Марина Серова - Тройная месть
Итак, срочно необходимо было «разложить все по полочкам», этим я и занялась: «Наиболее часто встречающимися мотивами заказных убийств в мафиозной среде являются:
1. Конкурентная борьба между криминальными структурами за территории и рынки сбыта.
2. Смещение кем-либо из своих, то есть освобождение «места» для нового хозяина.
3. Месть, может быть, даже старые счеты».
Был, правда, еще один вариант, но настолько маловероятный, что я смело его отбросила…
Итак, первый пункт отпал сразу — Медик считал, что сам его отлично отработал. Второй он «любезно» предложил рассмотреть мне.
Тогда мне представлялось, что Медик близок к истине. Его версия выглядела наиболее правдоподобной — убийцу надо было искать внутри их собственной организации. Черная зависть и непомерные амбиции подчас толкают людей на любые гнусности и преступления.
Наиболее опасны тихие, незаметные завистники, снедаемые изнутри навязчивыми вопросами: «Почему не я? Что он делает на том месте, которое должен занимать я? Чем он лучше меня?» — и так далее и тому подобное… Они не в состоянии смириться со вторыми ролями и поэтому начинают строить коварные планы, вынашивая их иногда годами, тщательно обдумывая каждую деталь. Результаты подобной деятельности красноречиво говорят сами за себя — неожиданно многообещающий друг-начальник вылетает из своего кресла, внезапно распадается, казалось бы, благополучная семья старого приятеля, ни с того ни с сего рвутся многолетние взаимовыгодные деловые связи. Вокруг лишь недоуменно разводят руками — как же так, ведь до сего момента все складывалось на редкость удачно. А завистник втайне удовлетворенно потирает руки, в то же время очень убедительно сочувствуя пострадавшим «друзьям». Находясь во власти черной зависти, он прячет совесть в дальний ящик и с легкостью забывает о чести и порядочности, дружбе и любви.
Передо мной стояла довольно сложная задача — я должна была разглядеть того, кто умело скрывал от своих, скажем так, соратников истинные намерения. В общем — найти «паршивую овцу» в стаде. Нет, скорее «паршивого волка», затесавшегося в стаю.
* * *Сперва я решила побывать на месте преступления. Хотя времени прошло довольно много — три недели, все же нельзя было пренебрегать возможностью отыскать что-либо интересное. Я должна заметить то, что показалось неважным и потому отброшено другими. Ведь часто пропускают мелочи, с помощью которых можно найти ниточки, способные неумолимо привести к раскрытию чужих тайн.
* * *Восьмой корпус университета примыкал к третьему, но в отличие от него был современной постройкой начала семидесятых годов. Фасад здания был выполнен из огромных застекленных металлических конструкций. Сквозь эти гигантские окна были хорошо видны пролеты лестниц, ведущих с одного этажа на другой.
Ко входу в корпус вела невысокая, состоявшая буквально из десяти-пятнадцати ступеней балюстрада, в основании которой неясно вырисовывались контуры зашарканного темно-коричневого пятна. Кровь девушки, впитавшаяся в известняк, напомнила мне о сути расследуемого преступления — бессмысленном трагическом убийстве студентки-первокурсницы. «Лишь осенние дожди и зимние снега окончательно уничтожат следы этого позорного знака человеческой жестокости», — подумала я.
Наискосок от университетского корпуса, принадлежавшего физикам, располагался корпус мединститута. За окном одной из аудиторий именно этого здания притаились двадцатого мая убийцы. Стреляли с третьего этажа — расстояние получалось приличное.
Мне необходимо было осмотреть помещение, из которого был сделан выстрел, поэтому я решительно вошла в вестибюль мединститута. Хотя был разгар лета, бдительная вахтерша восседала на своем обычном месте. Обезоруживающе улыбнувшись и поздоровавшись, я попросила:
— Дайте, пожалуйста, посмотреть тетрадку с квартирами.
— Пожалуйста.
Хорошим предлогом для завязки разговора послужило нововведение, согласно которому на вахтах почти всех тарасовских вузов хранятся тетради, в которые желающие могут вписать свои предложения о сдаче жилья внаем. Теперь студентам не надо бегать от столба к столбу в поисках объявлений такого характера, а у меня есть прекрасный повод для «задушевной» беседы.
Вахтерша безропотно протянула мне общую тетрадь в синей обложке. Я сделала вид, что внимательно ее изучаю.
— Такая жара, да и сессия уже к концу подходит… Вы, наверное, отпуска ждете не дождетесь, — посочувствовала я пожилой грузной вахтерше.
