Фридрих Незнанский - Принцип домино
— Нет. Он пообещал в качестве компенсации разместить у нас рекламное объявление группы Кевина Фостера, его английского мецената и покровителя. Если так, это сработает на наш престиж, и опять же хорошие деньги, Лев Семенович, для нашей газеты, и надеюсь, вы меня тоже не забудете…
— А тебе все мало, да? — спросил тот. — Мало я вам, бездельникам, отстегиваю! Да где бы вы все были с вашей сраной газетой, если бы не я… Таня, Вадим еще здесь? — крикнул он секретарше.
— Не знаю, он шеф твоей безопасности, а не моей, я за ним не слежу! — крикнула она через дверь.
Ладно, ладно, найди его. Только быстро, и по своему сотовому, а то я не знаю, куда мой задевался… А ты подожди! — сказал он в трубку Олегу Ивановичу. — Сейчас Вадим мне подскажет, что за фрукт этот твой Кевин.
— Да он не мой… И время поджимает… — взмолился Олег Иванович. — У меня выпускающий редактор ждет. Типография штрафом грозит, если опять задержим выпуск…
— А я говорю: подождешь. И штраф всегда я оплачу, а не ты. Он хоть стоящий человек, этот как его?
— Фостер, — напомнил Олег Иванович. — Кевин Фостер, генеральный директор…
— …Вот как раз Вадим пришел, сейчас мы у него спросим…
Вадим, как обычно элегантный, вошел с ноутбуком, вежливо склонил голову с косым пробором.
— Вызывали? — спросил он.
— Садись… — кивнул Лев Семенович. — И посмотри там у себя в досье, что за фрукт этот Кевин Фостер, гендиректор английской компании и по совместительству кореш нашего театрального гения… Наряду с Та-ландчиком, представляешь? — хохотнул хозяин. — А то Олег в штаны наложил, когда наш гений ему пригрозил! — сказал он в трубку, на что Олег Иванович обиженно хмыкнул.
Вадим вежливо улыбнулся, раскрыв ноутбук, и его пальцы забегали по клавиатуре.
— Есть такой. «Миндроуз групп», занимаются цветными и редкими металлами. Включает в себя банк того же названия, чей уставный капитал около миллиарда долларов. Имеет интересы в России.
— У меня тоже есть интересы в России, — махнул рукой хозяин. — И еще национальная гордость великоросса, хоть я и инвалид пятой группы. Да, может, бабок поменьше… Все, Вадик, свободен. И не забывай: чтоб всегда был у меня под рукой, когда потребуешься. И еще туда вбей… — он показал пальцем на ноутбук. — Насчет нашего гения… Он не меня на премьеру позвал, а Эдю! Представляешь? Ты понял, что он хотел этим сказать?
— Он режиссер мирового уровня… — осторожно напомнил голос Олега Ивановича в трубке. — К тому же возраст. Мог по рассеянности что-то пропустить. Ему не до нас. У него сейчас на уме одни находки и озарения.
— А мне плевать на его озарения и находки, — заявил Лев Семенович. — И прочие изыски. У меня, может, с утра вся голова ими забита, однако я ни у кого на них деньги не прошу. И все равно я бы в театр к нему не пошел! Но ты меня позови! Ты меня уважь как своего спонсора, верно? Я ж не Таиландчик какой-нибудь, я покруче буду… Окажи уважение мне, отстегивающему на твои озарения, а не моему конкуренту, правильно я говорю? А уж я сам посмотрю — идти мне к тебе на премьеру или не идти.
Кивая, Вадим быстро играл на клавиатуре ноутбука.
— Так, исключи его из списка наших реципиентов! Временно. Ни копейки он у меня больше не получит, пока не извинится… Хотя… — хозяин вдруг запнулся. — Если только он откажется составить и подписать коллективное открытое письмо деятелей искусств и науки к президенту в мою защиту как честного предпринимателя и мецената от посягательств Генпрокуратуры! А? Хорошо я придумал?
— Очень здравая идея, — похвалил Олег Иванович по телефону.
Лев Семенович вскочил и забегал по кабинету.
— Черт меня дернул меценатствовать! Сколько лет уже кормлю этих дармоедов… И скольких… А отдача? Я спрашиваю: где отдача? Я уже не говорю о качестве фильмов, спектаклей и прочих шоу. И даже не о кассовых сборах. Они хоть одним призом на международных фестивалях порадовали меня, старика? Я прекрасно знаю, что искусство покупается, но не окупается. Но ведь простым людям смотреть нечего! И все равно дай им всем на фильм, дай на театральную постановку… Ну, конечно, я добрый и, как последний идиот, не в силах отказать… Так, Олежка, сегодня же составь список этих потенциальных подписантов, этих небожителей, мать их так, набросай текст, а я посмотрю, кто подпишется, а кто нет… — бормотал он, продолжая бегать по кабинету. Потом остановился, удивленно, будто впервые увидел, посмотрел на Вадима. — Ты что-то хотел?
