Сью Графтон - "П" – значит погибель
– Согласно Пятой поправке я обязан блюсти права граждан.
Его кабинет оказался крохотной комнатушкой: стены выкрашены в серый цвет, на полу дешевый ковролин. Он уселся на стол, предоставив мне единственный имеющийся стул. На столе стояла фотография его семейства: жена, три дочери и сын. Брови у Одессы были густые и темные, а глаза голубые.
– Итак, чем могу вам помочь?
– Точно не знаю. Я бы с удовольствием послушала вас. Если вы, конечно, не возражаете.
– Да ради бога. – Он потянулся к стопке дел, лежавших тут же, вытащил снизу пухлую папку, пролистал ее. – Я только что получил эту должность. Здесь я новичок, и это дело – первое из мне порученных. Ну что ж, посмотрим, что у нас имеется. – Он пробежал глазами страницу. – Кристал Перселл заявила об исчезновении супруга во вторник шестнадцатого сентября, через семьдесят два часа после того, как доктор не явился домой. Насколько мы поняли, ничего подозрительного в обстоятельствах исчезновения Перселла не было. – Он взглянул на меня. – Сказать по правде, мы поначалу решили, что он просто сбежал. Сами знаете, как это бывает. В половине случаев человек объявляется сам. Оказывается, что завел себе подружку или загулял с приятелями.
Он устроился поудобнее и продолжал:
– Я позвонил нынешней миссис Перселл и договорился о встрече на пятницу, девятнадцатое сентября. Честно говоря, я специально тянул время, надеялся, что что-нибудь прояснится.
– Однако ничего не прояснилось.
– Ни тогда, ни потом. Судя по ее словам, никакими заболеваниями он не страдал, так что опасаться скоропостижной смерти оснований не было. Она сказала, что днем в пятницу, двенадцатого, звонила ему на работу. Перселл предупредил ее, что задержится, но ни слова не сказал о том, что вообще не придет. К утру субботы она уже не находила себе места, обзвонила всех – друзей, родственников, коллег. Больницы, дорожный патруль, морг – всё. Безрезультатно. Я провел в ее доме в Хортон-Рэвин час. У них есть еще дом на берегу, там она проводит выходные. Я расспрашивал о его увлечениях, привычках, работе, о загородных клубах, которые он посещает. Осмотрел его спальню, просмотрел телефонные счета, квитанции по его кредиткам. Проверил, сколько денег он снимал в последнее время с кредитной карточки, заглянул в записную книжку, в ежедневник. После чего мы недели две проверяли всю почту в доме и клинике, я разговаривал с его сослуживцами, ввел сведения о нем в базу данных Министерства юстиции, где собрана информация по исчезнувшим людям, дорожной полиции было дано указание искать его машину. Однако, вы же понимаете, речь идет не о преступлении, это просто розыск пропавшего. Мы делаем все, что в наших силах, но у нас нет оснований считать, что дело действительно серьезное.
– Фиона говорит, его паспорт тоже пропал.
– И мой пропал, – мрачно усмехнулся Одесса. – То, что жена не может его найти, вовсе не значит, что он пропал. Мы просмотрели данные о его сбережениях в банке «Мид-Сити». Наше внимание привлек следующий факт: за последние два го да он несколько раз брал деньги наличными, всего на сумму около тридцати тысяч долларов. Только за последние десять месяцев счет сократился с тринадцати тысяч до трех. Последний раз деньги снимали двадцать девятого августа. Жене, похоже, об этом ничего не известно.
– Думаете, он готовился к отъезду?
– Вполне вероятно. Конечно, тридцать тысяч в наше время – ничто, но для начала достаточно. Возможно, он снимал деньги и с других счетов, о которых нам неизвестно.
– Давайте вернемся к паспорту. Если бы Перселл выехал из страны, на таможне бы об этом знали?
– Должны были бы знать. При условии, что он воспользовался собственным паспортом. Но он вполне мог обменять свои водительские права, свидетельство о рождении и паспорт на поддельные документы и улететь в Европу или Южную Америку под чужим именем. Или же поехать на машине в Канаду и улететь оттуда.
– Или где-то залечь, – продолжила я.
– Вот именно.
– Но тогда кто-нибудь должен был засечь его машину.
– Совершенно необязательно. Он мог сбросить ее в пропасть или уехать в Мексику и там продать.
– А что у него за машина?
– «Мерседес»-седан. Серебристого цвета. С номерным знаком «Доктор П».
– Вы не думаете, что это убийство?
– Нет основания. На стоянке перед домом престарелых следов крови не обнаружено. Никаких следов борьбы, ничто не указывает на нападение, нет никаких причин предполагать, что его увезли насильно.
