Бретт Холлидей - Блондинка сообщает об убийстве
— Вы чудесный малый. Вы были так добры.
Он посмотрел на ассигнацию, сдвинул на затылок форменную кепочку и почесал лоб. Девушка быстро вбежала в подъезд отеля.
— Чудные эти дамочки, — пробормотал он. — Вот уж действительно не знаешь... — Он пожал плечами, снова надвинул на лоб кепку и официальным тоном обратился к пассажирке:
— Куда прикажете, мисс?
3.
21 ч 39 мин
Пробежав полквартала на север от отеля "Эдельвейс", мужчина, задыхаясь от быстрого бега, остановился, увидев, что такси набирает скорость. Задние сигнальные лампочки машины постепенно тонули в темноте ночи и, наконец, совсем исчезли, когда такси повернуло за угол.
Он заскрежетал зубами и со злостью ударил кулаком правой руки по ладони левой. В свете ночных фонарей ему удалось различить фирму и номер такси.
Постояв в нерешительности некоторое время, он резко повернулся и пошел обратно к отелю. В холле отеля было пусто, лишь дежурный клерк и телефонистка о чем-то оживленно разговаривали. Мужчина подошел к телефонной будке, находившейся рядом с входной дверью, и углубился в чтение телефонной книги.
Он нашел адрес компании, которой принадлежало это такси, записал его и пошел к своей машине, которая стояла за первым углом к югу от входа в отель. Он поехал по только что найденному им адресу: 8-я Северо-Западная авеню — и остановился около огромного гаража. Место для стоянки было полностью забито, ему пришлось отвести свою машину чуть дальше, вверх по улице.
Он вошел в контору гаража. Несколько шоферов стояло у входа, с полдюжины других устроились на стульях и, прислонившись к стене, дремали.
Прямо перед входом стоял огромный стол, за которым сидел краснолицый мужчина и разговаривал с кем-то по телефону. Сзади него в кабине сидела блондинка, усталым голосом отдающая какое-то приказание в микрофон, прикрепленный к стене.
Толпившиеся около входа шоферы с любопытством посмотрели на мужчину, который направился к столу краснолицего. Краснолицый здоровяк положил трубку и крикнул через плечо:
— Номер 203, Герт. Забери пассажира на 147, Брикер-стрит. — И, подняв голову, обратился в мужчине: — Желаете такси, мистер?
— Не совсем. — Опершись ладонями о стол, высокий человек со шрамом на лице слегка наклонился к краснолицему. — Есть ли хоть малейшая надежда связаться с водителем одной из ваших машин, если я укажу вам ее номер?
— Слабая надежда. Вот если бы вы знали его имя или личный номер...
Позвонил телефон. Он ответил:
— Да? — И выслушав просьбу: — Сейчас высылаю. — Взглянув на одного из сидевших у стены водителей, он сказал: — Ну-ка, Том, прими-ка лучше ты этот вызов. Стар Брайт Клаб. По голосу можно надеяться на хорошие чаевые.
Тем временем человек со шрамом достал из кармана бумажник, вынул из него десятку, потом, немного подумав, добавил еще десятку и положил деньги на стол.
— Конечно, список у нас есть, — проворчал краснолицый. — Но, черт возьми, сейчас уже поздно, и почти все служащие разошлись, остались только дежурные. — Он кивнул в сторону стеклянной двери, за которой в большой комнате работали только две девушки.
Человек со шрамом продолжал настаивать:
— Это действительно очень важно. Для меня это вопрос жизни и смерти, если хотите. Мне надо узнать кое-что относительно пассажира, которого минут двадцать тому назад ваша машина посадила около отеля "Эдельвейс".
Он взял со стола листок бумаги и написал на нем номер машины.
Краснолицый пожал плечами и сказал:
— Ну, это немного легче. Значит, около "Эдельвейса" двадцать минут тому назад. — Он повернулся к блондинке, сидевшей в кабине, они немного о чем-то пошептались, и он передал ей записку с номером машины.
Потом пошел за стеклянные двери в соседнюю комнату и дал бумажку с номером одной из девушек. Вернувшись на место, он пробурчал:
— Через несколько минут все будет готово.
Он продолжал принимать по телефону вызовы, а человек со шрамом сел на стул около стола в ожидании ответа.
Прошло, по крайней мере, десять минут, прежде чем из соседней комнаты вышла девушка и положила листок бумаги на стол краснолицего.
— Это Арчи. Личный номер 62. Вам это было нужно? — Пухленькими пальчиками она подхватила одну из десятидолларовых бумажек.
— Я прошу вас соединиться с ним по радио. Узнайте, куда он отвез женщину, которая села в его машину около отеля "Эдельвейс" примерно полчаса тому назад.
