперед месячную плату, но ему следовало оставить деньги на обратную дорогу до столицы. А в его сундуке могли быть какие-нибудь безделушки.
Начальник стражи заметил:
– Ваше превосходительство, мы быстро схватим негодяя, – Это ворье обычно начинает швыряться деньгами, как только в их руках оказывается неплохая добыча. Не следует ли мне приказать своим людям обойти игорные притоны и кабаки?
– Да, сделайте это. Пусть они также осторожно наведут справки у ростовщиков. Тело поместите во временный гроб и отправьте в морг суда. Нам также следует известить ближайших родственников.
Повернувшись к чаеторговцу, Ло спросил:
– Думаю, у Суна были в этом городе какие-то друзья или родственники?
– Похоже, что нет, ваша честь. Никто никогда не справлялся о нем в моем доме, и, насколько я знаю, его никогда никто не посещал. Господин Сун был серьезным, работящим юношей и очень замкнутым. При нашей первой встрече я сказал ему, что мы будем рады пригласить его на чашку чая после ужина для дружеской беседы, но за все последние две недели он ни разу не воспользовался моим приглашением. Это несколько меня удивило, сударь, потому что он был воспитанным, умеющим излагать свои мысли юношей. Думается, я мог ожидать, что хотя бы из обычной вежливости к своему хозяину…, – Хорошо, господин Мен. Я прикажу своему советнику направить письмо в отдел образования в столице с просьбой известить семью Суна. Давайте вернемся в библиотеку.
Ло усадил Ди в кресло за письменным столом, а сам подтянул к книжным полкам похожий на бочку табурет. Он снял несколько книг и принялся их перелистывать.
– Да, – воскликнул он, – у вашей покойной матери был прекрасный литературный вкус, господин Мен! Я вижу, что она увлекалась также малыми поэтами. Малыми по официальным меркам, я бы сказал.
Бросив быстрый взгляд в сторону судьи, он с улыбкой добавил:
– Мой друг Ди, будучи консерватором, вероятно, со мной не согласится, господин Мен. Но лично я считаю, что эти так называемые малые поэты более своеобразны, чем получившие официальное признание в Императорском каталоге.
Он поставил книги на прежнее место и снял несколько других. Продолжая их листать, он сказал, не поднимая от книг головы:
– Раз у господина Суна не было здесь, в Чинхуа, ни друзей, ни родственников, как вы узнали, господин Мен, что он хотел бы снять ваш задний двор?
– Так случилось, что я был у вашего советника, господина Као как раз в то время, когда две недели назад к нему пришел зарегистрироваться Сун. Господин Као знал, что после смерти матери я хотел сдать эту часть моей усадьбы, и любезно познакомил меня с господином Суном. Я захватил студента с собой и показал ему двор. Ему очень понравилось, он сказал, что разыскивал именно такое тихое и спокойное жилье. Он добавил, что, если его розыски в старых архивах потребуют больше времени, он охотно продлит аренду. Я тоже был доволен, потому что совсем нелегко найти…
Чайный торговец остановился, ибо Ло, похоже, его не слушал. Он целиком погрузился в чтение закладок в томике, лежавшем у него на колене. Коротышка начальник поднял голову:
– Господин Мен, комментарии вашей матери всегда по существу. И у нее прекрасный – почерк!
– Ваша честь, каждое утро она занималась каллиграфией. И даже после того, как у нее начало портиться зрение. Мой отец также интересовался поэзией, и они часто обсуждали…
– Превосходно! – воскликнул Ло. – Ваш дом может похвастаться прекрасным литературным собранием, господин Мен. А вы сами продолжаете эту благородную традицию?
Чаеторговец горько улыбнулся.
– К сожалению, небеса решили дать свое благословение только одному поколению, ваша честь. У меня совершенно нет тяготения к литературе. Но вроде бы мои сын и дочь…
– Замечательно! Ну что же, господин Мен, не будем вас больше задерживать. Несомненно, вы торопитесь в свою лавку. На углы, там, где нашу главную улицу пересекает улица Храма, не так ли? Вы держите у себя горький чай с юга, который так хорош после плотного ужина? Да? Превосходно. Я скажу своему домоправителю, чтобы он сделал у вас заказ. Предприму все, что в моих силах, чтобы схватить убийцу побыстрее. Как только будут новости, сразу же дам вам знать. Прощайте, господин Мен.
