Фридрих Незнанский - Ошибка президента
— Ясненько — пьяный дебош, — констатировал Бояркин.
— Потом ушли к себе, и все затихло. Мне даже удалось задремать. И вдруг крик — что называется дикий. Это было уже под утро, часа в три с небольшим. У меня внутри прямо все оборвалось, думаю — убийство. Надела халат, вышла в коридор, а там уже соседи — и Галя, и Сережа. Смотрю — этот, Виктор, лежит, руки раскинул, лицо все в крови. Что-то они там между собой не поделили. Пришлось опять пить нитроглицерин. Поймите, Петя, извините, что я вас так называю, я многое в жизни видела, что вам не дай Бог, могу я на старости лет пожить спокойно и спокойно умереть в своем доме?
Софья Андреевна продолжала говорить, Бояркин вполуха слушал ее, прекрасно понимая, что помочь не может ничем. В лучшем случае только посочувствовать.
— Что ж вы хотите, чтобы мы их забрали?
— Что толку, — махнула рукой старушка, — новые появятся. Эти хоть нас не трогают. Они, в сущности, не злые люди, просто опустившиеся. Понимаете, мне их где-то даже жаль, у них ведь никаких интересов. Ну что они видят в жизни, кроме водки?
На это Бояркину было нечего ответить, и он только развел руками. Софья Андреевна, видя, что он с ней согласен, заговорила о духовной нищете и прочих высоких материях. Петя слушал ее молча, размышляя вовсе не о проблемах девятнадцатой квартиры, а о том, как ему надоело ходить по этим домам и выслушивать одни и те же однообразные жалобы... Вот бы уйти из участковых и получить интересное, пусть даже опасное задание. Короче, Петя Бояркин был в глубине души милиционером-романтиком, которые, как ни странно, не переводятся.
Внезапно плавное течение речи Софьи Андреевны было прервано возгласом:
— Это все Гамлет! Его рук дело! Он нарочно их сюда подселил, чтобы нас отсюда выжить.
Не уточняя, кто такой Гамлет, Бояркин решил, что уже выполнил свой долг, и для проформы спросил:
— А где они сейчас, эти ваши Шевченко и Станиславский?
— Кто же их знает, — вздохнула старушка.
— Ну раз их нет, что же я могу сделать. Так можно было бы вынести устное предупреждение. А больше ничего, — он снова развел руками.
— Да я понимаю, что ничего. — Софья Андреевна кивнула. — Видите, как сложилась ситуация. Никто ничего не может сделать. Ни с кем и ни с чем. Это, по-вашему, и называется демократия?
Опасаясь нового долгого монолога, лейтенант Бояркин пробормотал:
— Ну если уж слишком расшумятся...
И с этими словами покинул квартиру.
— Хоть бы вы их припугнули, правда, они ничего не боятся, — было последнее, что он услышал, прежде чем дверь захлопнулась.
Лейтенант Бояркин вышел на улицу. По Мыльникову переулку ветер нес сухие, жухлые листья, на другой стороне был припаркован темно-красный «мерседес», в который два мужика в кожаных куртках грузили картонные коробки.
«Гамлет, — почему-то вспомнилось Бояркину, — что за Гамлет такой? Или, может быть, у бабки крыша поехала?»
Глава вторая СПЛОШНЫЕ ВИСЯКИ
1
Саша Турецкий ничего не мог с собой поделать — он давно уже стал старшим следователем по особо важным делам Мосгорпрокуратуры, ему поручали ведение особо сложных дел, и тем не менее он по утрам все так же прибегал на работу в самую последнюю минуту, временами небритый и едва причесанный.
— Когда же ты станешь солидным человеком? — со смехом спрашивала его жена.
— Не знаю, — пожимал он плечами. — Все как-то времени нет этим заняться.
Вот и сегодня Турецкий примчался на работу с опозданием на десять минут, слегка пригладил перед зеркалом волосы, с минуту постоял, чтобы отдышаться и к себе в кабинет зайти уже не с видом опоздавшего школьника, а солидно и чинно. Кстати, вспомнилась и поговорка: «Начальство не опаздывает, а задерживается».
— Меня никто не искал? — спросил он у Лидии Павловны, пожилой секретарши следственной части.
— Вот тут принесли для вас, Александр Борисович, — секретарша указала на целую стопку папок.
— Что это? — с неприязнью глядя на папки, спросил Турецкий.
— Это дела, которые передали из МУРа и следственного управления городской милиции. Убийства банкиров. Олимп Всеволодович поручил их вам, как я поняла. Вот его резолюция на препроводительном письме.
