Александр Бондарь - Барабанщица
Ну, до чего же всё просто и замечательно!
Но так как, конечно, ничего замечательного в том, чтобы лезть за деньгами в чужой ящик, не было, то остатки совести, которые слабо барахтались где-то в Катином сердце, подняли там тихий шум. Катя же грозно прикрикнула на них и тут же, не теряя даром времени, отправилась к соседу, дяде Николаю, за напильником.
- Зачем тебе напильник? - недоверчиво спросил дядя Николай. - Всё хулиганите! Неделю назад, вот, мальчишка из шестнадцатой квартиры попросил отвёртку, а сам, сволочь, чужой почтовый ящик развинтил, котёнка туда сунул, да и заделал обратно. Женщина пошла газеты вынимать, а котёнок орёт, мяучит. Газету исцарапал да полтелеграммы изодрал от страха. Насилу разобрали. Не то в телеграмме "приезжай", не то "не приезжай", не то "подожди езжать, сам приеду".
- Мне такой ерундой заниматься некогда, - степенно сказала Катя. - У меня видео сломалось. Ну вот... там подточить надо.
- Ну-ну... - недоверчиво покивал дядя Николай. - Возьми
напильник вот. Отец-то ничего не пишет?
- Пишет! - схватив напильник и поворачиваясь, чтобы уйти, бросила Катя. - Я потом расскажу. Сейчас некогда.
Отовсюду, где только было можно, Катя собрала старые ключи и, отложив два, взялась за дело.
Работала она долго и упрямо. Испортила один ключ, принялась за второй. Изредка только отрывалась, чтобы напиться воды. Пот выступал на лбу, пальцы были исцарапаны, измазаны опилками и ржавчиной. Она прикладывала глаз к замочной скважине, ползала на коленях, освещала её огнем спички, смазывала растительным маслом, но замок упирался, как заколдованный. И вдруг - крак! Катя почувствовала, как ключ туго, со скрежетом, но всё же поворачивается.
Она остановилась перевести дух. Отодвинула табуретку, собрала и выбросила в ведро мусор, опилки, вымыла с мылом грязные, замасленные руки и только тогда вернулась к ящику.
Дзинь! Готово! Выдернула ящик, приподняла газетную бумагу и увидела чёрный, тускло поблескивающий от смазки боевой браунинг.
Катя вынула его - он был холодный, будто только что с ледника. На левой половине его рубчатой рукоятки небольшой кусочек был выщерблен. Катя вынула обойму; там было шесть патронов, седьмого недоставало.
...Так вот, чем занимается новый муж Валентины!..
Катя положила браунинг на полотенце и стала перерывать ящик. Никаких денег там не было.
Злоба и отчаяние охватили её разом. Полдня она старалась, билась, потратила столько времени - и нашла совсем нe то, что ей было нужно.
Катя сунула браунинг на прежнее место, закрыла газетой и задвинула ящик.
Но тут её ждала новая непрятность! В обратную сторону ключ не поворачивался, и замок не закрывался. Мало того! Вынуть ключ из скважины было теперь невозможно, и он торчал, бросаясь в глаза сразу же от дверей. Катя вставила в ушко ключа напильник и стала, как рычагом, надавливать. Кажется, поддается! Крак - и ушко сломалось; теперь ещё хуже! Из замочной скважины торчал острый безобразный обломок.
В бешенстве ударила Катя каблуком по ящику, легла на кровать и заплакала.
... Утром следующего дня она устроила в квартире обыск. Последнее, что Катя ещё может сделать - она соберёт всё барахло, какое найдётся и отнесёт это знакомому старьёвщику. Старьёвщик заплатит меньше, чем в комиссионном, но он отдаст деньги сразу.
Что тут можно продать?.. Вон брюки. Вот новая куртка. А вот ещё куртка, не такая новая. А если прибавить коньки? До зимы долго. Вон платье - всё равно Катя из него выросла. Футбольный мяч! Правильно... Катя уже не ребёнок! Она свалила всё вместе и принялась упаковывать.
...Старьёвщик быстро оглядел это. Цепкими руками ловко перерыл кучу, равнодушно откинул коньки. Осматривая куртку, обнаружил малозаметную дыру на подкладке и зачем-то проткнул дыру пальцем. Высморкался, после чего назвал цену - довольно жалкую.
Как...? За такую гору всего..., когда Кате нужно...?
Она попробовала было торговаться. Но старьёвщик стоял молча и только изредка лениво повторял:
- Цена хорошая.
...На следующий день она притащила старые югославские сапожки, кухонные полотенца, слегка потёртую простыню, отцовские сандалии, мужской пиджак, поломанные наушники от плейера и облезлую заячью шапку. Опять так же быстро перебрал старьёвщик вещи, повертел сапожки, разглядывая их, нашёл небольшую дырку на внутреннем кармане пиджака, еще больше надорвал её пальцем, отодвинул наушники и назвал цену - такую же печальную, как и вчерашняя.