— Конечно, жду. Меня с первого должны были отпустить. Но у нас тут месяц назад такое было!..
Я подняла глаза от тетрадки и, изображая дикую заинтересованность, уставилась на вахтершу, которая с удовольствием продолжила:
— Студентку одну убили, может, слышали? — Я отрицательно мотнула головой. — Из этого корпуса, между прочим, стреляли. А в крыле том ремонт как раз был. Меня замучила милиция: кто приходил, зачем приходил… А ведь разве упомнишь — мастера-маляры, как муравьи, туда-сюда сновали, студенты перед сессией как сумасшедшие гонялись, — жаловалась мне пожилая женщина.
— Вот это да! — деланно изумилась я. — Никогда не видела места преступления. Ой, а можно посмотреть?
— Да там ничего интересного, просто только что отремонтированная аудитория. Даже эксперты проверяли — говорят, ничегошеньки не нашли.
— Все равно интересно. Пожалуйста, разрешите, — канючила я.
— Ну, ладно, беги. Комната номер 85.
— Спасибочки, я быстро.
Я поднялась на третий этаж и свернула в левое крыло. Там полным ходом шел ремонт, но несколько аудиторий были уже готовы. Одна из них и была мне нужна.
В комнате было три окна. Из первого помеченное кровавым пятном место увидеть было нельзя, мешали сучья большого раскидистого клена. Из третьего окна был прекрасный обзор, но и с улицы несложно было бы заметить тех, кто там стоял. А вот второе, слегка прикрытое редкими зелеными веточками, было, пожалуй, наиболее удобным для совершения подобного рода преступления.
Я тщательно осмотрела оконные рамы и подоконник, но никаких подозрительных следов на свежей краске обнаружить не удалось. На полу что-либо искать было уже бессмысленно. Еще раз окинула взглядом все вокруг — безнадежно.
Потом направилась к выходу и, чтобы открыть захлопнутую сквозняком дверь, просунула пальцы в петлю ручки, но тут же, словно обжегшись, выдернула их обратно. Затем склонилась над ручкой и оглядела ее со всех сторон. Мое внимание привлек узорчатый отпечаток, оставленный на сгустке слегка подветрившейся, но не просохшей окончательно на момент совершения преступления краски. Присмотревшись, я поняла, что среди завитков был спрятан вензель «Я».
«Может быть, след от печатки, — обрадовалась я. — Хотя этот след мог оставить кто угодно, то есть человек, не имевший абсолютно никакого отношения к убийству». На всякий случай, зарисовав в памяти сложный узор, я вернулась к доброй вахтерше.
— Да, вы правы, ничего интересного. Но все же большое вам спасибо.
— Я же говорила. Тетрадку-то больше смотреть не будешь?
— Ой, чуть не забыла, обязательно буду. Мне же квартира нужна, — спохватилась я и достала из сумочки блокнот.
С деловым видом я выписала несколько адресов и радостно сообщила:
— Пойду звонить, может, сразу повезет — найду дешевую и удобную.
— Ну счастливо… А ты наша студентка-то? — бросила она мне вдогонку.
— Нет, я к вам только за адресами, я из педа.
— Будущая учительша, значит?
— Да! — крикнула я уже от двери и помахала новой знакомой рукой.
«Скудный улов, почти ничего. На этот раз место преступления чисто, словно только что выпавший снег. Аккуратно сработали, ловкие черти, — мысленно посетовала я, — ни одной улики не оставили».
* * *Для стимуляции мыслительного процесса мне был необходим крепкий кофе или хорошая сигарета. Вернувшись домой, я сразу отправилась на кухню. Через десять минут уже сидела, поджав ноги, на диване и, щуря от удовольствия глаза, отхлебывала мелкими глоточками из керамической чашки обжигающе горячий бразильский напиток. Допивая последнее, я уже знала, что сделаю безотлагательно в следующую минуту. Сейчас мне был нужен не кто иной, как подполковник милиции Кирсанов, мой старый институтский приятель и нынешний незаменимый помощник. На звонок трубку тут же подняли:
— Да, — раздраженно прорычал телефон Володькиным голосом.
— Привет, Киря, ты не в духе. Есть проблемы? — заботливо спросила я.
— Проблемы есть всегда и у всех, Танечка, — тон стал значительно мягче.
— Но иногда их оказывается умопомрачительно много, — продолжила я философскую игру.
— Уж не про себя ли ты, Ведьмочка? — Кире не надо было долго втолковывать, что к чему. Вот за это я его и люблю в том числе, разумеется.
