Серж Фабр - Два полицейских. Дело о надувном матрасе
(Nota bene. Archangelsk переводится как город архангела. А какого – непонятно. Михаила? Гавриила? Как-то в России все неточно. Расплывчато все. У нас, на Лазурном Берегу тоже есть Archangelsk. Только он совершенно конкретный – Сан-Рафаэль.)
Еще какой-то Андрейчиков строит дома рядом с Санкт-Петербургом. Может тот же, может другой. Кто знает, насколько распространенная это фамилия. Еще пишут, что недавно государство заинтересовалось, куда пошли деньги, выделенные на строительство объектов. Каких объектов тоже не понятно. Каких-то. Пришлось копаться русском интернете. Нашел старую заметку на сайте газеты, которая называется «Novaya»
(Примечание: старая заметка в новой газете – это оксюморон. Хотя, это может только так кажется. Язык я толком не знаю и что-то в названии газеты понял не так. Но тут же прицепилось: «who wonts yesterdeys paper, who was yesterdeys girl»9 – и не отцепляется до сих пор).
Так вот, в этой заметке говорится, что некто Владимир Андрейчиков, владелец нескольких строительных фирм (наш?) начинал свою карьеру в армии, в таком-то подразделении, которые они обозначили как «ВДВ» (VDV). А потом он занялся бизнесом. Но важнее, что у него была большая дружба с мэром третьего по численности населения города, в регионе Arсhangelskaya oblast. С этим мэром Андрейчиков когда-то служил в Афганистане. И Чечне. Но это было еще в прошлом веке. А теперь, вроде бы, они вели бизнес. А это запрещено, это конфликт интересов. Для мэра, разумеется. Но в России, на это все смотрят сквозь пальцы. Так пишут в газете. И еще пишут, что это неправильно, но всем наплевать. У города, кстати, смешное такое русское название – Kulibinsk. А мэра зовут Виктор. С фамилией тут сложности: Ahapkin или Agapkin. Как у них эта буква «г» звучит, не помню. Он, правда, уже бывший мэр. Не избрали его больше.
(Nota bene. Там, в России, оказывается, мэров вообще не избирают. Или избирают, но не жители. Там какая-то сложная система: власть делится между муниципалитетом и сити-менеджером.)
Вот этого Виктора в муниципалитет Кулибинска не избрали на прошлых выборах. А сити-менеджером назначили какого-то приятеля местного губернатора. А пока Виктор был мэром, в городе много чего строилось, жилые дома, магазины, автозаправки. И ко всему этому имели какое-то отношение мэр и его друг Андрейчиков.
И дальше там что-то совсем непонятное. Надо в справочной литературе смотреть или на сайтах каких-то специальных. Пишут, что есть такая корпорация, называется по-русски «АЛРОСА» (ALROSA) и она в Кулибинске «gradoobrazuiyschee predpryiatie».
Про «grad» я читал раньше, это такой ракетный комплекс. Ракеты можно с автомобиля запускать. Или из подвала дома. Русские его в Чечне использовали. А потом продали палестинцам и те пуляют этими ракетами по израильским автозаправкам. А израильтяне, в ответ, американскими ракетами земля-воздух – по всему что движется. И все довольны. «Obrasuyschee» я посмотрел в словаре. Это слово означает «создавать». «Predpryiatie» – это понятно. Это фабрика. Значит там, в Кулибинске, делают эти самые «Грады», а Владимир и Виктор, возможно, учувствуют в их нелегальных поставках палестинцам и сомалийским пиратам, которые ставят эти комплексы на свои легкомоторные катера и под угрозой…
02.43. Там же
…ракетных атак захватывают мирные танкеры и грабят круизные яхты.
Странное происшествие, случившееся неподалеку не позволило даже закончить фразу. В 01.31 и последующие три минуты, раздались, один за другим, три телефонных звонка из «Чесночного замка» (так называется многоквартирный дом на самом берегу моря, рядом с рестораном «Ля Пинеда») и соседнего с ним дома 14-бис. Я в том районе сегодня машину парковал, когда в бухту Мала добирался. В «Чесночном замке (это огромная вилла, переделанная в доходный дом) большинство «сьютов» сдаётся туристам. Но есть, как я понял, и пара постоянных жильцов. И вот из этого дома звонят и говорят, приезжайте, успокойте арендаторов виллы «Палома», они включили такую музыку, что хочется повеситься. И так громко, что хочется сделать это быстро. Потом из другой квартиры, из дома 14-бис позвонили, с той же просьбой. Но при этом выразили желание кого-нибудь убить. А мадам Раку (третий звонок), сказала, что на вилле жуткий рев, и там явно кого-то убивают. Я все бросил и отправился быстро реагировать, благо «Чесночный замок» в трех минутах езды от полицейского участка.
