Татьяна Осипцова - Сама себе детектив
– Не задумываясь о произведенном впечатлении, не пытаясь очаровать и не боясь поддаться очарованию.
– Звучит довольно двусмысленно. Тебе наплевать на мое впечатление и мнение? – улыбнулась я.
– Наоборот. Прости, я, наверное, просто неуклюже выразился. Я имел в виду, что с тобой могу не играть ни в какие игры, быть самим собой, как в семнадцать лет.
– Мы изменились за эти годы…
– Нет, я не замечаю в тебе перемен, разве что волосы другого цвета. – Слава коснулся кончиков моих волос. – А лицо, оно стало еще красивее…
– Брось, просто уже темновато, – слегка пококетничала я.
– Я не шучу. У тебя все такие же ясные глаза… ямочки на щеках… и губы… – он провел по ним пальцем, склонился и поцеловал.
Как это было непохоже на наши детские поцелуи! Мне стоило больших усилий оторваться от него.
– Не надо, – еле произнесла я, отворачиваясь.
– Тебе неприятно? – удивленно спросил он.
– Приятно, но это не имеет никакого смысла.
– Не понял… – Вячеслав взял мое лицо в ладони и повернул к себе.
Я мягко убрала его руки и заговорила, осторожно подбирая слова, чтобы не обидеть.
– У меня не так много принципов, но одному я не изменяла никогда: я не вступаю в отношения с женатыми мужчинами.
– Какие отношения, мы просто поцеловались! – он опять потянулся ко мне.
– Но мы ведь не школьники, чтобы ограничиваться поцелуями. Вячик, я серьезно. Я очень рада, что мы встретились. Надеюсь, теперь станем друзьями, но это – все.
– Тебя останавливает только то, что я женат? Больше ничего?..
– Больше ничего.
– Тогда завтра же начинаю разводиться, – решительно заявил он.
– Ничего не выйдет, выходные! – рассмеялась я.
– Ладно. Но встретиться завтра мы можем? Только ближе к вечеру, днем смотаюсь на дачу поговорить с женой о разводе. Поездка на рыбалку отменяется!
– Хорошо, встретимся завтра, – немного помолчав, согласилась я. – А сейчас мне пора – уже первый час ночи, и дома меня, наверное, потеряли. Удивительно, что никто не звонил.
Я достала из сумочки трубку.
– Ну конечно, разрядилась.
– Позвони с моей.
– Не стоит. Надеюсь, они спят.
Мы уже вернулись к тому месту, с которого начали прогулку. Витрины магазина были закрыты роллетами, но вывеска сияла вовсю. Зачем они делают это, подумалось мне. Это же не ночной клуб и не ресторан… Кто будет в первом часу ночи думать о книгах?
Вячеслав открыл дверцу припаркованного невдалеке от магазина громоздкого джипа.
– Куда тебя отвезти?
– К парку Победы.
Не прошло и десяти минут, как мы остановились возле нашего большого сталинского дома. Слава хотел еще поболтать, но я торопливо сунула ему визитку и сказала, что буду ждать звонка.
В квартире стояла сонная тишина. Я тихонько умылась и пробралась в свою комнату. Несмотря на поздний час, долго ворочалась в постели, все никак не могла уснуть. Перебирала в памяти слова, сказанные Вячеславом, его взгляды, поцелуи. Меня охватило странное ощущение, как будто со мной уже происходило это, словно сбывался давний сон.
Я сто лет не вспоминала про Вячика, про наше знакомство с ним, про один-единственный вечер, который мы провели вместе. Это был первый раз, когда я познакомилась с парнем на улице, раньше считала такое неприличным. Я была скромной девочкой, все больше с книжками сидела, с парнями не гуляла и не целовалась ни разу. Пубертатный период прошел у меня как-то незаметно.
Пубертатный… Мы и слова-то такого тогда не знали. Хотя, конечно, все девчонки мечтали о любви, говорили о мальчишках без конца, а у Ленки Барышевой даже был настоящий любовник. Правда, она не рассказывала «про это», только улыбалась загадочно на расспросы одноклассниц. За ней прямо к школе иногда приезжал на машине мужчина лет под тридцать – нам он казался ужасным стариком. Я, например, никогда бы не влюбилась в мужчину, который старше на десять лет…
А в Вячика влюбилась, за один вечер. И весь остаток лета мечтала о будущей встрече первого сентября. Несмотря на прохладную погоду и накрапывающий дождик я вырядилась в свой любимый белый сарафан в голубой горошек и сидела в беседке два часа, пока не продрогла окончательно. И на следующий день сидела, и еще два дня. А потом решила, что он просто забыл. Забыл про меня за эти две с половиной недели. Но я-то, дурочка, помнила! Не встретив Вячика на танцах в Макаровке, я приказывала себе не думать о нем, но все равно не получалось…
Вячик был единственным мужчиной, в которого я была влюблена. Хотя можно ли назвать мужчиной семнадцатилетнего мальчишку, не умеющего целоваться?
