Марина Серова - Цена случайной ночи
— Потому что они делают свою работу, — разведя руками, пояснила я. — Наверное, считают — так правильнее.
— Нет, меня вот что еще возмущает: ведь она судья! Ради нее могли бы постараться, правильно? — раскрасневшись, воскликнула Ксения.
— Ну, МВД и судебная система — это разные вещи. А потом, кто вам сказал, что они не стараются? — несколько удивилась я.
— Но ведь Никита Владимирович зачем-то посоветовал мне обратиться к вам! — нажала Ксения. — Зачем?
— А кстати, действительно, зачем? — в ответ посмотрела я на нее. — Вы сами не собирались нанимать частного детектива?
— Не-ет, — протянула Ксения. — Я же говорю, что тогда вообще плохо соображала. Но потом… Я с Данилой посоветовалась, и Никита Владимирович еще раз напомнил и сказал, что так будет лучше. Я вообще-то тоже считаю, что так лучше, потому что хочу узнать, кто убил маму, а милиции уже не очень верю. Я раньше с ними не сталкивалась, а сейчас мне кажется, что им все безразлично, искать — не искать. Лишь бы не делать ничего!
— Ну, не нужно столь категорично. А вот Никита Владимирович меня интересует все больше… Скажите, как вы его можете охарактеризовать как человека? Я так поняла, что он был частым гостем в вашем доме, не чужим, наверное, человеком. Что вы о нем знаете?
Ксения потерла щеку и несколько неуверенно сказала:
— Ну, он… Нормальный человек, добрый, веселый. Очень энергичный. Мама всегда говорила, что он хороший юрист. Правда, он несколько безалаберный…
— В каком смысле? — уточнила я.
Ксения улыбнулась:
— Ну вообще-то он человек обеспеченный. У него и машина хорошая, дорогая, и вообще… Семья хорошо живет. Жена одевается в дорогих магазинах, не работает, а сам он ходит… Вроде бы и хорошо одет, а всегда как-то небрежно. Мама говорила, что у него просто натура такая. Например, может в слякоть дорогое пальто нацепить и все его заляпать — и даже не заметит этого. Он как-то равнодушно к таким вещам относится. Хотя не знаю, нужно ли вам это.
— Ну, психологический портрет не помешает, — проговорила я, снова пытаясь вспомнить, где же я могла пересечься с этим Никитой Костиным. — А лет ему сколько?
— По-моему, еще и сорока нет, — сказала Ксения. — Во всяком случае, выглядит он молодо. А вообще он человек довольно обаятельный.
— Ладно, пока оставим его в покое, все равно мне придется с ним встретиться. Теперь давайте вернемся к подробностям убийства вашей мамы. Из какого пистолета ее убили? Нашли ли его?
— Нет, пистолета не нашли, — покачала головой Ксения. — А из какого… Данила, ты помнишь, что про это говорили? — повернулась она к парню.
— Да, какой-то нестандартный пистолет, — неопределенно проговорил Данила.
— А в вашем доме есть лифт? — спросила я.
— Да, есть. И маму как раз убили, когда она из него выходила, — сказала Ксения. — Наверное, убийца выстрелил в нее, сразу же вошел в лифт и поехал вниз.
— А почему же никто не слышал выстрела? Вы ведь сами тоже не слышали? — обратилась я к девушке.
— Нет, я ничего не слышала. Может быть, пистолет был с глушителем? — Она неуверенно посмотрела на Данилу.
— Скорее всего, — пожал плечами тот. — Только все эти подробности не важны, пока пистолет не найден. Мало ли подобных пистолетов! А вот удастся ли найти его, не знаю. По идее, убийца должен был от него избавиться.
— А вот вы говорите, Ксения, что расстались с Данилой незадолго до этого трагического события…
Ксения кивнула.
— Данила, а вы, когда уходили от Ксении, видели что-нибудь подозрительное во дворе? Может быть, кто-то праздно шатался или…
Данила отрицательно покачал головой, насупив брови. Видимо, он пытался что-то вспомнить, но у него это не получалось. Да и действительно, что с того, что он вышел из подъезда полчаса назад? Он же не знал, что произойдет. Убийца же мог прятаться где угодно. Даже на виду у всех — опять же никто не знал, что это убийца.
И получалось, что на данный момент я выяснила от дочери Тамары Аркадьевны Шуваловой и ее друга все, что они могли сказать. Остальные сведения я уже должна раздобыть сама, если, конечно, соглашусь на это дело. И прежде чем сказать свое твердое «да», я задала очень важный для себя вопрос.
— Ксения, обращаясь за помощью к частному детективу, вы знали, на что идете? — Я смотрела на девушку в упор.
— Не понимаю… — пробормотала Ксения.
