Алексей Макеев - Девушка из низшего общества
Повинуясь моему жесту, женщина прошла к стулу, уселась на него. Я снова сел на свое место.
– Несколько вопросов не по теме, Нина Николаевна! – Я приятно улыбнулся, стараясь расположить к себе женщину, которая казалась настороженной. Ее молчание я расценил как согласие поговорить со мной на отвлеченную тему и спросил: – Вы давно работаете у Шереметьевых?
Прежде чем ответить, Нина Николаевна кашлянула в кулак.
– Лет десять.
– Приличный срок, – проговорил я одобрительно. – Вы, как сказал Алексей Михайлович, по сути дела, уже член семьи.
– Ему виднее, – как-то отстраненно ответила женщина, все еще чувствуя себя не в своей тарелке.
Я про себя усмехнулся: «Не бойся, мать, заставлять стучать на хозяев не буду».
– Извините, а как ваша фамилия?
– Чеканшина.
– Дети у вас есть?
Женщина кивнула:
– Есть. Сын.
Я склонился чуть ближе к своей собеседнице:
– Сколько ему лет?
Женщине польстило то, что я интересуюсь ее семьей, она уже не так скованно ответила:
– Через месяц тридцать будет.
– Ого, – взрослый какой! – восхитился я, но, разумеется, восхищение было деланым, ибо мне не было никакого дела до ее сына, просто правила приличия требовали выразить восторг женщине по отношению к ее дитя. – Женат?
Нина Николаевна впервые улыбнулась:
– Женат.
– И внуки есть? – продолжил я втираться в доверие женщины.
– Есть, внук. Два года ему. – При воспоминании о внуке улыбка домработницы стала еще шире.
– Сын со своей семьей у вас живет? – задал я очередной вопрос.
Женщина замотала головой:
– Нет, нет, мы взяли сыну ипотеку. Вот сейчас с мужем на нее и работаем.
Ну, вот вроде бы безобидные вопросы, а женщину удалось расположить к себе, а заодно выяснить, что Нина Николаевна выплачивает ипотеку, а значит, деньги ей нужны позарез. Так что, возможно, она и является тем самым воришкой, которого хочет разоблачить Алексей Михайлович Шереметьев. Но это пока лишь версия, не подкрепленная никакими фактами, но тем не менее домработница в числе подозреваемых. А теперь, раз Чеканшина расслабилась, можно перейти к основной части нашей беседы.
– Нина Николаевна, когда вам стало известно о том, что у вашего хозяина пропали деньги?
Женщина тут же насторожилась:
– Вы меня подозреваете в краже денег?
– Да нет, зачем же, – я пустил в ход все свое обаяние. – Я вас ни в чем не подозреваю, просто хочу узнать временной промежуток, в какой пропали деньги.
Женщина плотно сжала сухие губы, наморщила лоб, что явно свидетельствовало о работе мысли.
– Насколько мне известно, Алексей Михайлович положил деньги в ящик письменного стола в среду вечером, позавчера, значит, а обнаружил вчера вечером после работы.
– В котором часу вы позавчера ушли с работы?
– Часов в восемь вечера.
– Так поздно? – удивился я.
– Понимаете, Игорь Степанович, – сказала домработница, глядя куда-то мимо меня, – я здесь неподалеку живу, можно считать, в соседнем доме. Целый день неотлучно в доме Шереметьевых я не нахожусь, прихожу только тогда, когда требуется моя помощь – постирать, убраться в доме, приготовить обед или ужин, а так большую часть дня я свободна.
Я закинул ногу на ногу и, сцепив руки в замок, обхватил ими колено.
– А кто-нибудь из посторонних людей с вечера среды и до вечера четверга в дом приходил? Припомните, пожалуйста.
Женщина вновь наморщила лоб и провела ладонью по подбородку.
– Вроде никого не было, – проговорила она раздумчиво.
– Вспомните, – стал настаивать я. – Это очень важно. Может быть, приходил слесарь, газовик, сантехник, интернетчик…
После секундного размышления Нина Николаевна твердо сказала:
– Нет, никого не было… Ну за исключением Антона Павловича, который в среду принес, со слов Алексея Михайловича, ему деньги.
– А как вы думаете, Нина Николаевна, кто из членов семьи мог бы взять деньги? – задал я провокационный вопрос.
Женщина сразу же замкнулась.
– Понятия не имею, – сухо сказала она.
– А что вы можете сказать о семье Шереметьевых? О супруге Алексея Михайловича, его детях?
Вопрос домработнице явно не понравился, и, прежде чем ответить, она поерзала на стуле.
– Ну, что можно сказать, очень хорошая семья, положительная, – как-то вяло проговорила она. – Хозяйка Анастасия Федоровна, превосходная женщина, отзывчивая, добрая, никогда не унижает мое достоинство. И Андрей хороший парень – художник, романтик. Ну и о дочери Алексея Михайловича Ксении тоже ничего плохого сказать не могу. Девушка учится в институте, веселая, подвижная.
