Мила Серебрякова - Будет все, как ты захочешь
– Нет, это дело принципа. Раз сказал, что поймаю, значит, поймаю. Знаешь, каких карасей мы с дедом в деревне ловили? Тебе и снилось. Не караси, а лошади.
– Мутанты, что ли?
– Сама ты мутант.
– Смотри до зимы у озера не просиди, здесь и рыбы-то нет.
Филипп оскорбился и еще два часа неподвижно просидел на берегу, сканируя взглядом гладь воды. Наконец, признав собственное поражение, он присоединился к остальным.
– Во что играете?
– В подкидного. Садись, сыграем пара на пару, рыбак ты наш.
– Только вот не надо язвить, ладно?
– Я просто назвала тебя рыбаком.
– Тебя никто не просил.
– Господи, из-за того, что ты не поймал рыбешку, теперь на весь свет злиться будешь?
– Ребят, ребят, закрыли тему рыболовства. Ренат, раздавай карты. Фил, гляди веселей, сегодня не поймал, в следующий раз обязательно поймаешь. Обещаю.
Тома хихикнула.
– Угу, поймает он – слона на веревке.
– Ты опять?
– Тамарка, ну, правда, кончай прикалываться.
– Молчу. Так-так-так, какой у нас козырь? Буби? Отлично. У меня шестерка, я хожу.
В начале девятого Тома возвестила:
– Фил, сматываем удочки.
– Не понял.
– Мне мать звонила.
– И?
– Она, видите ли, ключи дома забыла, не может попасть в квартиру. А отца в городе нет.
– И ты ей веришь?
– Процентов восемьдесят, что врет, но двадцать, что говорит правду. Вдруг на самом деле забыла, если не приеду, со света сживет.
Лика облегченно вздохнула.
– Тогда давайте собираться.
Ренат запротестовал:
– Э-э нет, мы остаемся. Наши матери ключи дома не оставляли, поэтому не вижу смысла паниковать. А вам, друзья, желаю удачной дороги.
Филипп поморщился.
– Этого следовало ожидать, в кои-то веки выбрались на природу и так обломались.
– Впустить в дом будущую тещу – святое дело, – подначивал Ренат.
На все попытки Анжелики уговорить его закончить пикник Ренат отвечал категоричным отказом.
Фил с Тамарой уехали, Лика сразу же погрустнела.
– Зря мы остались, это уже не пикник.
– Напротив. Ты не понимаешь, как нам повезло. Мы здесь одни, только ты и я.
– Если намекаешь на присутствие романтики, вынуждена тебя разочаровать – я ее в упор не замечаю.
– А ты приглядись получше. – Ренат провел рукой по волосам Анжелики и, подмигнув, добавил: – Я изначально планировал поехать на пикник вдвоем.
Последнее время мы слишком часто тусуемся с Томкой и Филом.
– Не ерунди, мы с тобой живем в одном доме, видимся каждый день, а Тома с Филиппом наши друзья и вообще, – Лика замолчала.
– Договаривай.
– Теперь они будут жить с нами.
– Как с нами?
– Очень просто. Томка собирается уйти из дома, я разрешила перебраться ко мне… вернее, к нам. Фил, скорее всего, переедет с ней.
Ренат посерьезнел.
– И когда вы это решили?
– Вчера вечером.
– Между прочим, могла бы и моим мнением поинтересоваться.
– А ты разве против?
– Не против, но чувствую себя пустым местом. Ты самостоятельно принимаешь решения и ставишь меня уже перед фактом. Получается, что мое мнение изначально игнорируется. Конечно, я понимаю, коттедж принадлежит тебе, ты вправе селить там кого угодно и когда угодно. Эх, Лика, а мне казалось, мы семья.
– Семья.
– Выходит, что нет. Мне не по душе такие семьи, где рулят жены.
– Ренат, тебя заносит. Я всего-навсего разрешила лучшей подруге пожить какое-то время у нас в коттедже. Зачем из-за этого поднимать бурю в стакане воды?
– Ладно, проехали.
– Ты злишься?
– А это имеет значение?
– Для меня да.
– Хорошо, я тебе скажу. Во-первых… – Договорить он не успел.
Скорчившись от боли, Ренат согнулся пополам.
– Что с тобой?
– Живот. Резкая боль! Не могу пошевелиться. Воды… Дай мне воды.
Протянув бутылку минералки, Лика с ужасом смотрела на бледного Рената.
– Не отпускает. Черт, как болит.
– Это отравление, – неуверенно сказала Анжелика. – Нам срочно надо возвращаться назад. Едем в больницу, с этим не шутят.
– Больница – перебор. Не суетись, сейчас станет легче.
– Ренат, мы немедленно уезжаем.
По ее тону он понял, что придется повиноваться.
– Погоди, я хоть палатку соберу.
– Оставь ее.
– Да не суетись ты так, мне уже почти хорошо.
Через десять минут Ренат в очередной раз ойкнул и зло бросил:
– Это все ягоды.
– Какие ягоды?