Турецкий взял папки и понес к себе в кабинет. Там он бросил их на стол и некоторое время с отвращением рассматривал их обложки разных оттенков грязного — от синего до зеленого. «Сплошные висяки, — подумал он, — все, что сами раскрыть не могут, валят на нас».
Зазвонил телефон. Турецкий снял трубку.
— Александр Борисович, Шведов вас беспокоит. Получили дела?
Шведов был заместителем начальника МУРа Александры Ивановны Романовой и, как теперь припомнил Турецкий, курировал отдел, занимающийся заказными убийствами, в том числе и банкиров.
— Да,— ответил Турецкий,— хороший подарочек вы нам прислали. Это же совершенно бесперспективные дела.
— Дела сложные, — уклончиво ответил Шведов, — но у меня есть кое-какие соображения. Вы их там в папках не ищите. Все это так, домыслы, интуиция, а их в виде документа не оформишь.
— М-м, — неопределенно промычал Турецкий.
Заместитель Романовой порой начинал раздражать своей велеречивостью.
— В общем, так, — продолжал Шведов, — давайте встретимся и потолкуем. Я вам расскажу, что мы тут наработали по этим делам. Доведете до конца — буду рад, сейчас не до соревнований.
— Я к вам подъеду на Петровку, — кратко ответил Турецкий, чтобы поскорее закончить разговор. Он знал, что иначе Шведов еще долго будет разглагольствовать ни о чем. Для работника угрозыска это была странная черта.
Повесив трубку, Турецкий раскрыл одну из папок. Это оказалось дело об убийстве директора банка «Алтайский» Владимира Морозова, который был убит выстрелом в голову, когда он вышел из лифта и подходил к собственной квартире. Оружие — пистолет «ТТ» валялся в кустах рядом с подъездом. Никто из жильцов не слышал выстрелов, следовательно, стреляли с глушителем. Тело Морозова нашли только через несколько часов — когда рано утром сосед отправился выгуливать собаку.
Владимир Морозов был уроженцем Барнаула, в Москву перебрался год назад. Его банк осуществлял связь между Москвой и Алтайским регионом, и дела в нем шли достаточно успешно. Вывод один — заказное убийство. Больше никаких выводов Турецкий в папке не обнаружил.
«Не густо, — с тоской подумал Турецкий. — А теперь мне все это хлебать. Ох уж эти менты, стараются скинуть с себя что посложнее».
Негласная конкуренция между Министерством внутренних дел России и прокуратурой действительно существовала, но, как верно заметил Шведов, в последнее время было уже не до того. Страну захлестывала чудовищная волна преступности, и Москва страдала, наверно, больше других городов. Здесь ходили большие деньги, и на них, как мухи на мед, со всей страны слеталась всякая шваль.
2
Серебристый лайнер коснулся шасси взлетно-посадочной полосы. В специальном правительственном помещении международного аэропорта Шеннон российского Президента уже ждали заранее прибывшие сюда премьер-министр Ирландской республики Шон Мак-Лин и сопровождающие его лица.
Премьер немного волновался. Что ни говори, ему было приятно, что Президент России сам выразил желание встретиться с ним на пути из США в Москву. Правда, для этого Мак-Лину пришлось отложить на два дня свой заранее запланированный визит в Ватикан, но ради такой встречи он был готов и на большие жертвы.
На самом деле премьер Ирландии давно мечтал встретиться с легендарным российским Президентом, человеком, который мужественно защищал российский «Белый дом» от гэкачепистов, ставший олицетворением свободной России.
И вот наконец самолет с трехцветным российским флагом замедлил бег по посадочной полосе и остановился. Премьер-министр приготовил любезную улыбку и стал повторять про себя зазубренные слова приветствия. Обычно он обходился без заранее выученного текста, но этот случай был настолько волнующим, что он накануне вечером сочинил приветственную речь Президенту России и теперь твердил ее про себя. «Глубокоуважаемый господин Президент, — повторял Шон Мак-Лин, — от имени всего ирландского народа я рад приветствовать вас на древней земле Эйре». Он вздохнул, ну когда же подадут трап?
Наконец трап подали. Встречающие приготовились, репортеры держали наготове фотоаппараты, жена премьера сжимала роскошный букет роз для первой леди России.
Тем временем заработали службы международного аэропорта. К российскому самолету подошел небольшой бензовоз, рабочие открыли топливный бак, и началась заправка.
