К. Гилфорд - Пять тысяч долларов
– Пять тысяч – это вам не куриный паек, мистер Хэннон, – сказал Кули, покуривая сигарету. Он развалился на спине, приподнявшись сбоку на локте. Его глаза сузились и, казалось, буравили собеседника. Такая манера разговора определенно свидетельствовала о его самонадеянности.
– Я назначал и гораздо большие гонорары, – невозмутимо ответил Хэннон.
– Да это смешно, мистер Хэннон. Я полагал, пять тысяч – как раз та сумма, которая вас заинтересует.
Это уже был хитрый намек с угрозой. Все же как много Кули знал? Он слишком откровенно старался шантажировать. Если бы он хорошо представлял себе профессию юриста, то ему полагалось бы знать, что Хэннон не сможет взять дело под угрозой шантажа и что свои угрозы необходимо выражать, избегая прямых и многословных выражений. Но шантаж ли это? Как Хэннон мог убедиться в этом? Пока он боролся с сомнениями, Кули наблюдал за ним своим прищуренным, пристальным взглядом. Может быть, лучше принять дело до того, как он перейдет к прямым угрозам? Ведь он брался за дело, чтобы вывести из-под удара Алике, разве не так?
– Хорошо, – наконец решился Хэннон. – Я буду защищать вас, Кули, и назначаю плату в пять тысяч.
В ходе судебного разбирательства быстро обозначились вопросы, по которым развернулось противостояние сторон. Винс Барриоз, главный прокурор, который сам вел дела штата, даже не открывал слушаний по поводу того, что обвиняемый был сильно избит Траском. Хотя за прошедшие несколько месяцев побои Фила Кули и зажили, однако фотографии и показания двух врачей позволили точно установить факт избиения. Для справки также было установлено, что, кроме фатального пулевого ранения, на трупе не обнаружено никаких других увечий.
– Обвинение допускает, – заявил Барриоз, – что убитый Мэл Траск ночью 14 апреля нанес сильные побои Филипу Кули.
Кроме этого, не вызвало на суде никаких задержек рассмотрение заключения баллистической экспертизы о том, что Траск был убит пулей, выпущенной из его же собственного пистолета, на котором остались отпечатки пальцев Фила Кули.
Основной же спор развернулся вокруг денег.
На второй день судебного разбирательства Хью Хэннон обнаружил в зале среди присутствующих свою жену, точнее говоря, теперь уже свою бывшую жену. Он не видел ее с того кошмарного дня, когда судья объявил об их разводе. Его глаза, как будто намагниченные – из-за того, что он ожидал найти ее здесь, – шныряли по залу суда и наконец поймали солнечный блеск ее волос. В течение нескольких минут он даже не слышал, о чем говорили Барриоз и свидетель.
В этот день шло долгое и нудное заслушивание свидетелей. Барриоз представил нескончаемый поток барменов, пьяниц, жуликов, и все они в один голос сообщили, что в ночь убийства видели у Мэла Траска пачку денег. Хью Хэннон ни одному из них не устроил перекрестного допроса. Он даже не проронил ни слова, когда сыщик, занимавшийся расследованием, показал, что у убитого в момент обнаружения его полицией не было найдено никаких денег.
У Хэннона были подготовлены свои свидетели, которых он пропустил перед присяжными на следующий день. Алике и в этот раз присутствовала в суде. Он упорно продолжал проводить свою линию. Его свидетелями были персонажи того же рода, что и у Барриоза. Они все так или иначе показали, что Фил Кули имел определенные источники дохода и они либо сами когда-то платили ему за что-то, либо видели у него деньги. Таким путем Хью Хэннон пытался доказать, что у Филипа Кули вполне могли быть пять тысяч долларов без ограбления убитого.
На четвертый день Алике снова присутствовала на заседании суда. Хэннон и в этот день вел дело не лучшим образом. Он допрашивал Кули, строя линию защиты на оправдательной версии самообороны обвиняемого. Во время перекрестного допроса Барриоз не смог опровергнуть версию о смертельной борьбе между обвиняемым и убитым. Однако, когда Кули стал утверждать, что из его пяти тысяч ни цента не принадлежало Траску, Барриоз заявил, что Кули зарабатывал на жизнь незаконным путем или действиями, находящимися на грани нарушения закона, поэтому нельзя доверять его показаниям. Несколько раз Хэннон заявлял протест по поводу вопросов, которые задавал Барриоз, но эти протесты не касались ключевых моментов. Он чувствовал, что находится не в лучшей форме, и причиной тому была Алике.
В тот день он покинул зал заседаний в сконфуженном и удрученном состоянии, буквально ощущая приближение беды. Он только не знал, с какой стороны она придет и в чем будет выражаться. Когда он увидел поджидающую его в коридоре Алике, то подумал, что знает, о чем она собирается говорить с ним.
