Дик Фрэнсис - Лучше не возвращаться
У меня самого волосы встали дыбом. Да и у грабителя нервы не выдержали. Он неуверенно попятился в сторону, стараясь обойти Викки, а потом спотыкаясь пустился наутек.
Викки бросилась мне на грудь и, содрогаясь всем телом, разразилась рыданиями, изливая невостребованную ярость боя.
— Боже… О Боже… — бормотала она сквозь слезы. — Их было двое… Грэг…
Нас ослепил свет фар быстро приближающегося автомобиля. Мы с Викки прижались друг к другу, словно испуганные крольчата. Я уже готов был отпрыгнуть в сторону, увлекая ее за собой, как вдруг завизжали тормоза, и машина остановилась. От нее отделилась темная фигура. В свете фар силуэт приобрел знакомые очертания: Фред собственной персоной. Консул приходит на помощь жертвам разбойного нападения! Старина Фред… Кружилась голова, и я был слегка не в себе от всего происшедшего.
— С ней все в порядке? — взволнованно спрашивал меня Фред. — Где Грэг?
Мы с Викки отпустили друг друга, и все втроем стали озираться по сторонам, высматривая Грэга.
Мы увидели почти одновременно: он лежал без сознания около заднего колеса темно-синего «БМВ», принадлежавшего ему и Викки. На мгновение мы замерли в ужасе, боясь поверить страшной догадке. Викки, вскрикнув, опустилась на колени. Я присел на корточки и нащупал пульс на шее Грэга.
— Он жив, — сказал я, с облегчением распрямляясь.
Викки снова разрыдалась от перенесенного потрясения. Неизменно практичный Фред заметил:
— Нужно вызвать «Скорую».
Я согласился, но, прежде чем мы успели что-либо предпринять, послышался вой сирены, и к нам подкатила полицейская машина, мигая красными, белыми и синими огнями на крыше.
Высокий полицейский в темно-синей, цвета ночного неба, униформе со знаками отличия на груди, держа наготове свою записную книжку, поинтересовался, что же произошло. Только что ему доложили, что здесь кричала женщина. «Молодцы, — подумал я, — быстро среагировали».
Мы еще не успели ответить на его вопрос, как вдруг Грэг застонал и попытался сесть. Он изумлено смотрел на нас и казался заметно постаревшим. Викки поддержала его за плечи. Грэг трагично, с болью и благодарностью во взгляде посмотрел на нее, увидел кровь на тунике и попросил прощения.
— Простить?! — воскликнула Викки. — За что? Грэг не ответил, но было ясно, что он имеет в виду: он просил прощения за то, что не сумел защитить ее. «Слава Богу, — подумал я, — он помнит, где он и что произошло».
Полицейский отстегнул от пояса рацию, вызвал «Скорую помощь» и, с необыкновенной мягкостью в голосе, еще раз спросил у Викки, что случилось. Она взглянула на него и, судорожно всхлипывая, попыталась ответить. Бедняжка так волновалась, что говорила сбивчиво и невнятно, получались лишь смутные обрывки фраз:
— Портмоне Грэга… стукнули его головой о машину… падала тень… я не разглядела… он пытался… понимаете, он пытался снять серьги… билеты на самолет… у дочки свадьба… гады… — Она вдруг замолчала, словно осознав, что несет чушь, и растерянно посмотрела на полицейского.
— Вам нужно успокоиться, мадам, — дружелюбно поддержал ее тот. — Продолжите, когда придете в себя.
Викки глубоко вздохнула и предприняла новую попытку рассказать о происшедшем:
— Они поджидали за машиной… подонки… набросились на Грэга, когда он обходил… ненавижу… чтоб им пусто было…
От волнения шея и скулы Викки покрылись красными пятнами, щеки пылали. Шея с одной стороны была залита кровью.
— Не волнуйтесь, все позади, — приговаривал полицейский с неподдельной мягкостью и сочувствием: видать, еще не успел очерстветь на службе. «Примерно моего возраста», — подумал я.
— Ухо болит, — пожаловалась Викки и зло добавила: — Подонок, убить мало!
— Твоя серьга! — спохватился Фред и стал шарить по карманам в поисках носового платка. — Нужно перевязать рану.
Викки осторожно потрогала пальцами ухо и вдруг отчаянно вскрикнула.
— Скотина… — проговорила она дрожащим голосом. — Чертова скотина… Он снял… Да он просто вырвал… Он порвал мне ухо!
— Неужели серьги так трудно снять? — как бы невзначай поинтересовался полицейский.
Викки, готовая снова расплакаться от горечи и возмущения, воскликнула:
— Мы купили их в Бразилии!
— Э-э-э… — растерянно промямлил блюститель порядка.