Вадим недоуменно пожал широкими прямыми плечами:
Во-первых, это вы меня позвали. Во-вторых, мне пока непонятно…
— Что непонятно? Только быстро!
— Непонятно, как сейчас обстоит с постановлением Генпрокуратуры на ваш арест.
— Черт, чуть не вылетело! — хлопнул по столу шеф, сев на место. — Хорошо, есть кому напомнить! Вот так всегда. За других беспокоишься, а до себя руки не доходят… А потом арестуют, и выяснится, что некому передачу принести в Бутырку… Или в Матросскую Тишину? Я как узнал про это постановление, или ордер, ночи не сплю и все думаю: куда посадят предпринимателя такого ранга, как я? Неужели в Бутырку, а Лефортово не для меня? Мордой не вышел, а? Место на Новодевичьем или Троекуровском я еще могу купить, а вот камеру в Лефортове? Там, говорят, получше кормят.
— Да ерунда, — отмахнулся Вадим. — Не берите в голову. Поднимем побольше шума в прессе, подадут свой голос правозащитники и люди искусства, подключим мировую общественность… И, как всегда, это скандальное дело развалится ввиду возникновения новых обстоятельств…
— Но моя репутация! Она ведь тоже развалится? Скажи, это постановление дело рук все того же Турецкого?
— Нет. Вы забыли: Турецкий возбудил дело по дефолту, в котором вы проходили в качестве свидетеля. А это постановление уже с подачи зама генерального Меркулова выписал уже новый «важняк», некто Померанцев. Турецкого сплавили в Интерпол, с повышением…
— Но Меркулов-то остался! — заметил Разумневич. — Эта командировка Турецкого стоила мне много нервов и бессонных ночей, проведенных в напряженных переговорах. В том числе с Эдей Белявским, как это ни противно… Эдя божился, что он здесь ни при чем, ничего прокурорам не подкидывал, ибо прекрасно знает, что без него мне на нарах будет скучно. Один я туда не полезу. А мне всегда есть что рассказать о нем следователю. Как и ему обо мне. Вот так и существуем друг у друга в заложниках сколько лет и потому до сих пор непотопляемы… Короче, ему тоже пришлось использовать все свое влияние. С Меркуловым есть определенные подвижки… Эдя обещал во всяком случае… Ладно, не будем о грустном. Так кто такой Померанцев? Ты нашел к нему подходы?
— Извините, но у меня не сто рук и только одна голова, — ответил Вадим. — А мне приходится самому за все хвататься и брать на себя.
— Ну раз лучше тебя все равно никто не сделает… — развел руками босс.
— Давно вам говорю, — раздраженно кинул Вадим. — Нам нужны не только охранники, но и квалифицированные помощники, и эксперты по разным вопросам!
— А где их взять? — негромко заметил Разумневич. — Ну, положим, тех, кто у тебя были, ты сам предложил устранить, как только выяснилось, что некоторые работают на Эдю Белявского… Думаешь, мне легче, если, кроме тебя, Славы Понятовского и еще двухтрех человек, не на кого положиться? Кстати, у Эдика та же история… У него такой же шеф безопасности, Антон Безруков, и тоже один из немногих, кому он еще доверяет… Но ты мне не ответил. У тебя есть что-нибудь на Померанцева?
— Сейчас найдем. — Вадим снова открыл свой ноутбук. — Вот, смотрите. — Он увеличил фотографию на дисплее, на которой был виден темноволосый бровастый молодой мужчина с прямым взглядом, приплюснутым носом и раздвоенным подбородком. — Ему тридцать три, занимался боксом, как сыскарь, считается весьма перспективным. Характер нордический, но отходчивый. Любит хорошие костюмы, всегда при галстуке, но живет скромно. Любит обычную парную, но не сауну, а также хороший коньяк. В уголовном мире Питера имел кликуху Непрошибаемый.
— Уважительная кликуха, — кивнул Разумневич.
— Коллеги тоже говорят: строг, но справедлив, — подтвердил Вадим. — Здесь он работает в тандеме с Германом Шестаковым, прежним коллегой Турецкого. Кстати, они однокурсники, вместе закончили юрфак в МГУ. Второй раз женат, жена пока в Питере, ждут квартиры в Москве. Детей у них нет, и баб не водит. То есть в порочащих связях не замечен. В Питере прославился раскрытием нескольких преступлений в сфере высоких технологий и наркоторговли.
— Но слабости у него есть? — засомневался босс. — Как же без них? Все-таки второй раз женат. Запомни: у любого человека должны быть слабости… Если он человек.
— Вы уж предоставьте мне узнать, какие у кого слабости и как их использовать… — заметил Вадим. — Я же не лезу в вашу компетенцию, правильно? Полагаю, все неплохо складывается. В Генпрокуратуре Померанцев новый человек, ему нужно время, чтобы там развернуться, освоиться… Поэтому с ним будет проще, чем с Турецким. Уж как-нибудь справимся…
