Раймонд Чандлер - Спящая красавица
Мужчина потирал ушибленную руку, зажав ее между колен, и насвистывал сквозь зубы. Удар по челюсти он перенес легко.
— Я и не стараюсь быть пай-мальчиком,— ответил он.— Ладно, твоя взяла. Бери деньги и выметайся, но будь уверен, что мы до тебя доберемся.
Я посмотрел на коллекцию бумажных и серебряных долларов на столе.
— Судя по вашему арсеналу, у вас немало трудностей в работе,— заметил я.
Подойдя к двери, которая вела из кухни в квартиру, я дотронулся до нее. Она была не заперта. Я повернулся к мужчине:
— Я оставлю ваш револьвер в почтовом ящике. В другой раз, прежде чем хвататься за оружие, разберитесь, с кем имеете дело.
Он продолжал тихо насвистывать и нянчиться со своей рукой. Потом, бросив на меня опасливый взгляд, он встал и запихнул деньги в потрепанный портфель.
— Не придавайте большого значения оружию,— сказал он.— В городе полно старого железа. Но нож оставьте Клаузену. Я потратил немало времени, чтобы отточить его.— Затем он ткнул в меня пальцем:— Мы еще встретимся с вами. Только я буду не один, а с другом.
— Посоветуйте ему перед этим надеть чистую рубашку,— сказал я.— И вам пусть он одолжит одну.
Он молча прошел мимо меня и спустился по ступенькам крыльца. Его шаги напомнили мне стук каблучков Орфамей в коридоре моей конторы. Не знаю почему, но у меня появилось чувство, что я ошибся в подсчете козырей. Может быть, из-за этого маленького человека с железным характером. Ни воплей, ни шума, ни жалоб, только улыбка, насвистывание сквозь зубы, небрежный тон и ничего не забывающие глаза.
Я нагнулся и поднял с пола нож. Он был сделан из длинного обточенного напильника, ручка пластмассовая. Я ударил им в стол. Лезвие легко вошло в дерево, а ручка осталась у меня в руке, Я насадил ее на лезвие и С трудом вытащил его из стола. Любопытный нож!
Я открыл дверь в комнату и вошел туда, держа в руке нож и револьвер.
Комната была небольшая, с кроватью, убирающейся в стену. В настоящее время кровать была откинута, постель смята. В комнате стояло кресло с дырой, прожженной в подлокотнике, и большой дубовый письменный стол. Рядом со столом находилась кушетка, на которой спал мужчина в линялой рубашке и заношенном сером свитере. Его ноги в грязных носках свисали с кушетки, а голова на полметра не доставала до подушки в несвежей наволочке. Лицо-мужчины блестело от пота, дышал он тяжело, как старый «форд». На столе стояла тарелка с окурками сигарет, причем некоторые из них были домашней набивки, а на полу, рядом с кушеткой — почти полная бутылка джина и чашка, в которой когда-то был кофе. Комната пропахла джином, воздух был спертый, но в нем улавливался запах марихуаны.
Я открыл окно и прислонился к сетке лбом, чтобы немного провентилировать свои легкие. В то же время я оглядел улицу. Она была безлюдна, если не считать двух подростков, ехавших на велосипеде вдоль изгороди и рассматривавших заборную живопись.
Я вернулся к столу,. нашел регистрационную книгу жильцов и отыскал в ней запись: «Оррин П. Куэст», сделанную резким разборчивым почерком. Рядом с ней уже другим почерком было небрежно помечено: «214». Я просмотрел книгу до конца, но не нашел в ней записи нового квартиранта в комнате двести четырнадцать. Соседний, двести пятнадцатый номер занимал Д. У. Хикс.
Я сунул книгу в стол и подошел к кушетке. Нагнувшись, я зажал пальцами нос спящего. Он сразу перестал храпеть и проснулся, открыл налитые кровью, мутные глаза. Убедившись, что он совсем проснулся, я отпустил его, поднял с пола бутылку и налил немного джина в стакан, валявшийся рядом с бутылкой. Я показал стакан мужчине.
Он потянулся к нему, как мать к ребенку. Я отвел руку со стаканом, чтобы он не мог его достать, и спросил:
— Вы управляющий?
Он облизал губы, прохрипел что-то неразборчиво и попытался схватить стакан. Я поставил стакан перед ним‘на стол, он благоговейно взял его обеими руками и вылил содержимое в рот. Затем он рассмеялся и швырнул мне стакан. Я ухитрился поймать его и снова поставил па стол. Мужчина оглядел меня, безуспешно стараясь напустить на себя строгий вид.
— В чем дело? — спросил он.
— Вы управляющий?
Он кивнул и при этом чуть не свалился с кушетки.
— Должно быть, я пьян,— заметил он.— Чуть-чуть пьян.
