Нора Робертс - Сновидения
– Вот уж воистину глаз-алмаз! – похвалила Девинтер. – А я пропустила.
– Серьга.
– Думаю, серьга в нос. Может, в бровь. Гвоздик совсем короткий, так что склоняюсь к первому варианту. Выпала в процессе разложения.
Ева сунула находку в пакет для вещдоков и запечатала.
– Попробуем получить ДНК и начнем лицевую реконструкцию. Полагаю, вы захотите установить личность так скоро, как только наши возможности позволяют.
– Правильно полагаете.
– А вот установление причины и времени смерти может затянуться дольше. Мне потребуется подробная история здания, время возведения перегородки и первоначальное назначение объекта.
– Данные уже собирают.
– Отлично. Пусть Доусон этот скелет тоже подготовит к отправке. Я начну над ними работать незамедлительно и свяжусь с вами, как только появится что-то существенное. Надеюсь на плодотворное сотрудничество, лейтенант!
Ева снова ответила на рукопожатие, и тут раздался крик.
– Тут у нас еще один!
Она переглянулась с Девинтер.
– Похоже, вы еще здесь не закончили.
– Как и вы.
К тому моменту, как они закончили, было обнаружено двенадцать тел.
2
Ева метр за метром обследовала здание. Начала с южной стены, где криминалисты аккуратно вырезали большой квадрат гипсокартона, разложив небольшие образцы пыли и обломков по пластиковым пакетам для анализа. Внутри узкого проема были сложены друг на друга три тюка с останками. Она осмотрела их вместе с Девинтер.
Скелеты женские, в возрасте от двенадцати до шестнадцати лет. Как и в первых двух случаях, на некоторых были следы давнишних травм, но ни намека на явное повреждение, послужившее причиной смерти. Вместе с останками Ева нашла три сережки-гвоздика и одну колечком, серебряную.
Остальное пространство первого этажа было разделено несколькими перегородками. Здесь же находились два небольших туалета, давно уже лишенных оборудования.
К тому моменту как Ева и Девинтер стали подниматься по открытой железной лестнице на второй этаж, эксперты успели обнаружить еще пять тел.
– Расовая принадлежность опять разнородная, – сообщила Девинтер. – И снова все останки женские, примерно той же возрастной группы. Есть повреждения, которые я могла бы охарактеризовать как перенесенное в детстве насилие, но ни одно не явилось причиной смерти. Тот, кто это сделал, охотился за женщинами постпубертатного возраста, но еще далеко не взрослыми. Все кости принадлежат девочкам-подросткам, некоторые, по-видимому, в детстве подвергались жестокому обращению.
– На протяжении ряда лет это здание служило своего рода убежищем, – подал голос Рорк.
Ева сунула в пакет кольцо, которое, скорее всего, носилось на пальце ноги, и обернулась.
– Каким убежищем?
– Документация обрывочная. Во время Городских войн здание использовалось как своеобразный приют для детей и подростков – тех, кто потерял родителей. Импровизированный детский дом.
– Эти тела не лежали здесь со времен Городских войн.
– Почему? Это возможно, – возразила Девинтер. – Вот исследую останки в лабораторных условиях – тогда довольно точно смогу определить временной отрезок.
– Но не со времен Городских войн, – повторила Ева. – Перегородка поставлена много позже. И потом: зачем во время войны их надо было бы так прятать? В годы Городских войн люди гибли толпами. Захотел убить несколько девочек, а потом избавиться от тел? Просто вынеси на улицу и брось. К тому же, – продолжала она, не дав Девинтер возразить, – как ты станешь их убивать, заворачивать в пленку, складировать, да потом еще воздвигать стены, чтобы их спрятать, если у тебя в здании полно людей? Тебе нужно время, нужно уединение.
– Да, теперь вижу, вы правы. Я просто имела в виду, что, с точки зрения патологоанатома, эти останки могут датироваться тем временем. Но пока мы не проведем всех исследований, мы ничего точно сказать не сможем.
Ева выпрямилась и протянула Пибоди пакеты с вещдоками.
– В документах есть что-нибудь о том, как долго это здание служило приютом для сирот Городских войн?
– Это я как раз и пытаюсь выяснить, – ответил Рорк. – Пока мы знаем, что первый и второй этажи были оборудованы под спальни. На третьем и четвертом находились ванные комнаты общего пользования.