— Если вы насчет оплаты услуг, — вмешался Данила, — то мы это обсуждали. Ксюш, скажи.
— Да, — встрепенулась Ксения. — Никита Владимирович предупреждал, что ваши услуги стоят недешево, но у мамы остались сбережения. И я уже решила, что половину из них могу потратить на то, чтобы разыскать ее убийцу. Вы берете двести долларов в день?
— Да, плюс расходы, — кивнула я. — Не могу сказать точно, сколько дней продлится расследование, но обычно оно занимает не больше недели. Это крайний срок.
— Хорошо, — прикинув что-то в уме, мотнула головой Ксения. — Я согласна.
— Вообще-то это я должна быть согласна или не согласна, — улыбнулась я, чем повергла ее в смущение.
— Да, конечно, — покраснев и поднимаясь с кресла, сказала Ксения. — Так вы согласны?
— Да, — теперь уже с чистой совестью ответила я.
Ксения, посовещавшись взглядом с Данилой, полезла в сумочку и, открыв ее, протянула мне четыре стодолларовых бумажки.
— Вот, — проговорила она. — Если расследование продолжится, я, разумеется, добавлю.
— Хорошо, — убирая деньги, согласилась я и пошла провожать парочку до дверей.
Оставшись одна, я сварила себе кофе, закурила и, присев с чашкой на табурет в кухне, снова вспомнила о своих гадальных костях. Начало нового дела — самое время, чтобы их выслушать. Кости упали на крышку стола и выдали мне следующую комбинацию:
16+26+2 — «Материальное благополучие. Не упускайте из вида никакие мелочи, которые могут повлиять на конечный результат».
Что ж, по крайней мере, испытывать нужду в средствах я не буду, это уже радует. А вот на вторую часть толкования следует обратить особое внимание, наверняка кости предупреждают меня о тонкостях того дела, за которое я взялась.
Я убрала кости в мешочек и продолжала пить кофе, размышляя, с чего мне начать свою детективную деятельность. Логичнее всего было бы для начала наведаться на работу к Тамаре Аркадьевне и поговорить с господином Костиным, благодаря которому я и получила это дело. Возможно, вспомнить, где мы с ним встречались. Кстати, мне вот еще что было любопытно: заинтересован ли он сам в том, чтобы нашли убийцу Шуваловой, или посоветовал девчонке обратиться ко мне просто так, чтобы хоть как-то утешить? И почему он не обратился сам? Ну, здесь, кстати, можно почти безошибочно предположить почему: в этом случае ему пришлось бы самому платить за расследование. А Ксения, как ни крути, родная дочь, она охотнее выложит деньги.
Что касается дяди Жоры с его имущественными претензиями и алиби, которое он якобы имеет, то я решила повременить с этой версией. Может быть, на работе тот же Костин прояснит мне ситуацию досконально. А больше пока никаких версий и направлений не вырисовывалось. Допив кофе, я сунула чашку в раковину и пошла собираться. Выглядеть в таком официальном учреждении, как суд, нужно соответственно, поэтому все должно гармонировать — и прическа, и наряд.
Через полчаса после того, как я, тщательно уложив волосы, наложив макияж и надев черный брючный костюм, посмотрела на себя в зеркало, я пришла к выводу, что таким образом прибавила себе в возрасте лет пяток, но, с другой стороны, обрела больше солидности и даже, как мне показалось, зрелости во взгляде. И на привлекательность моего имиджа это никак не повлияло в худшую сторону. В судах любят подобный стиль.
Оценив свою внешность высоким баллом, я вышла из квартиры и направилась в суд. Я даже не воспользовалась машиной, поскольку здание суда находилось очень близко.
Глава 2
Кабинет судьи Костина находился на втором этаже. Из-за двери доносился нестройный хор голосов — несколько человек говорили вразнобой. Я приоткрыла дверь, и голоса сразу смолкли. Две женщины и мужчина, которые стояли вокруг стола и о чем-то спорили, с недовольным видом обернулись ко мне. Одна из женщин, критически оглядев меня, спросила:
— Вам кого?
— Никиту Владимировича Костина, — ответила я, и мужчина тут же встрепенулся и посмотрел на меня с интересом.
— Я Никита Владимирович, что вы хотели? — быстро проговорил он.
На вид Костину было лет тридцать семь. Броскую внешность этого высокого брюнета с тонкими, нервными чертами лица я оценила сразу. Он ни секунды не стоял на месте, постоянно жестикулировал и объяснял что-то очень эмоционально. То крутил в длинных пальцах авторучку, то запускал их в свой кудрявый чуб, то просто барабанил по столу. Я могла голову отдать на отсечение, что раньше никогда с ним не встречалась. А судя по вопросу, который он мне задал, Никита Владимирович также видел меня впервые.