– Понятно, – проговорил я невесело – о хозяевах либо ничего, либо только хорошее.
– Ну, что же, спасибо за беседу, Нина Николаевна. Более не смею вас задерживать.
Я поднялся и двинулся к выходу. Домработница отправилась меня провожать. В прихожей, когда я надевал куртку, возник Алексей Михайлович.
– Уже уходите? – осведомился он.
Я пожал плечами.
– Ну да, с Ниной Николаевной поговорил, а больше никого из домочадцев нет. Если вы не возражаете, я подойду завтра с утречка.
Хозяин квартиры сложил на груди руки.
– Ну вы уж сами, – пробасил он, – Игорь Степанович, здесь разбирайтесь, потому что завтра хоть и суббота, вроде и нерабочий день, но мне нужно поехать по делам. Так что не обессудьте.
Я махнул рукой.
– Ладно, не впервой, справлюсь как-нибудь.
На прощание, пожав хозяину руку, а домработнице кивнув, я открыл дверь и вышел на лестничную площадку.
Глава 4. Анастасия Федоровна Шереметьева и ее мачо
Когда я, прощаясь с Алексеем Михайловичем, сказал, что на следующий день приеду утром, разумеется, я не подразумевал восемь или девять часов до полудня. В воскресные и праздничные дни москвичи любят подольше поспать, и приходить рано и будить их считается моветоном. И Алексей Михайлович это понял, потому-то и сказал, что с утра уезжает по делам, и я не застану его дома. Следуя девизу «выспался сам, дай выспаться другим», я на следующий день в субботу проснулся по будильнику, который поставил на половину десятого утра. Не спеша принял душ, побрился, со вкусом позавтракал и вышел из дому. Было десять тридцать, пока доберусь до дома Шереметьева, будет одиннадцать тридцать – самое время посетить Шереметьевых, не опасаясь, что застану домочадцев с заспанными лицами, в пеньюаре, если это дама, и в трусах и майке, если это мужчина.
Гараж находится неподалеку от моего дома, и путь до него занимает всего лишь несколько минут. Поздоровавшись с соседом по гаражам Антоном Смирновым, тоже собиравшимся куда-то ехать, я выгнал своего железного коня из бокса, закрыл ворота на ключ и двинулся прочь из гаражного кооператива.
Как я и рассчитывал, приехал на Кутузовский проспект в районе половины двенадцатого. Припарковал автомобиль неподалеку от подъезда Шереметьевых и собирался уж было покинуть автомобиль, как вдруг увидел, что из подъезда выходит высокая стройная женщина лет сорока. Я тотчас ее узнал – именно эту женщину я видел на фотографии вчера в кабинете Шереметьева. Ошибки быть не могло – это была собственной персоной супруга Алексея Михайловича Анастасия Федоровна Шереметьева.
Женщина была одета броско – в темную выше коленей юбку, светлую блузку и ядовито-зеленое полупальто. Обута в зеленые туфли на шпильке. На одном плече болталась небольшая сумочка на ремешке. На ее красивом хищной красотой лице был яркий макияж, она шла, гордо вскинув подбородок, не глядя по сторонам. Причем шла так быстро, что ее длинные, пшеничного цвета волосы чуть ли не развевались, а полы ее короткого не застегнутого пальто хлопали от ветра.
«Опоздал ты, Игорек, все деликатничаешь! – укорил я себя мысленно. – Боишься раньше времени заявиться и разбудить хозяев. И вот результат – дамочка уже куда-то лыжи навострила. Не будешь же к ней сейчас на улице приставать с расспросами».
Дамочка между тем подошла к джипу «Гранд Чероки» цвета серебристый металлик, открыла дверцу и села за руль. Вот невезуха, она еще и уезжает и, возможно, надолго! Впрочем, невезение может оказаться и везением. Проследим, куда это мадам Шереметьева намылилась. Честно говоря, я не люблю шпионить за людьми, претит мне это дело. А следить мужчине за женщиной вообще низко, но что поделаешь, обстоятельства иной раз вынуждают выступать в роли, как говорят сыщики-профессионалы, топтуна.
Дамочка довольно лихо выехала со двора на Кутузовский проспект. Я выскочил туда же с небольшим опозданием, но тем не менее успел заметить ее «Гранд Чероки», ехавший впереди, через несколько машин. Я влился в общий поток автомобилей и ехал так до тех пор, пока дамочка не свернула на одну из улиц. Я свернул за ней. Поплутав среди домов, она остановилась на обочине, вышла из автомобиля и, перейдя дорогу, вошла в СПА-салон. Я припарковался позади машины Шереметьевой и приготовился ждать, когда она появится.
