Питер Чейни - Еще один глоток
Беллами просмотрел страницу за страницей стопку больших листов, затем перешел к стопке, состоявшей из листов половинного формата. Они были сколоты вместе и покрыты плотным машинописным текстом.
Губы Беллами начали растягиваться в улыбке.
Он нащупал в кармане портсигар и закурил.
Это было подробное изложение работ отдела "Ц" за последние два месяца. На каждой копии стояла пометка: предназначается ли этот материал для печати союзнических или нейтральных стран.
Беллами наклонился и положил французские романы в бумажных переплетах обратно в ящик. Поверх них он положил первую стопу бумаг. Вторую оставил на столе.
Приведя все в прежний порядок, он задвинул ящики, затем взял со стола большой конверт, сложил пополам, вложил в конверт и заклеил. Достав авторучку, он написал на конверте: "Фердинанду Мотту, клуб Мотта, Сентджонский лес, Северо-запад. Лично в руки".
Положив конверт во внутренний карман пиджака, он выключил свет во всех комнатах, осторожно закрыл входную дверь и спустился вниз.
– Все в порядке, – сказал он ночному портье. – Это – та самая пара, за которой мы охотимся. Я нашел несколько ее носовых платков с инициалами в шкафу, в спальне. Я все оставил там, как было.
– Ну и хорошо, – ответил портье.
Он выдал Беллами пальто и шляпу, Беллами их надел, а ключ вернул портье.
– Вызовите мне, пожалуйста, такси, – попросил он. – Если удастся.
– Здесь всегда есть такси, – сказал портье. – Сейчас позвоню. И если вам что-нибудь еще понадобится, дайте знать. Только тихо. В конторе не любят скандальной огласки.
– Буду иметь в виду, – сказал Беллами и закурил.
Когда подъехало такси, он велел шоферу ехать в клуб Мотта.
III
У клуба Мотта Беллами расплатился с таксистом, прошел по дорожке ко входу – дверь была открыта – и дальше по коридору внутрь дома. Посередине коридора сидел в своей будке сторожевой пес Мотта. Он преданно улыбнулся Беллами.
Беллами кивнул в ответ и проследовал дальше. Проходя мимо двери, ведущей в игорный зал, он открыл ее и заглянул внутрь. Играли в карты за двумя столами. Среди игроков за дальним из них был Мотт. Девять-десять человек играли в рулетку.
Беллами тихо прикрыл дверь и направился дальше к двери, ведущей в кабинет Мотта. Постучал. Женский голос ответил: "Войдите".
Он открыл дверь и вошел. У письменного стола в кресле сидела и курила Кэрола. У стены с противоположной от стола стороны были сложены чемоданы и дорожные сумки. Дверь в игорный зал была широко распахнута. Через нее Беллами хорошо видел профиль Мотта.
– Привет, Ники, – сказала Кэрола, тоже взглянув на Мотта через открытую дверь.
– Добрый вечер. Или доброе утро, золотко, – ласково ответил Беллами. Подойдя к двери, он поприветствовал и Мотта.
Мотт обернулся и помахал ему рукой.
– Заходите и выпейте что-нибудь, Ники, – крикнул он, весело улыбаясь.
Беллами прислонился к дверному косяку, вполоборота к Кэроле.
– Итак, вы уезжаете, – сказал он, глядя на багаж у стены.
– Правильно, Ники, – игриво ответила Кэрола. – С вокзала Виктория завтра вечером. А на следующий день в Париже наша свадьба.
Она посмотрела на Беллами со злорадством:
– А не жалеешь, что жених – не ты?
Тот ответил ей широкой улыбкой.
– Ничего не хотел бы так, как этого. Я нахожу тебя очаровательной и не могу ни на миг представить себе тебя рядом с таким человеком, как Ферди Мотт. Но разве женщин поймешь? – он пожал плечами, продолжая улыбаться ей.
Кэрола состроила ему гримасу и сказала:
– Ты пил слишком много. И мне пришлось выбросить тебя из своей жизни. Мне это было больнее, чем тебе. Я ведь по тебе с ума сходила, Ники. Я и теперь так люблю тебя, что готова, кажется, съесть.
– Что ты говоришь? Скажи, а что же вызывает у тебя такое чувство ко мне?
Она пожала плечами.
– Не знаю. Мне нравится, как сидят на тебе костюмы, как ты ходишь, я никогда не встречала человека, который целовался бы так, как ты. И голос у тебя совершенно особый, волнующий, с какой-то странноватой ноткой. Мне к тому же говорили, что ты весьма опасен для женщин… и я знаю массу дам, которые от тебя без ума. А ты можешь быть холодным, как айсберг…
– Тише, – перебил ее Беллами. – Ферди услышит. Мне бы не хотелось испортить ему вечер. Скажи, а тебе нравится, когда тебя целует Ферди? Это приятно?
