Марина Серова - Ее настоящее имя
– Где-то на Урале, – сказала Гуля.
– А поконкретнее?
– Не знаю, но, кажется, не в большом городе, а в каком-то поселке.
– Сколько ей было лет?
– Не знаю. А разве... – Парикмахерша покосилась на раскрытую папку-регистратор, но, наткнувшись на строгий взгляд начальницы, осеклась. – Нет, не знаю. Она не говорила.
– Хорошо, Гуля, ты можешь идти, – сказала Елена Федоровна, и парикмахерша тут же покинула кабинет.
Я очень скоро последовала ее примеру, отягощенная новыми версиями. У меня были все основания полагать, что к внезапному исчезновению Верещагиной могла приложить руку ее работодательница. Не исключено, что она создала Ольге невыносимые условия для работы и уничтожила ее контракт, чтобы Александр Станиславович не напал на след любимой женщины. Уж что поделаешь, таков удел свидетелей – попадать под подозрения!
Впрочем, в категорию подозреваемых теперь попала не только хозяйка парикмахерской, в ней оказался и сын моего клиента. Пожалуй, Максима Александровича Писаренко стоило поставить на первое место, потому что он был напрямую заинтересован в том, чтобы Ольга исчезла из жизни его отца. Мачехи, тем более молодые, нечасто бывают по душе взрослым детям. И это оправданно. И в данном случае, женившись, отец автоматически лишал сына определенной части наследства. Могла быть и личная неприязнь Максима к Ольге или, наоборот, приязнь...
«Но вот какой зуб Елена Федоровна имела на Верещагину? – Я мысленно вернулась к предыдущей версии и вдруг соединила две гипотезы в одну: – Вполне возможно, что она просто помогала сыну известного хирурга на возмездной основе». Это предположение требовало доказательств, но у меня их пока не было.
Из парикмахерской «Елена» я поехала в район Сенного рынка. Верещагина снимала там квартиру до того, как переехала к Писаренко. Были надежды, что квартирная хозяйка вспомнит что-нибудь полезное для следствия.
* * *Позвонив в одиннадцатую квартиру, я сразу же услышала женский голос:
– Кто там?
– Юлия Константиновна? – уточнила я, прежде чем представиться.
Дверь приоткрылась на ширину цепочки, и маленькая седая старушка спросила заговорщическим тоном:
– Да, это я, а ты от кого?
– От Ольги Верещагиной, – полушепотом ответила я.
– Тогда проходи. Значит, ты от Олечки? Хорошая она была девочка, аккуратная, замуж вышла и съехала. Знаешь, после нее у меня одна студентка жила, та безалаберная была, но тоже замуж выскочила. Теперь у меня женщина с ребенком живет, так что сдала я уже комнату. А хочешь, я порекомендую тебя своей приятельнице? Будешь там жить одна, сама себе хозяйка, правда, там тебе жилье дороже встанет. У тебя как с деньгами?
– Нормально.
– Тогда сейчас я тебе адресок напишу.
Из уважения к почтенному возрасту предприимчивой бабули я решила сразу же объяснить, что мне на самом деле от нее надо.
– Юлия Константиновна, вы меня извините, но, честно говоря, я не нуждаюсь в жилье. Мне просто с вами поговорить надо. Я – частный детектив.
– Частный детектив, – повторила хозяйка, немного подумала и сказала: – Ну разувайся, раздевайся, вот сюда вешай свое пальтишко и проходи в мою комнату, поговорим. Я охочая до всяких разговоров! Комнатку вторую сдаю не ради денег, а ради общения, люблю с молодежью поговорить... Садись сюда. Тебя как звать-то?
– Таня.
– Слушаю тебя, Таня. Что случилось-то?
– Юлия Константиновна, а вы общались с Олей после того, как она от вас съехала?
– Нет. А что же такое случилось, почему ты мне ничего толком не говоришь?
– Дело в том, что Ольга пропала. Александр Станиславович нанял меня, чтобы я ее нашла.
– Кошмар какой! Как это – Олюшка пропала? Они с доктором поссорились, что ли? А он мне так понравился – такой обходительный, внимательный...
– В том-то и дело, что нет. Ольга ушла утром на работу и исчезла.
– Вот горе-то какое! – запричитала старушка. – Может, под машину попала? Вот так с моей соседкой случилось...
– Нет, здесь что-то другое. Есть подозрение, что она уехала домой, туда, откуда приехала. Вы случайно не знаете, где Ольга раньше жила?
– Сейчас посмотрю. У меня все записано. Я у всех квартирантов сразу беру паспорта и собственноручно записываю все данные в тетрадку. Минуточку, все сейчас прояснится. Хорошо, что догадалась ко мне зайти. – Бабуля открыла ключом дверцу серванта и достала оттуда большую коробку из-под шоколадных конфет, а уже из нее общую тетрадь. – Это мой архив. Сейчас очки надену... Ой, как же это я сразу не заметила!
– Что такое? Что случилось?
