Светлана Алешина - Ставка на темного зверя (сборник)
– Выходит, – сказала Оксана, – волки не трогают человека, если к ним с лаской?
– Волк никогда не нападает на человека, если он один и не голоден, – пояснил Иван Николаевич, – а если зимой и в стае, то могут и напасть. Насчет ласки не знаю – не пробовал. Ладно, ребята, – вздохнул он, – пора идти. Нам всем рано вставать.
Мы пошли по саду, оставив сзади умиротворяюще журчащую реку. Все шли задумчивые, немного грустные. Рассказ Пети хоть и звучал жутковато, но почему-то напомнил о детстве. Все эти споры: кто смелей, походы на речку ночью и вообще вся эта вольница, когда день принадлежит только тебе и больше никому, – как давно это было! Хотя мне, наверное, грех жаловаться – моя жизнь никогда не была такой уж беспросветной кабалой.
Чтобы развеселить приунывших гостей, Иван Николаевич грянул по струнам. Он начал громко распевать веселые частушки на ходу. Мы засмеялись над его довольно скабрезными куплетами. Неожиданно он отдал гитару Федосееву и отошел куда-то в сторону. Когда он вернулся, его карманы были набиты грушами – он угостил ими всех. Чертовски сладкий фрукт, доложу я вам!
Проводив гостей, мы пошли в дом. Хозяева постелили мне в комнате, которая располагалась во флигеле, на втором этаже. Перед сном ко мне зашел хозяин:
– Ирина, вы надолго к нам?
– Завтра я уезжаю, – объяснила я, – и так задержалась. Мне нужно будет на денек забрать у вас Оксану, чтобы подготовить к передаче.
– Хорошо, – улыбнулся Иван Николаевич, – забирайте, только обязательно верните! Кстати, – посерьезнел он, – вы пойдете завтра со мной в лесхоз? Я хотел бы многое вам показать и сообщить кое-какую информацию.
– Конечно, – успокоила я хозяина, – я пойду с вами.
– Бужу вас в шесть! – Он вышел, оставив меня готовиться ко сну.
Уже засыпая, я задумалась над тем, какие интересные люди порой встречаются в таких местах, где их и не ожидаешь встретить. Когда я ехала сюда, то, если честно, ожидала здесь увидеть самых обыкновенных сельских тружеников, все интересы которых крутятся около понятных, неабстрактных вещей. А сейчас мне кажется, что я никогда не забуду этого вечера, этой гитары, странных сказок Пети под тихое журчание реки… Есть такие люди-самородки – они ничему не учились, но, несмотря на это, они могут иной раз поразить профессора философии своими мыслями. А бывает, что человек учился на журфаке или на филфаке госуниверситета, а ничего не представляет – ноль без палочки. Я знаю сотни примеров на нашем родном ГТРК.
Глава 2
– Вставайте, Ирина, уже утро, – звенел чей-то бодрый голос у меня над ухом. – Давайте, а то опоздаете!
Что такое? Кто так рано меня будит? Неужели пора на телестудию? Я разлепила глаза – передо мной стояла Оксана. Я несколько секунд смотрела на нее, ничего не понимая. Оглушительно закукарекавший петух во дворе вернул меня к реальности – я по-прежнему находилась в Гурьеве.
– Идите, Ирина, вас ждет завтрак! – Оксана добродушно указала мне на лестницу, ведущую вниз.
Как рано встают в деревне! На часах было без пятнадцати шесть! А ведь наверняка Оксана встала намного раньше – подоить корову, приготовить завтрак.
Ополоснув лицо из допотопного умывальника во дворе, я побрела к столу. Там меня ждала яичница и кувшин с парным молоком. Яйца в деревне не чета городским. Желтки яркие, а не бледно-зеленые, как мы привыкли видеть.
– Что, Ирина, – послышался голос Ивана Николаевича, – непривычно ни свет ни заря вставать? – заходя на кухню, хозяин шутливо подмигнул мне. – Ничего, недельку поживете у нас – привыкнете!
– Да я бы рада, да только у меня скоро прямой эфир!
– Здесь его и проведете! – засмеялась Оксана. – Женское счастье, не выходя из коровника! В студии Зорька и Буренка!
– Ага, – поддержала я ее, – Ряба и Хохлатка не смогли прорваться на передачу из курятника!
Перед домом стоял уже знакомый мне «уазик», за его рулем восседал Федосеев. Мы погрузились в «Антилопу-Гну» и понеслись к лесхозу. Дима вел машину залихватски, нас мотало со страшной силой. Иван Николаевич сделал ему замечание, чтобы он ехал потише. Интересно, Дима совмещает должность заместителя директора и одновременно водителя? Скорей всего, нет – все это он делает по доброй воле.
Визжащие звуки циркулярных пил заполнили пространство вокруг. Я вновь почувствовала запах опилок. Возле бараков, где стояли пилорамы, он был немного с гарью. Загрохотали гусеницы бульдозера – он тащил за собой гигантские стволы сосен. В кабине сидел Петя – он приветливо помахал нам рукой. Иван Николаевич нагнулся к моему уху:
– Сейчас я покажу вам ближайшую вырубку. Дима, – обратился он к заму, – отвези нас к первому сектору.
