Юлия Шилова - По ту сторону рая
Я сидела на диване, поджав под себя ноги, и, уткнувшись в подушку, тихонько всхлипывала:
– Прости.
– За что? – Муж посмотрел как-то мимо меня. – За то, что ты шлюха?
– И за это прости.
– Я же так сильно тебя любил, сдувал с тебя пылинки, носил на руках, купил тур в Италию. Я просто не смог поехать с тобой. У меня работы по горло.
– Ты никогда не дарил мне цветы, – чуть слышно произнесла я. – Только два раза в год. На день рождения и в женский день.
– Именно поэтому ты стала трахаться с другим?! Еще скажи, что причина в этом!
– Я сама не знаю, как это произошло. Андрей, я же сказала тебе ПРОСТИ.
– Что значит прости?! – опешил Андрей. – Прости и все?! Вот так просто: уехала в Италию, провела десять дней в свое удовольствие, потрахалась, приехала, попросила у меня прощения, и мы начали жить дальше. Так?!
Увидев, что Андрей принялся пить виски прямо из горла, я встала с дивана, направилась к нему и, положив руку ему на плечо, заговорила как можно более спокойным голосом:
– Андрей, ну ведь со всеми бывает. Италия, прекрасная погода, романтика, голову унесло…. Ну не разводиться же нам теперь из-за этого!
Андрей вновь посмотрел на меня взглядом, в котором читалась ненависть, и процедил сквозь зубы:
– А ты хочешь, чтобы я жил со шлюхой?!
– Ну какая я шлюха? Я просто влюбилась.
Андрей отвесил мне пощечину, допил виски и, взяв ключи от машины, вышел из дома.
– Андрей, ну куда ты собрался?! Ты же выпил?!
Я выбежала за ним босиком во двор, но муж уже сел в машину и, нажав на газ, выехал на дорогу. Сев прямо на ступеньку лестницы, я посмотрела на сторожа, закрывающего ворота, и, обхватив колени руками, заревела.
– Катерина, с вами все в порядке? – Подняв голову, я посмотрела на подошедшего ко мне сторожа и почувствовала, что никак не могу взять себя в руки и успокоиться.
– Хозяин что-то так резко уехал. Поругались, что ли?
Я подняла заплаканные глаза на стоящего передо мной сторожа, славного деда Петра Ивановича, который работал у нас уже не один год.
– Андрей выпил хорошо. Он пьяный уехал. Как бы не случилось чего.
– Когда успели поругаться-то, Катенька, вы же только из Италии приехали? – недоумевал дед.
– Я просто влюбилась.
– Где? – не сразу понял меня дед.
– В Италии.
– Что, прямо совсем серьезно?
– Не знаю. Я еще и сама толком не разобралась.
Дед как-то растерянно пожал плечами и направился в сторону сторожки. Я поднялась со ступеньки и направилась в дом. Первым делом зашла в гостиную для того, чтобы поднять валявшийся на полу телефон. Набрав номер мужа, я услышала, что он недоступен, и позвонила Анджело.
Анджело взял трубку сразу, как будто ждал моего звонка. Услышав мой голос, он заметно оживился и ласково заговорил:
– Катя, когда ты уехала, мне показалось, что я потерял все. Я не знаю, есть ли в твоей жизни место для меня, но мне без тебя очень плохо.
– Это пройдет, – сказала я шепотом и всхлипнула.
– Думаю, нет. Со мной еще не было подобного. Мне начинает казаться, что я медленно схожу с ума.
– О нас с тобой узнал мой муж.
– Как?
– Увидел твое фото, а потом прочитал сообщение.
– Извини. Мне меньше всего хотелось тебе навредить.
– Ты здесь ни при чем. Он сел пьяный за руль. Я не знаю, что будет дальше.
В этот момент я услышала лай собак и подбежала к окну. Я увидела, что на территорию дома ворвались посторонние люди. Недолго думая, я заперла входную дверь на всевозможные замки, спустилась на цокольный этаж, забежала в небольшую кладовку и тут же задвинула за собой засов.
– Катя, почему ты молчишь? Что случилось? – слышался голос Анджело на том конце провода.
– В доме посторонние люди, – испуганно произнесла я.
– Какие люди?
– Я думаю, что это грабители.
Я всхлипывала от собственной беззащитности, кусала губы и слушала родной голос Анджело. Затем сбросила звонок, позвонила в милицию и Службу спасения, назвала свой адрес и вновь набрала номер Анджело.
– Анджело, а если меня найдут?
– Если бы я знал, как у вас страшно, я бы никогда тебя не отпустил. Я бы оставил тебя в своем доме, и все бы было совсем по-другому.
– Я и сама не знаю, что происходит, – говорила я уже шепотом. – У меня и дом-то не такой, как у тебя. Забор два метра, сторож, решетки на окнах. Это у тебя дом утопает в цветах, а у меня он больше похож на крепость.
