Мария Жукова-Гладкова - 12 жертв
– А Андрей Степанович? – спросила я. – Муж Полины и отец Павлика?
– Он не способен руководить, – махнула рукой мама. – Ох, почищу я эту фирму, когда ее возглавлю!
Мама злорадно улыбнулась. У отца в фирме была любовница? Я вообще не знала женщин отца, хотя не сомневалась, что они у него были. Они ему по статусу положены. И не мог мой холеный богатый папаша жить с одной пьющей мамой… Спасибо, хоть не развелся. Хотя неизвестно, что было бы лучше для мамы.
Но ведь у него могут быть еще дети. Хотя мне-то до них какое дело? Я не претендую ни на что! Я себе сама на все заработаю. Уже заработала.
В общем, мама была настроена решительно. Поскольку я всегда была на ее стороне, то могла только порадоваться. Я спросила, когда ее на этот раз выпишут из клиники. Оказалось, что примерно через неделю, так как нельзя прерывать какой-то там курс.
– Чуть-чуть подправлю здоровье – и вперед! – заявила мне мама на прощание. У нее горели глаза.
Я никогда в жизни не видела ее такой.
На мой вопрос об Ольге мама ответила, что «надо будет встретиться и поговорить». Уже прогресс. Сегодня же позвоню сестре. Хотя она может не захотеть руководить папашиной компанией. Или, наоборот, захочет подвинуть маму.
Глава 3
Из клиники я выехала в начале одиннадцатого вечера. Хорошо бы поспеть домой до двенадцати. Я надеялась, что пробок не будет нигде. Май стоял холодный, дачный сезон еще по-настоящему не начинался, да и в субботу вечером обычно нет потока дачников ни в одну, ни в другую сторону. В одну проехали, обратно еще не возвращаются. И в городе в субботу вечером можно легко проехать и нигде не застрять.
Официально белые ночи еще не начались, но в мае у нас уже темнеет поздно. И это было еще одной из причин, побудивших меня поехать к маме в субботу вечером. Я не люблю ездить в темноте по загородным трассам, а на этот раз все-таки можно было проехать, не включая фар.
Машин на самом деле оказалось немного, никакие гаишники под кустами не прятались, зайцы и прочая живность на трассу не выбегали. Я уже надеялась, что спокойно доеду до дома.
Внезапно впереди на обочине шоссе увидела медленно бредущего мужика с синим, вроде пластиковым ведром средних размеров. Ведро было с крышкой. Мужик – в высоких резиновых («рыбацких») сапогах, которые первыми бросились в глаза, в куртке большого размера, вроде прорезиненной, в толстых спортивных, болоньевых штанах, заправленных в сапоги. В таких штанах зимой ходят. У нас на стройках у многих рабочих подобные, и у меня есть (правда, теперь фирменные) для выезда на объекты. Они с толстой (или тонкой) теплой подкладкой и непромокаемые. Хотя если он с рыбалки…
Но где удочка? И где тут рыбачить-то? Лес с двух сторон! А до леса поля были. До последней речки, которую я проезжала, уже довольно далеко. Или тут где-то посреди леса озера?
Мужик еле волочил ноги, и его даже немного пошатывало. Пьян? Брал «горючее» с собой на рыбалку в национальном стиле? Но при нем не было никакой сумки, никакого рюкзака, вещмешка. Только ведро с крышкой. Он не голосовал, не оборачивался на проезжающие машины, просто шел вперед. Так, вот опять его качнуло.
При приближении к мужику я немного сбавила скорость. Заметила я его издалека, но тут решила рассмотреть получше. В зеркало заднего вида увидела, что он небрит. Хотя вроде в день, предшествующий рыбалке, нельзя бриться. Что-то мне по этому поводу рассказывал мой начальник Иван Иванович Загорулько…
Мужик выглядел больным.
Я остановилась и дала задний ход. Не знаю, что заставило меня это сделать. Может, простое человеческое сострадание? Как-то же он оказался на этой трассе с ведром?!
Я открыла дверцу переднего места пассажира, наклонилась вбок и спросила:
– Вас подвезти?
Мужчина остановился, ухватился рукой за корпус машины у раскрытой дверцы, наклонился и посмотрел мне прямо в глаза.
В его глазах стояла боль.
– Вы не боитесь? – спросил он.
– Чего?
– Брать незнакомого мужчину на трассе. Меня никто не взял, когда я голосовал. Никто даже не остановился.
– Садитесь. Вам помочь?
– Нет, спасибо, я сам. Это еще могу.
Ведро он поставил между ног.
– В нем рыба, – сказал он. – И вода.
– Пить хотите? Вон бутылка.
Мужчина с жадностью припал к бутылке с минеральной водой без газа, которую я обычно держу в машине.
– Перекусить хотите?
– А у вас есть?
