Лариса Соболева - Три черные колдуньи
— Сто тысяч долларов, — повторила Эмма.
— За что такие деньги?..
— За работу, милая, за сложную работу.
Остальные слова Эммы Жанна уже не слышала. Сто тысяч — как серпантин мелькало в голове. Сто тысяч долларов!!! С ума сойти можно. Сто тысяч… Разве существуют такие суммы? Нет, конечно, существуют, но где-то там, в недосягаемой стратосфере, а не на земле. Сто тысяч… Это же масса возможностей… Мама подлечится, у нее проблемы с позвоночником и грыжа, а лечиться даром — даром лечиться. Вику можно сдать в колледж, институт ей не потянуть, а профессия необходима, правда, сейчас и в колледжах платное обучение. Зойка подрастает, пора подумать и о ней, больше ведь некому. А самой можно открыть собственное дело… Но все это обойдется копейками при сумме в сто тысяч!!!
Очнувшись от шока, Жанна не увидела ни Эммы, ни Ростислава Матвеевича. Она сидела одна. Когда же они ушли? Не договорились о встрече… Впрочем, Эмма что-то говорила… Да, она найдет Жанну. Взгляд девушки блуждал, как у пьяной, задержался на тарелках. Еда вообще не тронута. Деньги лежали на столе, официант изящно, как недавно разливал вино, смахнул их.
— Принесите пакет, — сказала Жанна. — Два. Бутылку я тоже заберу.
После таких потрясений домой поехала на такси, предварительно позвонив на работу и предупредив, что сегодня она уже не придет, приболела.
Мама, открыв дверь, шарахнулась, ибо дочь влетела в квартиру, как ураган, бросила на стол пакеты, упала на диван.
— Что случилось? — испуганно пролепетала мать.
— Мне предложили потрясающую работу, — сообщила дочь. — С испытательным сроком. За этот срок будут платить… тысячу долларов, а потом… страшно выговорить… Я не буду говорить, чтоб не сглазить…
— Да что за работа? За что платят такие деньги?
— Мам, я не поняла. Но это хорошая работа, потому что за нее столько платят.
И ни слуху ни духу несколько дней! Сто тысяч, поманив заоблачными высотами, уплывали, возвращая Жанну на старушку-землю. Наверное, эти двое так развлекаются: ищут дурочек вроде Жанны, представляются миллиардерами, рисуют сказочные перспективы, а потом исчезают, наслаждаясь произведенным впечатлением. Может, таким образом они возвышаются в собственных глазах, а по сути — у обоих основательно пробита крыша? Мало ли шизофреников свободно разгуливает по городу? А она, глупенькая, поверила, раскатала губы на сто тысяч… Не сообразила поинтересоваться: деньги-то обещали, а за что? За какую работу столько платят и кто добровольно расстанется с богатством? Быть этого не может. Но сто тысяч… поманили, обманули. Ну, попадись теперь эта парочка Жанне!
И попались. Сами приехали к спортивному клубу. У Жанны коленки подкосились, когда увидела знакомый джип и пошла к нему, как загипнотизированный кролик устремляется в пасть удава. Нет, сто тысяч увидела в толстых пачках, на них и взяла курс.
— Вы согласны? — спросила холодная леди.
— Да, — выпалила Жанна, хотя собиралась набить себе цену, то есть поломаться.
— Тогда напишите фамилию, имя, отчество полностью.
Жанна настрочила в записной книжке, которую протянула Эмма, отдала. Та захлопнула дверцу джипа и… Жанна осталась одна. Ни полслова больше! Что за люди? Куда влезла Жанна? Она села в троллейбус и всю дорогу взвешивала — рисковать или не рисковать? Ну, в конце концов, ничего страшного не произошло, авось не произойдет, а кто не рискует…
Ей дали два дня на сборы. Билет на поезд привез Ростислав Матвеевич и дал… тысячу долларов! Деньги подкрепили в Жанне уверенность, что дело серьезное, рискнуть стоит. Конечно, роились мысли, что ее куда-то завлекают обманом. В бордель? И кто столько платит за то, чтоб заманить в бордель? Девушкам, которых определяют в проститутки, вообще не платят, сто раз читала, передачи на эту тему смотрела. Главное, паспорт надежно спрятать и деньги на обратную дорогу. Все, решено, она поедет.
Жанна написала заявление на отпуск за свой счет по семейным обстоятельствам. Уж за месяц она разберется, что почем. Хозяин фирмы, где Жанна исправно трудилась, остался недоволен, пригрозил увольнением.
— Увольняйте, — согласилась она.
Так, назад дороги нет. Это к лучшему, меньше сомнений будет. Маму огорчила тем, что теперь будет жить в другом городе. Но когда мама получила половину суммы, чуть в обморок не упала:
— Боже мой! Жанна! Где взяла?
— На новой работе выдали.