– Иди к черту, – ответила Кэрола. – Ничего я тебе не собираюсь рассказывать. И у меня есть на то основание: я не знаю, приятно ли это. Ферди еще никогда меня не целовал и не поцелует до свадьбы.
Беллами наблюдал за Моттом, который был весьма увлечен игрой. Отвернувшись от двери, Беллами вынул из внутреннего кармана конверт.
– Милый, не собираешься ли ты раздеваться? – шутливо спросила Кэрола.
– Сиди там, где сидишь, – произнес он. – Я не хочу, чтобы Ферди что-нибудь увидел. Это – мой свадебный подарок ему. Я сейчас пойду выпью с ним, а ты – пока мы будем в баре – открой один из чемоданов и положи это внутрь, чтобы завтра, распаковывая вещи, он меня вспомнил.
Кэрола быстро сунула конверт под себя и сказала:
– Слушаюсь, мой господин, все будет так, как вы пожелаете. Думаю, это последнее, что я могу сделать для тебя до своего отъезда с Ферди.
– Да, наверное, – согласился он. – Я буду думать о тебе завтра. Она не ответила. Мотт только что отошел от игорного стола и направлялся к ним.
– Завтра около восьми я собираюсь встретиться с Ванессой. Я передам ей привет от тебя.
– Да, пожалуйста, – попросила Кэрола. – Знаешь… если я больше тебя не увижу… Спокойной ночи, Ники.
– Спокойной ночи, Кэрола, – ответил он и пошел навстречу Ферди. – Привет, Ферди. Как насчет вашего предложения выпить?
Они отправились в бар на противоположном конце игорного зала.
Кэрола закрыла дверь кабинета, подошла к багажу, сложенному в углу, и выбрала большой чемодан, в котором еще торчал ключ. Открыв его, она сунула конверт под сложенные в чемодане костюмы. Потом открыла дверь и вернулась на прежнее место.
Мотт заказал два больших виски. Он улыбался. Беллами подумал, что у него слишком счастливый вид. Когда подали напитки, Мотт сказал:
– Ну… за вас, Ники. Вы знаете, что мы завтра уезжаем. В пятницу мы собираемся пожениться в Париже. Вернемся через три недели, и тогда я куплю поместьице и заделаюсь сельским жителем.
– Трудно себе представить! – воскликнул Беллами. – Кстати, Ферди, можно задать вам вопрос?
– Пожалуйста, – ответил Мотт, осушив стакан.
– В прошлый понедельник я видел, как вы тут играли в покер с Харкотом и еще двумя мужчинами. И вы намеренно проиграли ему пару сотен. Почему?
Мотт бросил быстрый взгляд на Беллами и, сразу же опустив глаза, ответил:
– Ну, знаете… у старины Харкота были тяжелые обстоятельства. Эта дама, Берингтон, поставила ему очень жесткие условия. Насколько мне известно, он был совершенно сломлен. Мне было жаль его – тем более, что это был тот самый вечер, когда я понял, что Кэрола подала мне надежду.
– А… – понимающе кивнул Беллами.
Он допил виски и, ставя стакан, заметил:
– У меня было неверное представление о вас, Ферди. Я не думал, что вы способны на такой великодушный поступок. Вот еще одно подтверждение тому, как плохо мы знаем друг друга.
Он открыл портсигар и протянул его Мотту. Когда они закурили, Беллами сказал:
– Ну… мне пора домой. Желаю вам обоим большого счастья.
– Благодарю вас, Ники, – ответил Мотт. – Надеюсь, вы верите, что мне искренне жаль, что я увел у вас девушку.
Направляясь к двери, Беллами бросил через плечо.
– Не волнуйтесь, Ферди. У меня никто еще никогда не уводил девушку… если я сам не хотел этого.
И вышел.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Четверг
И НАСТУПИЛА ТЕМНОТА
I
Беллами проснулся в начале седьмого. Он лежал на спине, заложив руки за голову и разглядывая тени, отбрасываемые на потолок электрокамином. Настроение у него было вполне мирное, он был всем доволен.
Выбравшись из постели, подошел к окну. Был грустный вечер. С противоположной стороны улицы Полумесяца дул холодный восточный ветер и его завывание было весьма подходящим звуковым сопровождением темноте вечера, казавшейся гуще обычной.
Отойдя от окна и что-то тихонько насвистывая, он постоял в своей тонкой шелковой пижаме у камина, согревая ноги.
Потом начал искать сигареты. Случайно нашел одну в гостиной, закурил, пошел в ванную и пустил воду. Долго лежал в ванне, прокручивая в голове события последних дней.
В спальне зазвонил телефон. Поначалу Беллами не обратил на него внимания, но телефон настойчиво продолжал звонить и у Беллами не выдержали нервы. Кто бы это мог быть? Он подумал, что это – Кэрола, но тут же прогнал эту мысль: Кэрола была слишком умна, чтобы звонить ему на квартиру, если только это не было дело чрезвычайной срочности.