Никто, конечно, никого не убил, полиция (это я) сработала быстро и четко. Вообще-то, когда я подъехал к вилле Палома, то никакой такой особо громкой музыки не услышал. И только когда заглушил двигатель и подошел к двери, то смог разобрать, как какой-то противный мужской голос, проговаривает что-то по-русски под слащавую музыку. Неужели – подумал – это и есть их знаменитый Высоцкий?
Я нажал кнопку домофона. Мне ответил по-английски хрипловатый женский голос. Музыка, если ее так можно назвать, стала слышнее. Я представился и попросил открыть. Через минуту дверь слегка приоткрылась, и тот же хрипловатый женский голос попросил выключить фонарь, который у меня был в руке. Я выключил и был допущен в полутемную прихожую, из которой вели две-три двери в другие помещения. Точно разобрать что здесь и как, было невозможно, потому что светила одна тусклая лампочка – торшер и у противоположной стены. Хозяйка (а, судя по внешнему виду, это было никак не служанка) извинилась, сказав, что в выходные слишком времени провела на солнце и у нее от яркого света болят глаза.
Говорили мы по-английски. Музыку, видимо, приглушили, слышно ее не было совсем.
Да! Внешний вид. Снизу вверх: Туфли на высоком каблуке. Нет не так: на очень высоком каблуке. Изящное вечернее платье до пола. И платье и туфли или чёрного цвета или какого-то темного, в полутьме не различишь. Руки и плечи должны быть обнажены, но мадам куталась в роскошную шаль до подбородка, если не до носа. Видны были кисти рук с большим количеством золотых колец. Чуть ли не по два на каждый палец. Нос прямой, чуть удлинённый. На носу – темные очки, которые носят не из-за стекол, а из-за оправы. Поэтому глаза увидеть невозможно, как, собственно, и лоб. Волосы светлые, никак не уложены и ничем не заколоты. Просто падают на плечи, чуть-чуть прикрывая щеки. И все. Мне показалось, что она слегка дрожит. Может быть, это следствие того, что перегрелась на солнце. Или вообще нервная натура.
Я еще раз представился и сказал, что им следует соблюдать режим тишины и не будить соседей. А иначе, если еще раз на них пожалуются, придется выписать им штраф.
Она еще раз попросила прощения. Сказала, что у них гостит друг мужа из России. Ему завтра, нет, уже сегодня уезжать. И муж решил устроить проводы. Обычай такой. Русский.
Я вежливо, но твердо сказал, что это все же не повод злить соседей.
Она пожала плечами, даже не пожала, а как-то повела левым плечом.
– Да, я понимаю. Но муж немного… «perebral»… я имею в виду, что он выпил чуть больше, чем следует, и его не просто успокоить…
Вот в этот момент где-то в глубине два мужских голоса даже мне запели, а завопили какую-то песню по-русски. Я совсем плохо понимаю этот язык с голоса, удалось разобрать что-то вроде «brat», «combat», «chechen», «plen».
Мадам обернулась к одной из открытых дверей и что-то крикнула. Песня смолкла.
Из соседней комнаты вышел довольно крупный мужчина в строгом костюме и белой рубашки, коротко стриженный и с загорелым лицом. Он не показался пьяным. Разве что чуть-чуть.
– Это Виктор, друг мужа, они вместе служили в армии, – представила его хозяйка.
Сам Виктор на вполне приличном французском, принес свои извинения и сказал, что понимает свою вину и постарается успокоить друга.
– А что же сам мсье? – спросил я.
Тот ответил, что мсье лучше полежать.
Что ж, я с этим полностью согласился. Виктор ушел успокаивать хозяина, а мадам еще раз извинилась.
Я внушительно и с достоинством попросил их больше не давать повода для жалоб соседей. И дал ей свою новую карточку, со словами, что если понадобится помощь, то звоните, я сегодня дежурю в участке.
С тем и уехал. Сейчас доем пиццу и еще и пороюсь в интернете, посмотрю, что можно узнать про этот ракетный комплекс из России. Какой-то русский день у меня получился в самом начале службы на новом месте!
03.47. Там же.
Напротив меня сидит пожилой мужчина в темном костюме и красных фланелевых тапочках на босу ногу. Он тихо поёт какую-то песню, слова которой, мне как-то смутно знакомы:
«On cherche son destin
Quand on trouve on s’accroche
Moi j’ai suivi le mien
Où m’a mené le coche».10
Он не похож ни на пьяного, ни на сумасшедшего. На вид ему за шестьдесят. Сухое загорелое лицо, седые, коротко стриженые волосы, добрые глаза. Но вот он сидит и поет. Ночной патруль его забрал с авеню Черчилль и доставил сюда. И что мне с ним делать?