— Викки, — дружелюбно упрекнул ее Фред, — какое это имеет значение: в Бразилии или где…
Она изумленно взглянула на него, удивляясь его непониманию.
— Это значит, что они не защелкиваются с обратной стороны, — язвительно заметила она, — а завинчиваются. Как болт и гайка. Поэтому они не выпадают и не теряются, их трудно украсть…
Последнюю фразу Викки уже говорила сквозь слезы, но, словно спохватившись, взяла себя в руки, гордо шмыгнула носом и приосанилась. «Нужно отдать должное ее самообладанию, — подумал я. — На мгновение поддастся панике, но тут же снова приструнит себя. Ужасно взволнована, но контроль над собой не теряет».
— И еще, — плаксиво пожаловалась Викки (отчаяние на мгновение пересилило гнев), — они украли сумочку. Там был паспорт… и, о черт, моя грин-карта… и наши билеты!
Две слезинки просочились сквозь защитную оболочку самоконтроля.
— Что теперь делать? — простонала в отчаянии Викки.
Ее мольба не осталась без ответа. Спаситель в облике Фреда прагматично заметил, что он все-таки консул, что не напрасно ест свой хлеб и, так или иначе, непременно доставит ее на свадьбу к любимой доченьке.
— А теперь, мадам, — обратился к Викки полицейский, оставаясь безучастным к проблемам передвижения в пространстве, — не могли бы вы описать нападавших?
— Было темно.
Ее вдруг разозлил этот вопрос, разозлило все происшедшее. С досадой она бросила:
— Они были темнокожие.
— Черные?
— Да нет, — она сердилась еще и потому, что не знала, что отвечать.
— А какие, мэм?
— Темнокожие. Не знаю. У меня ухо болит.
— А одежда, мэм?
— Черная… Какая теперь разница?.. То есть, все произошло так быстро. Он пытался снять с меня кольца… — Викки вытянула пальчики. Что ж, если камни были настоящие, на них можно было позариться.
— Обручальное кольцо, — объяснила она, — этот подонок не успел его снять, спасибо Питеру.
Ночь расколола пронзительная сирена «скорой помощи», которая, ослепительно мигая вспышкой, подкатила к нам и выплеснула «десант» целеустремленных медработников, с профессиональной сердечностью принявших на себя заботу о Викки и Грэге и обращавшихся с ними как с малыми детьми. Полицейский сказал, что поедет в больницу и, как только ухо Викки и голова Грэга будут соответствующим образом обработаны, поможет им составить письменное заявление о нападении. Но Викки, похоже, пропустила его слова мимо ушей.
Мигая огнями и завывая сиренами, примчались еще две полицейские машины. Из них высыпалось столько парней в темно-синих униформах, что можно было арестовать половину всех жителей в окрестности. Наши с Фредом руки вдруг оказались прижатыми к крыше автомобиля. Нас обыскивали, а мы при этом отчаянно оправдывались, настаивая на том, что мы вовсе не грабители, а британский консул, свидетели и друзья потерпевших.
Очень кстати полицейский, прибывший первым, оглянулся и мимоходом сказал что-то, чего за общим шумом я не расслышал, но что, судя по всему, сняло с нас наиболее тяжкие подозрения. Фред во весь голос продолжал настаивать на идентификации своей личности как британского консула, пока наконец надменным тоном его не попросили подтвердить это документально. Ему позволили достать необычно больших размеров кредитную карточку, которая, благодаря наличию фотографии, подтвердила его дипломатический статус, что повлекло за собой постепенную и неохотную перемену в отношении к нему окружающих.
Грэгу помогли встать на ноги. Я направился к нему, но был тут же остановлен рукой в сумеречно-синем.
— Спросите у него ключи от машины, — подсказал я. — Если она останется здесь на всю ночь, ее угонят.
Нехотя сумеречно-синий крикнул что-то через плечо, и в ответ на наш запрос тут же поступила информация: Грэг обронил ключи, когда на него напали. Сумеречно-синий отправился посмотреть, нашел ключи и, получив соответствующие указания, вручил их Фреду.
Ребята в униформах действовали с необычайной скоростью, несомненно являвшейся результатом продолжительной практики и считавшейся нормальной в подобной ситуации.
Викки и Грэга посадили в машину «Скорой помощи», которая тут же отправилась. Следом за ней уехал прибывший первым полицейский. Остальные рассеялись по близлежащей территории в поисках грабителей. Предполагалось, что они могли спрятаться, оставаясь где-то рядом. «Черта с два», — подумал я.
Один из вновь прибывших записал мою фамилию под фамилией Фреда и был явно озадачен адресом, который я продиктовал: Англия, Лондон, Уайтхолл, Комиссия по делам Содружества.
