Паула Гослинг - Кобра
– Но было почти полседьмого. К этому времени многие офисы пустеют.
– Давай проверим сначала крыши, хорошо?
Малчек, казалось, заскучал от этого разговора, и настала очередь Гонсалеса пожать плечами.
– Ты специалист, тебе и решать.
– По этим негодяям никто не специалист.
Гонсалес искоса взглянул на своего напарника. Он работал с Малчеком уже пять лет и все еще не мог понять что им двигало в подобных ситуациях. Он знал, что говорилось в картотеке – Малчек специализировался на снайперах и наемных убийцах. И каждый раз, когда требовалось обезвредить снайпера, обычно именно Малчек советовал ему, как найти преступника, как его загнать его в угол и схватить. Гонсалес любил наблюдать за работой специалиста высшего класса, но все же предпочитал Малчека в обычной обстановке.
Кабина лифта дернулась и остановилась, двери со скрипом раздвинулись, и они вышли в холл. Еще один патрульный стоял в дальнем углу у двери с табличкой «Крыша». Полицейские направились к нему и их шаги отдавались гулким эхом от стекол, дверей, линолеума и похожих на кубики льда ламп у них над головами.
– Открыто? – спросил Гонсалес, подойдя футов на двадцать. Патрульный кивнул и неуверенно ответил:
– Да, сэр. Вы собираетесь наверх? Мне приказали туда не ходить, – ему очень хотелось на крышу, это было написано у него на лице. – Только в случае, если опять будут стрелять.
– Все правильно. Мой приказ, – сказал Малчек и зевнул.
Патрульный в изумлении уставился на него, не веря тому, что увидел. Малчек заметил его взгляд и усмехнулся.
– Реакция на стресс. Тело требует дополнительного количества кислорода, чтобы обеспечивать производство адреналина. Книжки почитай. А ты подумал, что я на работе засыпаю?
– Никак нет, сэр, – но патрульный, похоже, не был убежден.
Малчек распахнул куртку и вытащил из кобуры свой револьвер, Гонсалес повторил его движение. Поворачивая ручку двери как можно медленнее и бесшумнее, Малчек приоткрыл дверь на несколько дюймов, глядя вверх на темную и крутую лестницу. На верхней площадке полоски света резко очерчивали закрытую вторую дверь, которая выходила непосредственно на крышу. Лестница была пуста: лишь покрытые сажей бетонные ступеньки.
Малчек первым быстро взбежал наверх и встал наготове у двери, в то время как Гонсалес остался внизу. Малчек по дюйму отворил верхнюю дверь и лучи закатного солнца озарили его лицо и верхнюю площадку лестницы багровым светом. Когда никакой реакции не последовало, он ступил на потресканный, местами вспученный асфальт крыши. После небольшой задержки он завернул за край двери.
По-прежнему стояла тишина.
Гонсалес поднялся вслед за Малчеком, придержав дверь, когда тот ее отпустил. Во все стороны вокруг них простиралась крыша. Сразу за дверью находилась будка кондиционерной системы здания и танкеры с водой. Заключенный в металлическую коробку механизм лифта отбрасывал длинную тень.
Осматриваясь, Малчек пошел вперед вдоль сооружения, а Гонсалес бесшумно прикрыл дверь и затаился между выходом с лестницы и кондиционерной будкой. Огромная алюминиевая рама телевизионной антенны располагалась сразу за обрывом стены, и, когда Гонсалес нагнулся, чтобы пройти под ней, торчащие металлические прутья зацепили его фуражку и она упала у него за спиной. Осторожно завернув за угол, он увидел, что Малчек стоит около переднего края крыши, глядя вниз. Засовывая револьвер в кобуру, Гонсалес выругался вполголоса от облегчения и разочарования одновременно и встал рядом с Малчеком.
– Что, не тот дом?
Малчек посмотрел на него без выражения.
– Нет, просто мы опоздали.
Кучка поблескивающих гильз виднелась из-под скомканного бумажного пакета.
– Значит, говоришь, никаких других сообщений о покушениях не поступало? Только порча имущества – снова спросил он, наклоняясь, чтобы бросить взгляд вниз на пустынные улицы и обращенные кверху лица людей в полицейской форме.
– Ни одного. Доклады о мелких случаях порчи имущества поступили вскоре после того, как эта женщина была ранена. Ей прострелили руку, пока она ловила такси.
– Весело. Что за женщина?
– Что значит, «что за женщина»?
– Ну, там, старая, молодая, худая, толстая, домохозяйка – кто?
– Довольно молодая. Сказали, что симпатичная. Работает в офисе.
Малчек кивнул, как будто что-то решив для себя.
– Можешь им сказать, чтобы сняли заграждение. Теперь уже все равно, он давно смотался.
