Анна Литвиновы - Вояж с морским дьяволом
Он, очевидно, был у них за старшего. К нему и обратилась Таня:
– Я имею право позвонить!
«Сейчас звякну Валерочке, – подумала она, – и он быстро во всем разберется!»
– Ишь ты, – заметил второй, по фамилии Ефимов, обращаясь к напарнику, – позвонить ей надо. Фильмов американских насмотрелась.
– Ты еще адвоката потребуй, шалава, – лениво заметил первый.
Он перебрал содержимое Таниной сумки, полистал ее записную книжку. Видимо, ничего интересного для себя не нашел, сгреб все вещи со стола обратно в ее «Праду». Потом отомкнул старинный сейф и бросил сумку туда.
– Я требую адвоката, – упрямо сказала Татьяна, чем вызвала гомерический хохот обоих ментов.
– Насмешила, б***ь, – проговорил Ефимов. Бранное слово в его устах прозвучало обыденно, словно и не ругательство вовсе.
– Значитца, так, – молвил сидящий за столом первый, главный (подделывался, подонок, под Высоцкого – Жеглова). Он свирепо посмотрел прямо в глаза Тане. – Ты, Садовникова, задержана за хранение наркотических средств в особо крупных размерах. И отсюда тебе светит по статье двести двадцать восьмой УК семь лет особого режима. Усвоила? Семь лет! Твою оставшуюся, блин, молодость ты проведешь где-нибудь в Чите, где тебя, такую красивую, будут по очереди иметь вохра и местные коблы. И выйдешь ты оттуда – если, конечно, выйдешь – без зубов, вся в морщинах и с открытой формой туберкулеза. Поняла?!
Таня смотрела на него глазами, полными слез.
Мент по фамилии Ефимов в это время как ни в чем не бывало налил в фарфоровые кружки чаю себе и напарнику. Потом примостился где-то за спиной Татьяны – так, что та его не видела.
Главный, сидя за столом, продолжил, взглядом крокодила впиваясь в зрачки девушки:
– Однако если ты, Садовникова, сейчас нам расскажешь – по-хорошему расскажешь! – кто тебе передал данный сверток и для кого он предназначался, я тебе тут же оформлю явку с повинной. Сегодня же уйдешь домой под подписку. И получишь потом, может, пару лет условно. А может, и замнем твое дело для ясности. Я тебе обещаю.
– Я ничего не знаю.
– Не серди меня, а лучше давай колись. У тебя одна попытка и тридцать секунд на размышление. Как в игре «Что? Где? Когда?». Поняла?
Татьяна не ответила, и мент продолжал разглагольствовать:
– Ну, ответ на вопрос «что?» мы знаем: героин в особо крупных размерах. А тебе надо рассказать: «Где?» и «Когда?» Где получила? Когда получила? А самое главное: «Кто?» Кто – наркотик передал, для кого он предназначался… Итак, Садовникова, у тебя есть шанс схватить суперприз. Время – пошло!
И он вправду нажал на секундомер на своих наручных часах. Потом потянулся, снял с себя кобуру с пистолетом и лениво бросил их на стол.
Таня молчала.
Часы мента издали противный писк.
– Время! – юродствуя, проговорил допросчик.
– Я ничего не знаю, – прошептала Таня. – Я правда ничего не знаю. Я никогда не видела этого пакета. Мне его подбросили. Я клянусь вам!
– Ответ неверный, – лениво сказал допрашивающий, скрестив руки на груди. – Суперприз отправляется в город Задрюпинск. А игрок Татьяна Садовникова лишается своего последнего шанса – явки с повинной.
– Это какая-то ошибка! – отчаянно выкрикнула Таня.
Главарь кивнул партнеру.
Таня не видела, что тот делал за ее спиной, но через мгновение он набросил ей что-то на голову и сдавил у шеи… Кажется, то был полиэтиленовый пакет… Таня не могла защититься – руки были скованы наручниками. Она попыталась вырваться, однако мент крепко держал ее за плечи. Через полминуты она стала задыхаться. Воздуха не хватало. Она сделала жадный вдох, но в легкие не поступило ни глотка кислорода. Ею овладела дикая паника. Она еще раз дернулась, пытаясь высвободиться, однако стальные руки сволочи Ефимова крепко держали ее. Перед глазами полетели черные мушки. Она почувствовала, что теряет сознание.
И в этот момент мент содрал с ее головы пакет. Татьяна, захлебываясь, вдохнула воздух и сползла со стула на пол.
Она сидела на полу и жадно дышала. Мент-дознаватель из-за стола с любопытством естествоиспытателя, словно на насекомое, смотрел на нее.
«Они меня тут уморят, – мелькнула у Тани паническая мысль. – Я не выйду отсюда!»
– Ну, ты встанешь, Садовникова? – глумливо спросил милиционер, сидящий за столом. – Или мне прилечь рядом?