Пальцы краснолицего выбивали на столе дробь.
— Это против правил, мистер. Вам придется подождать, пока Арчи вернется сюда. И тогда, если только он захочет поднатужить память, кого и куда он возил...
— Мне это нужно очень срочно... немедленно, — нетерпеливо перебил его человек со шрамом. — Это моя сестра, вы понимаете? И она в беде. Мне нужно срочно ее найти. Разве двадцати долларов недостаточно для такого пустякового одолжения?
Здоровяк пожал плечами и спокойно убрал в карман десять долларов.
— Эту двадцатку вы заплатили за то, чтобы узнать имя водителя и его личный номер. — Потом, указав большим пальцем через плечо на кабину блондинки, сказал: — Попробуйте поговорить с Герти. Меня не касается, о чем она там говорит по радио с водителями.
Человек со шрамом закусил нижнюю губу, взял бумажку с именем и личным номером водителя и подошел к кабине блондинки. Передав сообщение, она нажала кнопку отбоя и взглянула на подошедшего. Он сказал, указывая на микрофон:
— Вы можете по этой штуке вызвать Арчи, личный номер 62?
— Именно для этой цели эта штука и существует.
— Вы можете узнать у него, куда он отвез молодую леди, которая села в его машину около отеля "Эдельвейс" примерно полчаса тому назад?
— Мистер, я не знаю. Мы не имеем права вести частные переговоры по этому радио. Только по распоряжению компании.
— Но это очень важно. Я должен немедленно найти свою сестру. Она... — Он глубоко вздохнул и затем продолжал: — Она попала в ужасную переделку. Может быть, ей сейчас даже угрожает опасность, и я еще могу спасти ей жизнь, если найду ее как можно скорее.
Блондинка скорчила гримаску и повернулась, чтобы через его плечо посоветоваться с краснолицым.
— Что ты скажешь на это, Берт?
Не поворачивая головы, он только пожал плечами.
— Поступай как хочешь, детка. Я вообще никогда не знаю, о чем ты там говоришь в свой микрофон.
Человек со шрамом снова вынул бумажник. Блондинка внимательно наблюдала, как он, правда довольно неохотно, доставал еще одну десятку.
Затем она нажала кнопку и пробубнила в микрофон:
— Вызываю машину 62. Шестьдесят два. Вызываю Арчи. — Потом нажала другую кнопку и слегка откинулась в кресле, прислушиваясь к тому, что ей скажут в наушники.
И через 30 секунд продолжила:
— Арчи? Здесь человек, который хочет знать, куда ты отвез леди, которую посадил примерно полчаса тому назад у отеля "Эдельвейс".
Она выслушала ответ и затем спросила человека со шрамом:
— С какой стороны отеля? С северной или южной?
Он закрыл глаза и попытался быстро сориентироваться, где именно это произошло,
— Скажите ему, с северной. В первом квартале на север.
Она передала это Арчи. Затем брови ее высоко поднялись, и, повернувшись к человеку со шрамом, она спросила:
— Арчи спрашивает, вы тот самый парень, который гнался за ней? Которого она так испугалась?
— Боже милосердный, нет, — нетерпеливо воскликнул он. — Я же говорю вам: это моя сестра. А человек, который за ней гнался... Я сам его боюсь. Скажите шоферу, что ей угрожает опасность и что мне нужно как можно скорее ее найти, а то будет поздно.
Она передала Арчи его ответ и снова слушала. Потом повернулась, выдернула у него из рук десятку и сказала:
— Арчи говорит, что сейчас это не имеет значения, тот ли вы парень или нет, потому что он отвез ее к Майклу Шейну, и, если у вас появится желание ввязаться в дела этого рыжего, Арчи с удовольствием бы взглянул, что из этого получится.
— Майкл Шейн? Кто это?
— Вы, вероятно, нездешний, мистер. Это знаменитый частный сыщик. Газетные статьи о его делах всегда пишутся под самыми крупными заголовками.
— Частный сыщик? — Человек со шрамом нервно закусил нижнюю губу. — Тогда она, вероятно, более или менее в безопасности, но все-таки мне бы хотелось увидеть ее. Арчи не сказал, где живет Шейн?
— Сказал. — И она передала ему адрес, который ей сообщил Арчи.
Пробормотав "большое спасибо", он выбежал из гаража к своей машине.
4.
21 ч 48 мин
Слабый лунный свет, лившийся сверху, и ночной воздух ранней осени располагали к чувственности и дремоте. После знойного, солнечного дня раскаленная земля все еще отдавала тепло, которое несколько ослаблялось слабым бризом, дувшим с Атлантики.