– Фиона считает, что он мог просто уехать. Вам как кажется?
– Лично я в это не очень верю. За девять недель он так и не дал о себе знать. Скорее, можно подозревать, что есть некие неизвестные нам обстоятельства. Мы сейчас проверяем все за ново – возможно, мы упустили нечто существенное.
– А вы поверили тому, что рассказала Фиона?
– Она говорила, что он и раньше исчезал. Очень может быть. Отлично понимаю, прочему он ушел от нее. И остается только предполагать, что за проблемы у него были с нынешней миссис П. – Выдержав паузу, он спросил: – Вы с ней уже встречались?
Я покачала головой. Одесса вскинул брови и потряс рукой, словно обжегся.
– Таких обычно не бросают.
– У вас есть какие-нибудь предположения?
– У меня? Никаких.
– Можно взглянуть? – показала я на папку.
– К сожалению, нет. Дело ведет Палья, а он просто помешан на секретности. Если считает нужным, сам все сообщает. Наша задача – найти человека, так что давайте по мере сил сотрудничать.
– Он не будет возражать, если я побеседую с родственниками и знакомыми Перселла?
– Вы вольны делать все, что пожелаете.
Провожая меня, он сказал:
– Удастся его найти – известите нас. Нравится ему, пусть скрывается, но мне не хотелось бы попусту тратить свое время, пока он прожигает жизнь в Лас-Вегасе.
– Вы же в это сами не верите!
– Не верю, – согласился он.
По дороге в контору я заглянула в банк. Заполнила поручение, расписалась на обороте чека Фионы и стала ждать своей очереди. Подойдя к окошечку, я показала на номер счета, указанный на чеке, и попросила:
– Будьте добры, проверьте состояние этого счета. Я хочу удостовериться, что деньги будут мне переведены.
Этому я научилась на горьком опыте. И никогда не приступаю к работе, пока не узнаю наверняка, что чек будет оплачен.
Эту кассиршу я знаю уже несколько лет. Она набрала номер счета, посмотрела на монитор, нажала на кнопку ввода.
– Денег на счету немного, но пока хватает. Может, возьмете наличными?
– Нет, положите на депозит, но лучше прямо сейчас.
2
Вернувшись к себе, я позвонила Кристал Перселл. Экономка сказала, что она уехала в домик на побережье. Она назвала номер, и я тут же позвонила туда. Кристал взяла трубку, я представилась, очень надеясь на то, что известие о новом детективе ее не рассердит. Я ей сказала, что встречалась с Фионой.
– Я знаю, с вами уже несколько раз беседовали, но, если вы не возражаете, я бы хотела сама вас расспросить.
– Сколько она вам платит? – спросила она после короткой паузы.
– Фиона? Пятьдесят долларов в час.
– Приезжайте сегодня в пять. Я живу на Палома-лейн. – Она назвала номер дома. – Вы знаете, где это?
– Найду. Постараюсь долго вас не задерживать.
– Можете не торопиться. Платит же Фиона.
Из офиса я ушла в четыре и по дороге к Кристал заскочила домой. В воздухе пахло дождем. А я оставила окна нараспашку и, опасаясь грозы, хотела все как следует закрыть. Открыв калитку, которая как всегда протяжно скрипнула, я по узенькой бетонной дорожке прошла на задний двор.
Обитаю я в бывшем гараже, переделанном под жилье. Моя так называемая студия состоит из небольшой гостиной с кушеткой для гостей в эркере, кухоньки и ванной. Сплю я на антресолях, куда из гостиной ведет винтовая лесенка, там у меня широкая тахта и вторая ванная. Обитель моя очень напоминает крепкое морское суденышко – картину дополняют круглое окошко-иллюминатор над дверью и обитые тиковым деревом стены. Но самое замечательное здесь – домохозяин Генри Питтс, добрая душа. Ему восемьдесят шесть лет, он весьма хорош собой, остроумен, энергичен, деятелен. Работал он пекарем и даже на пенсии не только продолжает этим заниматься, но еще устраивает обеды и чаепития для всех пожилых дам в округе. А еще за то, что он поставляет в соседнее кафе свежий хлеб и булочки, Генри там три-четыре раза в неделю ужинает бесплатно.
Я свернула налево, во внутренний дворик, и увидела Генри – он залез на лестницу и вставлял в окно своей спальни дополнительные рамы. Температура в Санта-Терезе редко опускается ниже плюс десяти, но Генри родом из Мичигана и смену времен года отмечает тем, что поздней весной ставит на окна жалюзи, а поздней осенью – вторые рамы.
Генри помахал мне рукой и легко слез с лестницы.