– А хрен их знает, я думал, это черника. Когда вы с Томкой днем гуляли, я зашел в лесок и сорвал тройку ягод.
– С ума сошел!
– Лика, я тебя прошу, не ори. – Он положил палатку в багажник, а сам сел за руль.
Анжелика обкусывала губы.
– Давай заедем в больницу, лучше перестраховаться, чем потом…
– Мне не нужен врач!
Выехав на дорогу и проехав пару километров, джип ни с того ни с сего остановился.
– В чем дело?
– Ты меня спрашиваешь? – Ренат саданул пятерней по рулю. – Вот невезуха. Е-мое, как кольнуло! Теперь в левый бок.
Лика схватила телефон.
– Это какой-то день неприятных сюрпризов. У меня сотик разрядился. Дай свой, я вызову такси.
– Бесполезно, мой еще днем умер.
Девушка едва не расплакалась.
– Боже, боже, что же делать? Двенадцать ночи, мы одни на пустынной дороге. Телефоны не работают, и, как назло, ни одной встречной машины. Здесь вообще поблизости есть населенные пункты? Почему не видно машин, что это за место?
– Слишком много вопросов задаешь, – буркнул Ренат, держась за живот. – Я сейчас выйду и разведаю обстановку, а ты оставайся в машине.
– Еще чего, тебе нельзя двигаться.
Отмахнувшись, Ренат вышел из салона.
– Ну куда, куда ты идешь? Ренат, остановись. Смотри, здесь есть дорога. Она заросла травой, но мне все равно кажется, что она выведет нас к людям.
– Звучит устрашающе – выведет к людям. Как будто мы с тобой попали в непроходимую чащу.
– У тебя еще есть силы на шутки? Обопрись на меня. Идем.
Заросшая дорога действительно вывела их к одиноко стоящему деревянному дому. В окошке горел желтый свет, и Лика, обрадовавшись, зачастила:
– Там кто-то есть, и нам обязательно помогут.
– Каким образом?
– Во-первых, попросим болеутоляющую таблетку, во-вторых, сотовый телефон.
Толкнув хлипкую калитку, Анжелика пошла по узкой дорожке, обратив внимание на высокую – сантиметров пятьдесят – траву.
– Неужели хозяевам избушки нравится, что их участок напоминает непроходимые джунгли? Ты посмотри, дом практически зарос.
– Надежда на спасение тает с каждой секундой. Судя по внешнему виду домишки, я очень сомневаюсь, что его обитатели имеют сотовый телефон.
Лика промолчала.
Постучав в дверь, она крепче прижалась к Ренату и стала ждать, когда на пороге появится хозяин или хозяйка.
Сначала послышалось шарканье, после чего дверь со скрипом открылась и взору предстала древняя старуха в черном одеянии. Лика вздрогнула. Никогда прежде ей не доводилось видеть подобных старушенций. Бабка походила на самую настоящую ведьму. Сгорбленная, костлявая и… чего уж греха таить, уродливая старуха одним своим видом пугала человека до полусмерти.
Маленькие, колкие глазки, в которых так и читалось презрение ко всему живому, впились в ночных визитеров. Острый нос с горбинкой и тонкие синеватые губы на сером лице заставили Анжелику вспомнить рассказ Филиппа о странных существах, живущих в озерах.
Смахнув костлявой рукой прядь седых волос, бабка заговорила дребезжащим голосом:
– Кто вы такие?
Не сводя взгляда с ее пожелтевших ногтей, Лика пискнула:
– Мы… понимаете… у нас сломалась машина недалеко от вашего дома. А моему, – девушка сглотнула, – моему мужу плохо. У него сильные боли в животе. Нужен врач или хотя бы таблетка. Мы увидели ваш дом и…
– У вас есть мобильный телефон? – прервал лепет Лики Ренат.
Старуха скривила тонкие губы.
– Телефона нет. И таблеток тоже нет. Но вы проходите в дом, не стойте на пороге.
– Ренат, нам лучше уйти, она не поможет.
– Проходите, – чуть громче повторила бабка. – Я сниму боль в животе.
– Вы же сказали, у вас нет таблеток.
– Они мне не нужны! Ну, долго стоять в дверях собираетесь?
Ренат ступил на веранду, дрожащая Лика следовала за ним.
– Садись, – почти приказала бабка.
Ренат сел на колченогий стул.
– Руки опусти вниз.
– Послушайте…
– Это ты меня слушай. Сделай глубокий вдох и закрой глаза.
Переглянувшись с Ликой, парень повиновался.
– А теперь дыши глубоко: вдох-выдох, вдох-выдох.
– Думаете, это ему поможет? – не выдержала Анжелика.
Старушенция открыла шкафчик, достала оттуда бутылку и, влив в металлическую кружку мутную жидкость, поднесла ко рту Рената.
– Открывай глаза и пей.
– Что это?
– Не бойся, не отравлю. Пей, говорю. Боль пройдет.
Ренат колебался. С одной стороны, резкая боль доставляла мучения, но с другой – ему вовсе не улыбалась перспектива пасть смертью храбрых после нескольких глотков дурно пахнущей жижи.