Мы выехали за ограду и стали петлять по лесной дороге, изрытой гусеницами бульдозеров. Вскоре я увидела широкую просеку. Здесь тоже визжали пилы, только по-другому – более глухо. Я увидела, как шевелились макушки деревьев впереди. Вскоре я воочию смогла наблюдать зрелище, которое до этого видела только в фильмах. Мужчина в рабочем комбинезоне вгрызался бензопилой в желтое тело высокой сосны. С ее куцей верхушки сыпались хвоя и шишки. Вот, миг – исполин закачался, мужчина налег на ствол, и дерево стало падать, набирая скорость. Рухнув, сосна несколько раз пружинисто качнулась и замерла. Тут же к ней подбежали другие рабочие и стали споро отпиливать ветки. Через минуту лесная красавица превратилась в обыкновенное бревно. Меня от этого зрелища покоробило – похоже на убийство, что-то вроде скотобойни.
– Вот так вот все и происходит, – грустно сказал Иван Николаевич, – и не думайте, что мне это нравится.
– А почему вы тогда этим занимаетесь?
– Как пелось в песне: «Если не я, то кто же?» В самом деле, не будем ханжами – ведь вы же сидите на деревянных стульях, за деревянным столом! Уйду я – придут другие, и не факт, что они будут лучше.
Мы проехали подальше, здесь лес состоял из вязов, узловатых и корявых деревьев. Я вопросительно посмотрела на директора.
– Вязы идут на дрова, – пояснил он, – половина деревень района не газифицирована. Дима, – попросил он зама, – отвези нас, пожалуйста, на холм.
Забравшись на высокий безлесый бугор, «уазик» замер. Нашему взору открылось зеленое море, бескрайнее и колышущееся на ветру. Разрабатываемые сектора казались отсюда лишаями, в которых копошились насекомые-люди.
– Смотрите вон туда, – директор показал на запад, – там Юрьевский лесхоз. Это настоящие варвары. Они не восстанавливают лес, просто вырубают, и все. Причем разрабатывают бешеными темпами. Говорят, сейчас у «новых русских» считается шиком строить дачи-избы из сосновых бревен.
– Это правда, – подтвердила я, – сейчас в моде такие дома.
– Не знаю, как остановить этих гадов, – сокрушался Иван Николаевич, – видите вон там огромное пустое пространство, как бы поле? Раньше там был лес.
Присмотревшись, я увидела, что зеленое море неоднородно. Где-то были нежно-зеленые островки молодых деревьев, где-то – пустоты, чернеющие землей, – недавние вырубки.
– Помните, Мария Павловна начала говорить про наши проблемы? – начал Крынин.
– Конечно, еще Оксана попросила меня по телефону о помощи.
– Хм, я об этом не знал. Я, конечно, понимаю, что формат вашей передачи не позволяет снимать посторонние сюжеты. Но мне действительно нужна помощь.
– Чем я могу вам помочь?
– Вы видите, как разрабатывают лес в Юрьеве. Словно Мамай прошел. Мы занимаем территорию, не давая им расшириться, – он придвинулся ко мне поближе, – дело в том, что мне недавно угрожали.
– Кто? – удивилась я.
– Они не представились. Просто я нашел у себя в почтовом ящике письмо. Мне предлагали уйти с должности, иначе пострадают мои дети. Уверен, это происки Кащея.
– Какого Кащея?
– Это прозвище директора Юрьевского лесхоза – Казея Васильевича. Он способен на все.
– Да, – подтвердил Дима, – он давно обещал изничтожить нас. Я слышал, как он хвастался. Мол, не пройдет и года, и Гурьево станет Юрьевом.
– А почему вы не обратитесь в милицию?
– Обращался, – директор безнадежно вздохнул, – они говорят – разберемся. Но я в это не верю. Кащей их наверняка подмазал.
– Ну и вы подмажьте. У вас же богатое хозяйство.
– Есть тут местный авторитет Цыплаков. Кащей на него работает. Переплюнуть его мне не под силу, он подмял уже полрайона, все чиновники тут под его дудку пляшут. Он подмял и Кащея. Я хочу, чтобы вы показали, насколько отличается наше хозяйство от их шараги. Трогай, Дима, пусть Ира увидит это вблизи.
Я не успела возразить, и мы стали спускаться с холма.
Дорога, вившаяся в лесу, была очаровательна, пахло смолистыми соснами, гулко раздавалось «пение» кукушки.
– Не буду спрашивать, – грустно засмеялся Иван Николаевич, – сколько мне жить осталось.
Не успел он произнести эти слова, как птица замолкла. Это, конечно, суеверие, но в эту секунду я твердо решила помочь директору. Только как – неужто вставлять в слюнявое вечернее ток-шоу кадры про шантаж, криминал? Я бы с удовольствием вела передачу наподобие «Совершенно секретно» или «Свидетеля», где можно было бы рассказывать о таких вот случаях и о расследованиях. Но руководство родного ГТРК никогда не позволит мне запустить такой проект. Они считают, что «Женское счастье» имеет хороший рейтинг при небольших затратах.