– Хью, я хотела бы потолковать с тобой, – сказала она.
Он остановился в нескольких шагах от нее, и она подошла к нему ближе. В своем бледно-зеленом костюме она выглядела просто великолепно.
– Хорошо, – согласился он. – Где ты хотела бы побеседовать: здесь или где-нибудь в другом месте?
Всю инициативу он передал ей, не собираясь сам предлагать что-либо.
– Я думаю, лучше в каком-нибудь баре, если ты ничего не имеешь против.
– Не возражаю, тем более что хотел бы немного выпить.
Они прошли пешком четыре квартала в поисках подходящего места и, наконец, устроились напротив друг друга в тихом углу одного из баров.
– Хью, – начала она, – если дела пойдут так и дальше, то Барриоз добьется признания виновности обвиняемого.
– Но это тебе на руку, – ответил он.
– Совсем нет, – возразила она.
Он был слишком удивлен, чтобы ясно мыслить. Он пытался прочесть ответ на ее лице, а она старалась скрыть от него свои мысли.
– Почему нет? – спросил он, изумленно глядя на нее.
– Это судебное разбирательство раскрыло мне глаза… ну… на Мэла Траска.
Он должен был почувствовать себя счастливым, услышав ее признание, но она уже не была его женой, и освобождение от иллюзий отнюдь не могло вернуть ее к нему.
– Да, Траска нельзя назвать хорошим человеком, – согласился он.
– И я могу теперь понять, почему ты решил откупиться от него. Это действительно моя вина, что Траск мертв, что Кули совершил убийство и то, что ты вынужден его защищать.
Он был готов взять ее за руки, чтобы успокоить, но не мог.
– Если уж вернуться к прошлому и проследить за развитием событий, то ничего из случившегося не произошло бы, не соверши я глупости с Крис Уорин.
Она опустила ресницы, пряча от него глаза.
– Я, честно говоря, пришла сюда не для того, чтобы обсуждать прошлое.
Он ждал. Она уже сказала гораздо больше, чем он мог ожидать, и с гораздо большим согласилась, поэтому он не торопил ее.
– Меня беспокоит этот Кули, – наконец сказала она. Он вновь был удивлен.
– Почему?
– Это хитрый и ловкий человечек, Хью.
Она посмотрела на него своим честным взглядом.
– Он знает, где Траск взял деньги? Знает ли он, что это ты заплатил Траску?
– По его словам, нет.
– Но ты не уверен. Именно поэтому ты взялся за это дело, разве не так? Потому что ты боялся, что Кули все знает. Возможно, ты не захочешь признаться себе, но Кули путем шантажа втянул тебя в свою защиту. Как он поступит, если поймет, что дело складывается не в его пользу? Или что он предпримет, если присяжные признают его виновным? Он заговорит, я уверена в этом. Хью, я не хочу видеть, как будет рушиться твоя карьера.
– Потому что это все, что у меня осталось?
– Пожалуйста, не будем уходить от темы разговора.
– Я с большим желанием поговорил бы о нас, а не о Кули.
– Кули – это сейчас главная проблема, и я намерена говорить именно о нем.
Он старался представить себе, что она некрасивая, что она не была его женой, а он не любил ее. Он пытался вообразить, что она одна из его коллег, с кем он мог логично и рационально обсудить технические стороны проблемы.
– Ладно, – ответил он. – Что мы будем делать с Кули?
– Ты его обязательно оправдаешь. Он отвратительный тип, но все же убил Траска в порядке самообороны, и, если ты его оправдаешь, он будет молчать.
– Но ведь я пытаюсь добиться его оправдания.
– Ты делаешь это плохо.
– В чем моя ошибка? Я хочу услышать от тебя честный ответ.
– Я довольно долго была женой адвоката, во всяком случае, достаточно для того, чтобы усвоить некоторые вещи. И я полагаю, ты нарушаешь основное правило.
– Какое?
– Требуется доказать, что подозреваемый виновен. Предоставь это делать Барриозу, а сам лишь внушай присяжным, что он не в состоянии доказать виновность Кули. Все факты по делу говорят в твою пользу. И еще одна деталь. Кули должен защищаться по обстоятельствам непреднамеренного убийства в порядке самообороны, а не по факту грабежа.
– Что ты имеешь в виду?
– Я исхожу из того, что даже если Барриоз докажет, а пока он это не смог сделать, что Кули взял деньги после убийства Траска, это все равно не говорит о том, что он убил из-за денег. Может быть, этот тип – животное, питающееся падалью, шакал, но ни в коем случае не убийца. Фил Кули никогда не осмелился бы напасть на Мэла Траска с целью ограбления, но уж обобрать труп он мог в любое время.