– Ты думаешь?
– Я знаю.
Малчек присел на корточки, подцепил дулом револьвера бумажный пакет и распрямил его, чтобы заглянуть внутрь. Вощеная бумага, хлебная корка от сэндвича. Он обращался с содержимым очень бережно: в лаборатории могли снять с бумаги хорошие отпечатки от пота и кожного жира. Он потянулся к гильзам, когда его рука внезапно замерла.
Гонсалес, закончивший выкрикивать инструкции патрульному, стоявшему внизу на лестнице, услышал, как Малчек чертыхается.
– Что там еще?
Малчек указал ему на что-то револьвером, доставая другой рукой носовой платок из внутреннего кармана. Еле заметные белые прожилки испещрили асфальт и нижний край бетонного парапета. Одна, толще, чем остальные, в тени все еще блестела как мокрая. Он прикоснулся к ней кончиком платка и понюхал его, сморщив нос. Затем неторопливо поднялся, сворачивая платок в комок.
– Он не смог сдержать возбуждения, – с отвращением проговорил Малчек, засунул платок в карман куртки и убрал револьвер в кобуру. Потом повернулся и зашагал прочь. Гонсалес еще мгновение продолжал смотреть на белые отметины и через секунду последовал за ним.
– Я распоряжусь, чтобы прислали наверх кого-нибудь из лаборатории, – предложил он, когда они с грохотом сбегали вниз по ступенькам. – На хлебе могла остаться слюна. По крайней мере, одно мы теперь знаем точно – это была не чья-то ревнивая жена.
ГЛАВА ПЯТАЯ
В гаснущем свете сумерек высокий мужчина уже два часа наблюдал за входом в приемное отделение больницы. В который раз он взглянул на часы. До его рейса в одиннадцать оставалось совсем мало времени, а ему еще надо было успеть заехать в отель за двумя чемоданами.
Он видел, как она сама дошла от «скорой помощи» до двери больницы, значит ее ранение оказалось легким. А жаль. Если бы тот толстолицый кретин не натолкнулся на нее у тротуара в момент, когда он нажал на курок, он мог бы уже о ней не беспокоиться.
В конце концов, можно было бы и не торопиться, но завтра, к двум часам, он должен прибыть в Буэнос-Айрес. Церемония была назначена на четыре и, хотя он знал, что может рассчитывать на обычную получасовую задержку и сумятицу, сопровождающие любое публичное событие, ему требовалось время, чтобы все подготовить. Выругавшись про себя, он выбрался из машины, перешел улицу, направляясь к затемненному входу, и вошел в пропахнувшее антисептиками помещение.
Несмотря на огромное желание быть полезной, девушка-регистраторша ничем помочь не могла.
– Извините, моя смена началась всего час назад. Я сейчас выясню, если кто-нибудь в курсе. Подождите минутку.
Она улыбнулась ему и, покачивая бедрами, вышла из-за полукруглого барьера.
Через несколько минут она вернулась, давая ему возможность как следует полюбоваться ее походкой по клетчатому линолеуму.
– По-видимому, ее оставили на ночь для наблюдения. Какое-то осложнение. Если хотите, я узнаю для Вас номер ее палаты.
– Будьте любезны.
Регистраторша поговорила по телефону и обратилась к нему, зажав рукой трубку:
– Она на четвертом этаже, но дежурная медсестра говорит, что у нее сейчас посетители. Скорее всего, полиция. Предупредить ее, что Вы подниметесь?
Он с сожалением покачал головой:
– Нет, не надо. Я опаздываю на самолет и позвоню ей завтра. Просто хотел убедиться, что с ней все в порядке. Спасибо за помощь.
– Для этого я здесь и нахожусь… чтобы помогать. Ее улыбка была более чем вежливой.
«Как-нибудь в другой раз, леди», – подумал он и вышел из здания.
Сев в машину, он развернул ее на сто восемьдесят градусов и, превышая скорость, помчался в отель. Времени оставалось в обрез, но девушка представляла собой проблему, которую он не мог оставить нерешенной.
Он не был уверен, что имел все необходимое с собой, поскольку работа, ради которой он сюда приехал, подобных приспособлений не требовала. Тем не менее его запасов для Буэнос-Айреса могло хватить на дело и здесь и там. В крайнем случае он мог бы докупить еще проводов, прилетев на место, хотя это и не соответствовало бы его правилам.
Так как Клер Рэнделл остается на ночь в больнице, ее квартира будет пустой. Выходя из вестибюля отеля, он снова посмотрел на часы и обнаружил, что времени осталось гораздо меньше, чем он предполагал. Хорошо, что он уже побывал в квартире днем раньше. Хотя он и выбрал план в центре города, то, что он заметил вчера, пригодится ему сегодня.