– Здесь целый лист вырван! А я сразу и не заметила, открыла новую страницу и записала Лариску, а потом Людмилу c Ванечкой...
– Можно, я посмотрю?
– Гляди! Раз ты детектив, может, что и высмотришь, – бабуля протянула мне свою заветную записную книжку.
Один лист, и как раз с паспортными данными Верещагиной, там действительно отсутствовал, и это наталкивало на определенные размышления. Не могло быть такого совпадения! Но на всякий случай я спросила:
– Юлия Константиновна, как вы думаете – Ольга или кто-то другой мог вырвать этот лист?
– Исключено! Ты же видела, что я закрываю ящик на ключ, и комната эта всегда на замке, если меня дома нет. Богатства, конечно, у меня нет, но все же...
– Тогда кто вырвал лист?
– Ума не приложу.
– Юлия Константиновна, может быть, вас кто-то попросил уничтожить данные об Ольге?
– Ты думаешь, что говоришь-то! – возмутилась бабуля.
– Думаю. В жизни всякое случается...
Юлия Константиновна посмотрела на меня, потом полистала свою тетрадку, немного подумала и выдала совсем неглупую мысль:
– Замок у меня на двери, конечно, простенький, язычок ножом поддеть можно, а сервант и вовсе – булавкой открыть. Сама как-то так делала, когда ключ затерялся. Только зачем Оля это сделала? Она такой порядочной мне показалась. Скромная, аккуратная, добрая...
– А как она вас нашла?
– Это не она меня, а я ее, горемычную, нашла на вокзале. Когда у меня комнатка освобождается, я на вокзал езжу и присматриваю себе очередную жиличку. У меня глаз наметанный – я сразу вижу, кому податься некуда и кто без особых запросов. Не все жильцы хотят с хозяевами жить. Да, она стояла около справочного бюро, в глазах такая безнадежность, такая тоска, я подошла к ней, предложила ночлег, Ольга и согласилась.
– Так, может, вы помните, откуда Верещагина приехала?
– Издалека. То ли с Сибири, то ли с Урала, запамятовала. Откуда у меня только жильцы не останавливались, даже с ближнего зарубежья.
– А к Верещагиной кто-нибудь приходил сюда, звонил или, может, она кому-нибудь по междугородке звонила из вашей квартиры, а квитанция где-нибудь завалялась?
– Нет, у меня домашнего телефона не имеется. Дом-то под слом... Есть сотовый, сын мне его купил и оплачивает, но я его никому из жильцов не даю... Ольга ничего не говорила мне о своем прошлом, как я ее ни расспрашивала. Что-то в ее жизни такое случилось, о чем она вспоминать не хотела, даже боялась...
– Разве она не от мужа-тирана сбежала?
– От мужа? – удивилась Юлия Константиновна. – Ни о каком муже Олюшка мне никогда не говорила, да и штампа в паспорте у нее, кажется, не было, но, возможно, я что-то опять запамятовала.
– Так о чем тогда вы с ней разговаривали, если не о муже?
– О чем придется. Сериалы обсуждали, кулинарные рецепты... Она меня манты делать научила... А вообще-то, Ольга с утра до вечера работала, приходила вечером и с ног валилась...
– Где же она так уставала, в парикмахерской, что ли?
– Нет, Олюшка поначалу уборщицей работала в трех местах. Денег немного подкопила и пошла на курсы этих самых, ну как их...
– Маникюрш, – подсказала я.
– Точно, маникюрш... – закивала головой Юлия Константиновна.
– А что это за курсы, где они находятся, вы случайно не знаете?
– Нет, не знаю, где-то в центре. Значит, закончила она эти курсы, но на работу не сразу по этой специальности устроилась, опыта нет, вот и брать никто не хотел. Потом все-таки нашла местечко, но далековато от дома, зато там она с доктором и познакомилась... Я так радовалась за нее, так радовалась... А тут такая беда... Куда же она пропала? Ты уж, дочка, ищи ее, пожалуйста.
Интересно, а я что делаю!
Мы поговорили еще немного с квартирной хозяйкой, и я ушла, теряясь в догадках. Новые факты давали обширные возможности для самых разных предположений. Ну правда, что могло заставить тридцатилетнюю женщину так круто изменить свою жизнь? Наличие мужа-тирана со слов бабули не подтвердилось. Значит, Ольга врала Писаренко. Но почему? Возможно, потому, что не хотела выходить за него замуж. Если в ее паспорте не было штампа о регистрации брака, это ровным счетом ничего не значит. Мог существовать гражданский муж, любовник, бойфренд, неважно, как его назвать, главное, что Верещагина могла к нему вернуться... Чушь! Ольга приехала в чужой город без копейки в кошельке, без профессии, словно спасалась от кого-то бегством. Но и в Тарасове ей, кажется, было неспокойно. Не исключено, что Верещагина почувствовала – ей наступают на пятки, и скрылась, не предупредив даже Писаренко. А чтобы ее не нашли, она подчистила следы. Куда же она отправилась?