— Но… раз там столько платят, значит, фирма серьезная. Тебе нужно приодеться…
— Не волнуйся, я себе оставила.
— Тогда… куплю Вике босоножки…
— Мама, пожалуйста, не трать с ходу все. Вдруг мне не понравится на новой работе, а со старой я уволилась. Потерпи, пока не получу следующую сумму, сразу вышлю тебе половину.
— Девочка моя, — прослезилась мать, — тебе пора обустраивать свою жизнь. Мы уж тут сами… Господи, как же повезло…
Да, повезло, и крупно. Одно слегка омрачало радость: Жанна так и не знала круг своих обязанностей, да и вообще чем она будет заниматься. Сомнительно, чтоб за удовольствие еще и платили. Тут что-то не так…
— Все, хватит, — приказала она себе, собираясь в дорогу.
Хорошо хоть, дома никого не было, сестры и мама отправились за продуктами в дорогу, поэтому терзаний и метаний Жанны не видели. Она плюхнулась на стул, схватилась пальцами за виски:
— Сомнения только мешают. Хорошо, не поеду. И что будет? Работы у тебя, Жанночка, теперь нет. Что ты будешь делать? С мамой цветочки клеить на гробы и продавать их на рынке? Не хочу! Я могу заработать сто тысяч и заработаю их, чего бы мне это ни стоило.
Мама, Вика и Зойка отправились провожать ее на вокзал.
Поезд. Сто лет Жанна не ездила на поезде, можно сказать, совсем не ездила. Один раз, когда на областной олимпиаде среди школьников заняла первое место и была премирована турпоездкой в Москву. Тогда-то и села впервые в поезд с остальными победителями различных олимпиад в плацкартный вагон, а больше не приходилось ездить, кроме как на электричках. Сестры вообще никуда не выезжали, даже в лагеря, поэтому прыгали на перроне, словно это им предстояло отправиться в интересное путешествие. Говорят, раньше билеты были недорогие, люди ездили, куда хотели. Жанна живет сегодня, если за билет предстоит выложить ползарплаты — какие уж тут поездки?
Все четверо протискивались в узком коридоре к купе, добрались, девчонки повизгивали, выражая восторг, а мама наказывала звонить чаще. Жанна уложила вещи, вышла на перрон, до отхода поезда оставались считаные минуты.
— В туалет пойдешь, сумку с собой бери, — наставляла дочь мать. — Съешь сначала скоропортящиеся продукты, а копчености на завтра оставь.
— Завтра я буду уже на месте, — улыбнулась Жанна.
— Неизвестно, как там тебя встретят, не голодать же… Ой, Жанна, поезд сейчас тронется. Ну, иди, родная…
Прощальные поцелуи. Жанна запрыгнула в вагон. Поезд поехал. Мама и девчонки отдалялись… пропали.
Вот и все. Назад дороги нет.
Глава 3
Утром, едва проснувшись, Жанна прилипла к окну. Она была потрясена размерами и красотой гор, а когда поезд въезжал в тоннели, невольно замирало сердце, и внутри дрожало не от страха, нет, дрожало от предчувствия чего-то необыкновенного. Одно то, что она сидит в уютном купе и едет к морю, уже чудо. А за окном снова проплывали горы, незыблемые, величественные, вечные, на смену неуверенности приходила убежденность, что жизнь круто изменилась. Жанна оставила не только город, работу и семью, оставила там себя и пока не знала, хорошо это или плохо. Она не обольщалась, что все пойдет гладко, как по маслу, наверняка от нее потребуются большие усилия, ведь такие деньги не платят за красивые глазки. Тут уж одна задача — не грохнуться на дно. Но, в общем, она была довольна: лучше опасности и новизна, чем прозябание в должности бухгалтера и бесперспективность. Когда бы еще удалось увидеть горы? Самый большой отдых, который могла она позволить себе, — поездка за город либо с коллегами, либо с друзьями, последних осталось мало, ведь у всех свои проблемы.
Жанна спрыгнула с поезда. Ослепляющее южное солнце, яркая зелень, влажный воздух, пахнущий водорослями и сырой рыбой, — чудо!
Никто не подбежал, мол, ждем с нетерпением, пройдемте в салон лимузина, сейчас познакомим вас с городом, затем поедем в офис, где вам обрисуют обязанности, а потом море.
Жанна поставила вещи у ног и растерянно оглянулась по сторонам. В конце концов, ее должны встретить. Через пять минут вагон, являющийся ориентиром для встречающих, потому как на нем есть номер, пополз по рельсам, тягуче скрипя колесами.
Вот те раз! А что же теперь делать? Впопыхах не обговорила, куда ей идти, не спросила адреса, не додумалась даже уточнить фамилии Эммы и Ростислава Матвеевича! Знала бы фамилии, обратилась бы в справочную и выяснила адрес.