Прийдя домой, Катя опять принялась переворачивать квартиру. Старьё больше не попадалось, и она раскрыла шкаф. Там в глаза сразу же бросилась норковая шуба Валентины.
Катя сдёрнула её с крючка. Шубка была пушистая, довольно лёгкая и под лучами солнца чуть серебрилась. Сдерживая колючую нервную дрожь, Катя упаковала шубу и отнесла её старьевщику.
...Нда-а-а! Теперь уже Катя подметила, как блеснули рысьи глазки хитрого старика, и как жадно схватил он мех в руки!
Теперь цену он сказал не сразу. Он помял эту вещичку в руках, чуть растянул её, поднес близко к глазам и понюхал.
...Катя взяла деньги. Но конец делу не пришёл. Печальные дела её только ещё начинались.
На другой день Катя побывала в библиотеке и в видеопрокате. Она взяла одну книжку и четыре фильма.
Книжкой, которую взяла Катя, был новый роман Полины Сашковой "Смерть Посреди Ночи". Катя начала читать роман, но ей быстро наскучило. Самым загадочным в этой детективной истории было - зачем понадобилось писать такую большую, толстую книгу, где нет ни единой, самой простой мысли, и где всё содержание, в сущности, сводится к вопросу: кто именно зарезал старого коллекционера и похитил редкую марку. "Наверное, - думала Катя, - писать пустые, бессодержательные романы гораздо приятнее, чем торговать квасом из бочки, отмахиваясь от надоедливых мух, или подметать улицы." Она положила книгу в сумку, чтобы завтра же отнести её обратно в библиотеку.
Потом Катя достала видеокассеты. Один из фильмов, испанский или, может, французский, был о девочке-барабанщице. Та убежала от своей злой бабки и вступила в отряд к бойцам Сопротивления - это тогда, когда маленькая и храбрая католическая Испания сражалась против наполеоновского нашествия.
Девочку эту заподозрили в измене. С тяжёлым сердцем она скрылась из отряда. После чего командир и солдаты окончательно уверились в том, что она - вражеский лазутчик.
Но странные дела начали твориться вокруг отряда.
То однажды, под покровом ночи, когда часовые не видали даже конца штыка на своих винтовках, вдруг затрубил военный сигнал тревоги, и оказывается, что враг подползал уже совсем близко.
Толстый и трусливый музыкант Карлос, тот самый, который оклеветал девочку за отказ сожительствовать с ним, выполз после боя из канавы и сказал, что это сигналил он. Его представили к награде.
Но это была ложь.
То в другой раз, когда отряду приходилось плохо, на оставленных развалинах угрюмой башни, к которой не мог подобраться ни один смельчак доброволец, вдруг взвился испанский флаг, и на остатках зубчатой кровли вспыхнул огонь сигнального фонаря. Фонарь раскачивался, метался справа налево и, как было условлено, сигналил соседнему отряду, взывая о помощи. Помощь пришла.
А проклятый музыкант Карлос, который ещё с утра случайно остался в замке и всё время валялся пьяный в подвале возле бутылок с вином, опять сказал, что это сделал он, и его снова наградили и произвели в сержанты.
Ярость и негодование охватили Катю во время этого фильма, и слёзы затуманили ей глаза.
"Это я... то есть это она, смелая, хорошая девочка, которая крепко любила свою родину, опозоренная, одинокая, всеми покинутая, с опасностью для жизни подавала тревожные сигналы".
Кате нужно было с кем-нибудь поделиться своим настроением. Но никого возле неё не было, и только, зажмурившись, лежал и мурлыкал на подушке кот Тимофей.
- Это я - смелая барабанщица! Я тоже и одинокая и заброшенная... Эй ты, ленивый котяра! Слышишь? - сказала Катя и толкнула кота ладонью в тёплый пушистый живот.
Оскорблённый кот Тимофей вскочил, изогнулся и, как показалось Кате, злобно посмотрел на неё своими круглыми зелёными глазами.
- Мяу! - ответил он. - Ты врёшь, ты не барабанщица. Барабанщицы не дружат с армянами и не лазят по чужим ящикам, не продают старьёвщикам Валентининых вещей. Барабанщицы бьют в круглый барабан, барабанщицы - смелые и добрые. Они до краёв наливают блюдечко тёплым молоком и кидают в него шкурки от колбасы и куски мягкой булки. Ты же забываешь налить даже холодной воды и швыряешь на пол только сухие корки.
Он спрыгнул и, опасаясь мести, поспешил убраться под диван.
Кате сделалось стыдно. Она поставила видеомагнитофон на паузу, потом поднялась и направилась к холодильнику, чтобы наполнить молоком кошачье блюдце.
Утром, выбегая за хлебом Катя увидела, что дверь с лестницы к ним в квартиру была приоткрыта. И Катя вспомнила, что вечером она сама забыла её закрыть.