Татьяна с трудом поднялась на ноги, а потом, опустив голову, выдавила из себя:
– Я скажу все.
В голове у нее мелькнуло: «Я им не Зоя Космодемьянская. Я признаюсь, в чем они хотят, даже в том, что рыла тоннель от Багдада до Парижа».
– Ну, вот и чудненько, – сказал первый мент и почесался.
Таня рухнула на стул.
– Развяжите мне руки, – попросила она. – И дайте карандаш и бумагу. Я все напишу.
Менты переглянулись.
– Сними с нее «браслеты», Ефимов, – скомандовал сидящий за столом. – И дай ей ручку и бланк.
Второй подступил к Тане, достал ключик и расстегнул наручники. Она стала массировать руки, чтобы к ним скорее прилила кровь и вернулась чувствительность.
Ефимов присел за пустой стол сбоку, наклонился, залез в ящик и стал рыться в нем.
Главный мент, ухмыляясь, качался на стуле, заложив руки за голову. Перед ним стояла кружка дымящегося чая и лежала кобура с пистолетом.
«Боже, как же я вас ненавижу!» – мелькнуло у Тани.
И в следующий миг, подчиняясь не сигналам мозга, а какой-то звериной интуиции, она шагнула к столу, схватила кружку с чаем – и выплеснула обжигающую жидкость прямо в лицо менту!
«Господи, что я делаю!» – успела подумать она, и это была ее последняя связная мысль, потому что ошпаренный мент заорал во всю глотку: «У-у-у!.. Су-у– ка-а!..» – а Ефимов вынырнул из своего ящика – на его лице было написано детское недоумение.
– Стоять!! – заорал он и полез в кобуру за пистолетом.
Выхватить он его успел, но вот прицелиться в Таню – нет. Потому что она тоже не теряла ни секунды. Вытащила из валявшейся на столе кобуры «макаров», сняла оружие с предохранителя – и выстрелила в Ефимова.
Тот рухнул на пол.
Услышав звук выстрела, ошпаренный дознаватель сполз со своего стула под стол и прикрыл голову руками.
Татьяна на секунду замерла, не зная, что делать дальше. Потом бросилась к окну.
Кабинет располагался на втором этаже. Окно, слава богу, оказалось без решеток. В метре под ним находился козырек над входом в здание. Внизу – небольшой и пустой, слава богу, двор. За ним – бетонные стены высотой в два роста. А потом – распахнутые ворота, перекрытые шлагбаумом.
Ситуацию Таня успела оценить за долю секунды. Сзади нее было тихо. Видимо, один милиционер был убит. Второй – обожжен, а главное, испуган.
Девушка ударила в стекло рукояткой пистолета. Полетели осколки. Натянув на кисть куртку, Таня выбила остатки стекла.
Затем вылезла на подоконник и, не раздумывая, соскочила на козырек.
Сделала по нему три шага и тут же спрыгнула вниз, на землю.
Удар получился мощный – по сути, она летела со второго этажа, – однако не сильнее, чем когда она совершала свои первые прыжки на «дубе» [1] . Таня даже не упала. Она лишь присела, самортизировала удар, а потом бросилась в открытые ворота.
На бегу недоуменно посмотрела на «макаров» в своей правой руке и отшвырнула его в темный угол двора ментовки.
Сзади все было тихо.
В воротах ей повстречался огромный бритый мент с «калашниковым» на плече. Он шел навстречу и скользнул по ней взглядом. Таня прошла мимо, не глядя на него. Мент с автоматом ее не остановил.
И уже когда вышла из ворот, откуда-то сзади и сверху – наверное, из окна – раздался вопль:
– Стой! Стой, стрелять буду! Держи ее!
Татьяна бросилась бежать со всех ног.
Улица оказалась пустынной – да, собственно, и не улица это была, а какие-то промышленные задворки Москвы. Напротив – проходная предприятия, закрытого по случаю глубокой ночи.
Вправо вела дорога, на которой стояло несколько припаркованных милицейских и гражданских машин.
Налево – стройка, огороженная бетонным забором. Рядом со стройкой – множество гаражных боксов.
За гаражами виднелась березовая роща, непонятно зачем забредшая в город.
Не рассуждая, почему именно туда, Садовникова бросилась налево, к стройке и гаражам. Слава богу, одета она была не по-офисному, а в любимые джинсы и «скетчерсы».
Таня летела со всех ног.
А сзади раздался возглас – уже не из здания, а с улицы:
– Стой!
Потом еще один:
– Стой, стрелять буду!
Забор стройки был совсем рядом. Стройка и гаражи. Там, казалось Садовниковой, – спасение.
Сзади прогремел одиночный выстрел. Она мчалась. Затем прозвучала автоматная очередь: та-та-та-та!
Татьяна прямо-таки физически почувствовала, как пули пролетели чуть выше ее головы. Она увидела, как они вонзились в бетонное ограждение стройки.