– У меня с собой ничего нет, но можем остановиться на первой заправке. Теперь же при них маленькие супермаркеты.
– У меня есть деньги, – сказал мужик. – Я заплачу. И за проезд я собирался платить, но…
– Вы с рыбалки?
– Можно сказать и так, – вздохнул мужик.
– А удочка где?
– Потерял.
Он не походил ни на пьющего, ни на пьяного. Он просто очень устал. Может, от долгой ходьбы? Он попытался устроиться поудобнее, но сморщился. Похоже, от боли. Потом провел рукой по лбу и скривился.
Я непроизвольно протянула руку к его лбу. Так у него же температура! Он весь горит!
– Вам к врачу надо, – сказала я.
– Знаю. Но их нет на трассе. Пожалуйста, отвезите меня домой. Я заплачу.
Я открыла рот, чтобы спросить, где он живет. Но не успела. Мужчина потерял сознание.
«Вот влипла! – подумала я. – Только бы не умер в моей машине!»
Но я тут же устыдилась своих мыслей. Человеку требовалась помощь, и, кроме меня, помочь ему никто не мог. И не хотел.
Я притормозила у обочины, достала мобильный и набрала номер знакомого врача, владельца частной многопрофильной клиники, работающей круглосуточно. Многие мои знакомые обращаются к Рубену Саркисовичу. Он и его персонал гарантируют высококлассное лечение и конфиденциальность. Услуги клиники стоят дорого, но они того стоят. Интересно, почему мой папаша проверялся в Швейцарии, а не у Рубена? Я знала, что в этой клинике имеется самая современная диагностическая аппаратура. Хотя разве моего папашу поймешь?
Номер Рубена Саркисовича вбит у меня в мобильный. У строительной компании, в которой я тружусь главным архитектором, и ее руководителей давние контакты с доктором Авакяном. Ведь у нас, к сожалению, случаются травмы. Ни одна государственная больница не может гарантировать того лечения и того ухода, который предоставляют частники. И наши рабочие знают, что в случае производственной травмы получат самое лучшее лечение. Мой начальник Иван Иванович лично следит за соблюдением техники безопасности, но ведь стопроцентную безопасность на стройке не может гарантировать никто. В нашей компании лечение рабочих оплачивает тот, кто был виноват. И это правильно. Если хочешь лечиться сам или лечение требуется членам твоей семьи, можно взять целевой кредит, который предоставляет компания. Потом определенные суммы будут вычитаться из зарплаты.
Я позвонила доктору Авакяну. На мое счастье, он оказался на работе (вечер субботы – один из самых напряженных в клинике, так как с постоянными клиентами в пятницу и субботу несчастные случаи происходят чаще всего), внимательно выслушал все, что я могла сказать про мужика (тот все еще оставался без сознания), и ласково проворковал:
– Кирочка, прости меня, любовь моя, но ты – полная дура. А если маньяк? А если террорист? Ты в ведро хоть к нему заглянула?
– Нет, – ответила я.
– Немедленно посмотри в ведро! – рявкнул Авакян. – Ведь хрен знает, что в нем может быть! Оружие, наркотики, миллион долларов. Хотя миллион было бы неплохо найти… Кира, открой ведро! Я не отключаюсь. Жду.
Я попробовала открыть крышку, но не смогла. Но в ведре точно плескалась вода.
– Мало ли что там плещется! По-моему, и жидкая взрывчатка бывает, а если еще не бывает, то вскоре изобретут.
– Бывает. В самолет проносили. Из-за этого теперь никакие жидкости нельзя в салон брать.
– Да, точно. Тем более. Кира, выкинь на фиг это ведро!
– Не выкину. Он зачем-то его нес. Шатался, умирал, но нес! Я не могу лишить человека ведра, которое ему так дорого! Рубен Саркисович, я могу его привезти к вам в клинику? Я минут за сорок доеду. Я вам оплачу его лечение.
– Что, мужик настолько хорош? Кира, тебе давно пора замуж. Я тебе это уже не раз говорил…
– Рубен Саркисович!!!
– Приезжай, упрямая, – вздохнул доктор Авакян. – Все равно же не отстанешь. Но на свадьбу меня пригласишь посаженым отцом. Подъезжать будешь, позвони.
Мой пассажир так и не пришел в сознание, и я попросила Авакяна, чтобы отправил двух санитаров встречать мою машину. Мужик был крупный, хотя, возможно, играла свою роль куртка, создавая такое впечатление. Но я все равно не собиралась тащить его на себе.
Когда моего пассажира вытаскивали из машины, он стонал, но все равно не пришел в сознание. Уже в самой клинике нас встретил Рубен Саркисович, расцеловался со мной и перевел взгляд на привезенного мною пациента.
– Кира, если ты стала мужиков на дороге подбирать – это диагноз, – скосил хитрый взгляд на меня Авакян. – Вокруг тебя столько интересных мужчин…