Всю жизнь, читая о любви или слушая рассказы подруг, я ощущала какую-то ущербность. У всех романы, бешеные страсти – одна я, как инвалид, не способна любить. Но сейчас… Давнее забытое чувство будто пробудилось от глубокого сна, мне хотелось быть с Вячиком, хотелось, чтобы он снова целовал меня… Если то, что он сказал – правда, если он разведется…
Не надо загадывать, остановила себя я, закрывая глаза. Надо дождаться завтра его звонка…
Я проснулась непривычно поздно, в одиннадцатом часу. Обычно в это время я уже сижу за компьютером или гуляю по парку, если работа застопоривается и необходимо проветрить мозги.
Из кухни доносился запах свежеиспеченных блинов. Это Ритка, моя домоправительница и добрый ангел, уже приготовила нам завтрак. Рита появилась в доме года четыре назад, хотя мы были знакомы и даже дружили очень давно.
Сейчас Маргарите за пятьдесят, но больше сорока ей никто не даст. Всегда приветливая, улыбчивая, с аккуратно уложенными пепельными волосами… В ранней молодости Ритуля была настоящей красоткой, вроде Лидии Смирновой в фильме «Моя любовь». Она человек одаренный: неплохо рисует, отлично вяжет и шьет, делает чудные вышивки крестиком. Для нее плевое дело сочинить стихотворение к какому-нибудь юбилею. А как вкусно она готовит! Все, за что она ни берется, так и горит у нее в руках!
Однако судьба оказалась неласковой к этой красивой и доброй женщине.
Во-первых, Рита вышла замуж за урода. В прямом и переносном смысле. Знакомые недоумевали – чем он ее прельстил? С лица чуть лучше Квазимодо; двух слов связать не может, а если вдруг свяжет, окружающие долго пытаются сообразить, что же он такое выдал – может, в этом есть скрытый смысл или какой-то особенный юмор? Но, главное – Павел не работал. То есть совсем, никогда. В те годы, когда за тунеядство высылали на сто первый километр, Рита «подвешивала» мужа на какой-нибудь неважной должности, так что статус трудяги и пенсия были бездельнику обеспечены. Семью содержала Ритуся, работая на двух, а порой и на трех работах, причем первая была – завхоз в небольшой заводской гостинице. Возможно, она и мухлевала что-то на этой должности, поскольку после восьми лет жизни в коммуналке на Петроградской стороне семья переехала в трехкомнатный кооператив на Ржевке, там как раз их сын Юрка в школу пошел. Пашка целыми днями пропадал у пивных ларьков и в гаражах. За кружку пива или стакан водки он с дорогой душой помогал автолюбителям: тут поддержать, там поддомкратить… Ничего серьезного не умел, при этом строил из себя большого знатока автомобилей. Почти ежедневно Ритке приходилось разыскивать своего пьяницу и полуживого волочить домой. В бреду Пашка клялся, что будь у него машина – он бы капли в рот не брал. И Маргарита решила, что как только расплатится за кооператив, начнет копить деньги на автомобиль мужу – конечно, не новый, подержанный.
Однажды я спросила, как ей одной, с семьей на шее, это удалось? В ответ услышала целую лекцию об экономии: как надо ходить на рынок с утра, чтобы торговцы сделали тебе скидку; как перелицовывать старые пальто; как практически в черте города арендовать землю под огород; как солить капусту и делать другие заготовки. Как из обмылков сала, колбасы, сосисок, которые никогда не стоит выбрасывать, сварить вкуснейшую солянку; как сделать из томат-пасты качественный спирт, а на его основе замечательные ликеры из любых ягод и фруктов.
И правда, в гостеприимном Ритусином доме стол всегда ломился от еды. Домашние соленья, консервы, варенье, пирожки со всячинкой… Рита никогда не выбрасывала ни крошки съестного и пекла пиццу во времена, когда в нашей стране даже слова такого не слыхивали.
К моменту, когда наконец была куплена машина, сын окончил мореходку и успел жениться на бывшей однокласснице. Невестка не захотела жить со свекровью, и ради счастья сына Рита пошла на необъяснимый для всех шаг. Поменялась квартирами с родичами новоиспеченной невестки, которые жили в двухкомнатной в том же подъезде, да еще и официально оформила обмен. Через год у Юры с Тамарой родилась дочка, вот только «благодарная» невестушка практически не подпускала к ней Ритусю. Надеясь увидеть внучку, бабушка вынуждена была караулить на скамейке возле парадной, ожидая, когда девочку выведут погулять. Но Рита не показывала обиды, говорила: «Бог с ней, с Тамарой, лишь бы Юрику было хорошо».