– Насколько я могу судить, – вставил Пит, – ванные комнаты были оборудованы в самом конце Городских войн или непосредственно после них. Я сужу по материалу стен – начинка-то практически не сохранилась. В те времена народ не заморачивался разрешениями, инспекциями и правилами. По остаткам водопровода могу сказать, что трубы и прочие коммуникации были проложены тяп-ляп из того, что было. Аналогичная история с кухней на втором этаже и с двумя туалетами внизу.
– И никаких следов модернизации?
– Ну… – Он почесал в затылке. – Латали кое-что из подручных средств. Брали что подешевле. Почему мы и стенкам-то этим значения не придали. Видно было, что они поставлены позднее, но в этом доме за столько лет бог знает сколько всего наворотили.
– Так. Тут спальни. – Ева вышла в большое открытое помещение и внимательно его рассмотрела. Представила себе ряды узких коек, дешевые шкафчики размером с ящик или комоды для пожитков.
Она испытала это на себе – жизнь в казенном общежитии, приюте для обездоленных, неблагополучных, трудных ребят. Сама она подходила под все три определения. И не забыла того унижения и неприкаянности, какими был наполнен для нее каждый день и каждая ночь в том приюте.
– Сюда можно напихать человек двадцать, двадцать пять, а с двухъярусными койками – вдвое больше.
– Сурово, – прокомментировал Пит.
– А с детьми в таких заведениях всегда сурово обходятся. И чем дешевле их содержание, тем лучше.
Она вышла, оставив Девинтер продолжать осмотр, и оглядела пространство, открывавшееся за узким коридором.
– Может, еще одна спальня? – предположил Пит.
Нет, подумалось ей, скорее «групповая» – комната, куда надо было являться для занятий в группах «разговорной коррекции», выслушивания нотаций и получения заданий и нагрузок. Очередное унижение.
Она вошла в бывший общественный санузел – один на этаж.
И мгновенно в памяти возник тот, из ее прошлого.
Помещение на шесть кабинок, от силы семь, прикинула она. Одна ванная – считавшаяся роскошью. Душевые без дверок, штуки три, с убогими душами, из которых в лучшем случае дождешься жалкой струйки, не более того. Три раковины.
Накатившие воспоминания прервал голос прораба.
– Старые медные трубы увезли, но это и понятно. Пластиковые тоже частично забрали. А чтобы до них добраться, пробили стены. Унитазы, ванну тоже вывезли. Вот здесь должна была стоять ванна – судя по подводке. На четвертом этаже практически то же самое.
– Скорее всего, на одном этаже жили девочки, на другом – мальчики. Особенно если это были подростки. – По крайней мере, в ее случае это было именно так.
– Лейтенант! – К Еве подошел Доусон. На нем не было лица. – Еще нашли.
Итак, их насчиталось двенадцать. Все – завернутые в пленку, сложенные штабелем и замурованные за перегородками. Среди костей попадались мелкие побрякушки, по которым можно было частично представить жизнь их обладателей.
Сделав все, что было возможно на данном этапе расследования, она вышла и встала на тротуаре рядом с Рорком. Обдавший ее холод, шум, суета жизни отчасти развеяли пелену, строительную пыль и смерть, которые, казалось, облепили все ее лицо и сознание.
– Мы сейчас едем в Управление. Любые сведения, какие удастся добыть об этом здании: даты собственники, как использовалось, – все пересылай мне, любую мелочь. Мы будем от них отталкиваться и копать дальше.
– Все, что у меня есть на данный момент, я уже перегнал твоим. В том числе данные о продавце. – Он заметил, что Ева с сомнением поглядывает на здание. – Не хочешь доверять их Девинтер, свои трупы, да?
– Она эксперт – ей и карты в руки. Но ты прав, – признала Ева, – не хочу. Однако оттого, что я буду дольше смотреть на кости, я все равно не сумею вычислить, что с ними произошло. А она сумеет. Точнее сказать, я на это надеюсь.
– Она классный специалист. Вдвоем с Моррисом будут работать?
Ева подумала о главном судмедэксперте, тоже асе в своем деле, которому она всецело доверяла.
– Да, с ним. Я распоряжусь. Двенадцать… – задумалась она. – За четырьмя перегородками на трех этажах. Кто их так разложил? Вот вопрос. Все примерно одного типа, но разной расовой принадлежности. Однако по росту и возрасту очень близки. И возможно, по телосложению. Кстати, он был довольно небрежен. Или просто не счел нужным снять с тел все украшения.
В любом случае, – продолжала она свои размышления, – сейчас дом опечатают – пока мы его не отработаем по полной. А сколько это займет, одному богу известно.
– Это меня не волнует. Меня волнует, кто они такие.