Чаеторговец склонился перед двумя уездными начальниками, и старшина квартала проводил его. Оставшись наедине с судьей Ди, Ло медленно поставил книги на полку. Тщательно выровняв тома, он сложил руки на животе и закатив глаза, воскликнул:
– Святые небеса, какое ужасное невезение, старший брат! Погрязнуть в сложнейшем деле предумышленного убийства и именно в тот момент, когда я обязан принимать столь выдающихся гостей! И раскрытие убийства потребует тяжелого труда, потому что убийца – хитрый мерзавец. Ты согласен, Ди, что шапка – это его единственный настоящий просчет?
Глава 4
Судья Ди проницательно взглянул на своего коллегу. Он откинулся в кресле и, медленно поглаживая бакенбарды, заметил:
– Да, Ло, я совершенно с тобой согласен, что это не убийство с целью грабежа, совершенное случайным бродягой-вором. Даже если мы допустим, что Сун был настолько рассеян, что забыл закрыть на засов и садовые ворота и дверь комнаты, увидевший распахнутую дверь грабитель сначала бы огляделся вокруг и только потом проник в помещение. Например, он проделал бы в бумаге окна дырочку и заглянул в комнату. Увидев, что Сун разбирает постель, он переждал бы с час и вошел бы, только убедившись, что студент крепко спит.
Ло решительно закивал своей круглой головой, и судья Ди продолжал:
– Я, склонен допустить, что после того, как Сун снял, свою ермолку и верхнюю одежду и надел, готовясь ко сну, ночную рубашку, он услышал стук в садовые ворота. Он снова надел ермолку на голову и вышел спросить, кто там.
– Именно так! – сказал Ло. – Ты тоже заметил, что на его домашних шлепанцах были следы присохшей грязи?
– Да, заметил. Посетителем был человек, знакомый Суну. Студент снял засов с ворот и впустил гостя во двор. Вероятно, даже пригласил его в библиотеку, пока сам надевал верхнее платье. Когда Сун повернулся к нему спиной, посетитель ударил его сзади. Я уверен в этом, потому что рана находится ниже правого уха жертвы. Но как бы все ни происходило, я согласен с тем, что было большим просчетом оставить ермолку там, где она упала на пол. Ибо ни один мужчина не раздевается с шапкой на голове. Убийце следовало отмыть ермолку от пятен крови и положить ее на свое место, на столик у изголовья кровати, рядом с подсвечником.
– Верно! – воскликнул Ло. – Но пока, тем не менее, мы будем официально называть это убийством с целью грабежа, чтобы не встревожить нашего преступника. Что касается мотива преступления, то я думаю, Ди, это мог быть и шантаж, Судья Ди резко выпрямился.
– Шантаж? Почему ты так думаешь, Ло? Сняв с полки книгу, коротышка-начальник раскрыл ее на заложенной исписанным листком странице.
– Посмотри, старший брат. Мать Мена была любившей порядок старой дамой и тщательно следила за своими книгами. Теперь же книги перепутаны, порядок нарушен. Далее, каждый раз, когда она читала понравившееся ей стихотворение, она на листочке комментировала его и вкладывала запись в страницу, на которой находится полюбившееся стихотворение. Однако, перелистывая книгу при разговоре со стариком Меном, я заметил, что многие записи перепутаны и оказались не там, где следовало бы, причем иной раз даже не в своих томах. Конечно, я допускаю, что в этом может быть повинен и студент. Однако я также увидел свежие следы на пыли за книгами на полках. Думаю, что убийца разгромил комнату только для того, чтобы создать впечатление, что бродяга искал деньги. А истинной целью поиска была какая-то бумага. И скажи, разве можно найти лучшее место, чтобы укрыть важный документ, чем между книжных страниц, на полках богатой библиотеки? И если этот парень столь сильно хотел заполучить документ, что не остановился ради него перед убийством, то начинаешь думать, что он уличал его в чем-то, и тогда на ум приходит шантаж.