— Вы еще дышите,— ответил я,— а это уже неплохо.
Он спустил ноги на пол и попробовал встать. Потом захихикал от внезапно нахлынувшего веселья, сделал три неуверенных шага, встал на четвереньки и попытался укусить ножку кресла.
Я поднял мужчину, усадил в кресло с прожженной ручкой и влил в него еще порцию «лекарства». Он выпил ее, передернулся и бросил на меня более разумный взгляд. У подобного типа пьяниц во время опьянения бывает какой-то момент трезвости. Только трудно предсказать, когда он наступит и как долго продлится.
— Какого черта вам нужно? — выдал он.
— Я ищу человека по имени Оррин П. Куэст,
— А?
Я повторил еще раз. Он вытер лицо руками и коротко отрезал:
— Выехал.
— Когда?
Он махнул рукой, чуть не свалившись с кресла, и потребовал:
— Дайте выпить!
Я налил в стакан джина и показал ему, но не дал.
— Дайте,— настаивал мужчина.— Я несчастный человек.
Мне нужен новый адрес Оррина Куэста.
Я поставил стакан на пол и протянул управляющему свою деловую визитную карточку:
— Возможно, это поможет вам сосредоточиться.
Он взглянул на карточку и насмешливо улыбнулся. Подержав ее на ладони, он плюнул на нее и швырнул через плечо.
Я подал ему стакан джина. Он выпил его за мое здоровье, торжественно кивнув, и тоже перебросил стакан через плечо, который покатился по полу и стукнулся о плинтус.
Мужчина с неожиданной легкостью вскочил на ноги и крикнул:
— Убирайтесь! У меня есть друзья.
Он хитро посмотрел на телефон, висевший на стене, а потом на меня.
— Вами займется пара крепких парней,— усмехнулся он.
Я промолчал.
— Не верите? — сердито прорычал он.
Я покачал головой.
Он шагнул к телефону, снял трубку и стал набирать номер. Я следил за его пальцами: 1—3—5—7—2.
Это занятие отняло у него последние силы. Он выпустил из рук трубку, прислонился к стене и съехал на пол. Приложив ухо к стене, он пролаял:
— Дайте мне дока.
Я молча слушал.
. — Винса! Дока! — сердито крикнул он.
Он вновь схватил трубку, но тут же и отшвырнул ее от себя, потом встал на четвереньки и пополз по кругу. Увидев меня, он удивился и рассердился. С трудом поднявшись на ноги, он протянул руку:
— Дайте выпить!
Я подобрал откатившийся стакан и вылил в него остатки из бутылки. Он взял стакан с достоинством накачавшегося вдовца, небрежно осушил его, спокойно подошел к кушетке и лег на нее, подсунув под голову стакан вместо подушки. Заснул он моментально.
Я положил трубку на рычаг, снова выглянул в кухню, затем обыскал спящего и выудил у него из кармана ключи. Один из них был отмычкой к замкам номеров. На двери квартиры управляющего стоял пружинный замок. Я поставил его на собачку, обеспечив возможность вернуться, и стал подниматься по лестнице. По дороге я остановился и записал на старом конверте: «Доктор Винс, 1-35-72». Может быть, это была нить .к разгадке.
В доме царила полная тишина.
Глава 4
Отполированный от длительного употребления ключ управляющего бесшумно открыл замок двести четырнадцатого номера. Я толкнул дверь. Комната была не пуста. У кровати спиной к двери стоял коренастый мужчина, склонившись над чемоданом, лежавшим на кровати, и неторопливо укладывал в него вещи. Рядом с чемоданом валялись рубашки, носки и белье. Мужчина монотонно насвистывал сквозь зубы.
Услышав скрип двери, он замер, и его рука -метнулась к подушке.
— Прошу прощения,— произнес я,— управляющий сказал мне, что эта комната свободна.
Мужчина был лыс, как грейпфрут. Он был в темно-синих брюках с подтяжками и голубой рубашке. Он сунул руки под подушку, потом поднес их к голове, опустил и только тогда повернулся. Теперь на его голове появились волосы.
Парик выглядел как естественные волосы. Мужчина сердито посмотрел на меня.
— Могли бы и постучать,— заметил он.
У него был низкий, хриплый голос и круглое лицо с внимательными глазами.
— Зачем мне было стучать? Управляющий сказал, что комната свободна.
Мужчина кивнул, удовлетворенный ответом. Сердитое его выражение исчезло.
Я без приглашения прошел в комнату и огляделся. Рядом с чемоданом на кровати лежал журнал с обнаженными красотками. В зеленой стеклянной пепельнице дымилась сигара. Для такого дома комната была опрятная и чистая.
— Должно быть, он решил, что вы уже переехали,— сказал я, разыгрывая роль обычного съемщика подобных комнат.