Я вытирала слезы ладонью и молила бога о том, чтобы я осталась жива.
– Катя, моя Катя, – испуганно говорил в трубку Анджело и успокаивал меня тем, что со мной ничего не случится, потому что мы нужны друг другу.
Я сидела в темной кладовке, дрожала от холода и страха и прислушивалась к каждому звуку. Нервы были на пределе. Где-то там, наверху, раздавались незнакомые голоса и непонятные звуки.
– Анджело, а ты меня любишь? – задала я вопрос, понимая, что если меня найдут, то это будет последний мой с ним разговор.
– Люблю.
– Так ты любишь или хочешь?
– И люблю, и хочу. Катя, дай мне телефон твоей полиции. Я позвоню.
– Я уже позвонила, – все так же шепотом ответила я.
– Ну и почему они не едут?
– Потому что они приезжают в основном только тогда, когда всех уже перестреляют. Мы за городом живем. Пока доедут, еще неизвестно, сколько пройдет времени.
Услышав, что голоса уже где-то неподалеку от меня, я отключила телефон и почувствовала, как у меня замерло сердце. Мне вообще показалось, что оно остановилось. Я прижала руки к груди и почувствовала, как от дикого страха мне не хватает воздуха.
Где-то недалеко были слышны крики, мат, топот ног. Зажав самой себе рот ладонью, я собрала по крупицам все свои усилия для того, чтобы не закричать. Я не могла осознать масштабов происходящего, но где-то там, в подсознании, осталась моя Италия и мой Анджело. Мне вдруг показалось, что я была на каком-то празднике, а то, что происходит сейчас, просто уничтожило этот праздник. Все хорошее когда-то обязательно заканчивается. Наверное, сейчас я расплачиваюсь за свою итальянскую любовь. А ведь мне уже давно не было так здорово.
Бесспорно, я виновата перед Андреем, но ведь в Италии так сильно обостряются все чувства…
Я не знаю, сколько времени я просидела, свернувшись калачиком, в сырой и холодной кладовке, но мне казалось, что прошла целая вечность. Наконец я услышала, как мужской голос произнес долгожданные слова:
– Это милиция. В доме есть кто-нибудь? Женщина, которая нам звонила, жива?
– Жива! – крикнула я и выскочила из кладовки.
А дальше все происходило, словно во сне. Я бродила по дому, смотрела на учиненный в нем погром, тихонько ревела и совершенно не жалела о том, что нас с Андреем ограбили. Главное, что я осталась жива.
У сторожки лежали убитый дед Петр и наша овчарка Маня, которую мы с Андреем взяли к себе еще щенком. От увиденного мне стало еще страшнее. Хотя, если так разобраться, бояться мне было больше нечего.
– Я случайно подошла к окну, потому что Маня залаяла, и увидела на территории дома чужих людей, – устало объясняла я милиционерам.
– В соседнем поселке тоже было совершено нападение на дом. Действует одна и та же банда отморозков.
– Это не банда, – покачала я головой. – Это расплата за любовь. Просто нельзя делать больно тем, кто тебе очень дорог.
Я облокотилась о стену и начала медленно сползать вниз.
– Вам плохо?
Кто-то из оперативников принес мне стакан воды. Я стала пить жадными глотками и, увидев, что один из оперативников поговорил по телефону и повернулся ко мне, что было силы закусила губу, ощутив вкус крови.
– Махов Андрей Григорьевич ваш супруг?
– Мой. Что с ним?
– Он ехал по трассе в сторону города, не справился с управлением, вылетел с дороги и врезался в дерево.
– Он жив?
– Его везут в реанимацию. Говорят, шансов практически нет.
– Как это нет?!
Я тут же встала и, не помня себя, побежала к своей машине. Но мне не позволили сесть за руль, аргументируя это тем, что в таком состоянии за руль не садятся. Меня отвезли к мужу в больницу, но не пустили в реанимацию. Я требовала, кричала, умоляла, просила, но в больнице свои строгие правила, и все обязаны их соблюдать.
Чуть позже врачи приняли решение положить мужа на операционный стол и сказали, что если у него сильное сердце, то оно выдержит, а если нет, то уже ничего невозможно сделать. Я сидела под дверью операционной несколько часов ни жива ни мертва и молилась о том, чтобы сердце Андрея оказалось таким же крепким, как и он сам.
Только к утру Андрея вывезли из операционного блока и сказали мне, что все обошлось и он жив, только его состояние оценивается как тяжелое. Пока мужа везли в реанимацию, я даже смогла взять его руку и погладить по голове.
– Андрюша, все хорошо. Я люблю тебя. Слышишь, я очень сильно тебя люблю.
