Марина Серова - Шкурный интерес
– Почему же вы не сделали своего дела, скажем, тогда, когда мы блуждали по пустыне в поисках змей? Думаю, более подходящего момента и не сыщешь.
– Мы следили за вами, но обстреливать несколько автобусов сразу, на мой взгляд, неправильно и нереально. А у поворота у нас заглох мотор. Мы вынуждены были остановиться. Там много развилок. По какой дороге вы поехали, мы не знали, решили ждать у поворота. А под вечер подъехали ваш автобус и «Скорая». Мы как раз в тот момент курили. Попытались понять, те ли вы люди, которых следовало устранить. Когда увидели вас с пистолетом в кобуре – все поняли. Но наше оружие находилось в машине. А если бы мы все сразу полезли в салон, вы бы все поняли и наверняка расправились бы с нами на месте. Оружие вы бы достали быстрее, чем мы. Потому мы и позволили вам немного отъехать. Лучше бы мы попытались открыть стрельбу тогда…
В этот момент подъехали целых три полицейских машины. После недолгих переговоров с врачами «Скорой помощи» полицейские устремились в нашу сторону.
– А ну, давай сюда руки! – закричал, обращаясь к азербайджанцу, тот, кто подбежал к нам первым.
На запястьях преступника щелкнули наручники.
– А вы, девушка, со мной в машину! – властным голосом произнес другой полицейский, обращаясь ко мне. – Потом во всем разберемся! Сейчас нам нужно срочно доставить человека в больницу! А этот, – полицейский кивнул на преступника, – пусть пока здесь объясняет, что да как.
– Как это вы так быстро поспели? – задала я вопрос полицейскому по дороге к машине.
– Километрах в пяти отсюда, вон за теми холмами, безлюдные места заканчиваются и там расположен наш участок. Так и поспели. Кстати, девушка, разрешение на ношение оружия у вас имеется? Врачи мне все объяснили, но все равно…
Я повертела перед носом полицейского удостоверением телохранителя.
– Ладно, ладно.
В машине уже находились Дмитрий Анатольевич в бессознательном состоянии, один из врачей «Скорой помощи», Алина Юрьевна и еще один полицейский. Последний сидел за рулем.
– Мы сейчас быстро до больницы доедем, – пообещал он. – А вы, ребятки, как-нибудь размещайтесь на заднем сиденье.
Полицейский повернул ключ в замке зажигания, и машина с ревом сорвалась с места.
По дороге полицейские методично выпытывали у меня все, что я знаю по поводу сегодняшнего происшествия. Я все им правдиво рассказала. Солгала я лишь в двух вопросах: по поводу того, что мы делали в герпетологической экспедиции, я ответила, что Дмитрий Анатольевич был приглашен своей старой знакомой Алиной Юрьевной, и по поводу того, известно ли мне, кто мог задумать и подготовить сегодняшнее происшествие. Здесь я просто сказала, что понятия об этом не имею.
– Не везет сегодня Дмитрию Анатольевичу, – усмехнулся полицейский.
В больнице моего пострадавшего клиента сразу отправили в реанимацию. Кроме врачей, туда никого не пустили. Мне сказали, что до завтрашнего дня из реанимации Степанов все равно не выйдет, даже если придет в себя, а потому крутиться рядом мне нет смысла. Тем более что больница надежно охраняется. Я решила, раз уж дела обстоят таким образом, отправиться в бакинский офис акционерного общества «Экспресс-Лайф». Обезвредить Чумакова мне на тот момент представлялось лучшим, что я могла сделать для защиты своего клиента.
В офис меня пропустили без проблем. Я зашла в кабинет Ильясова без стука. Мамед Расулович с траурной физиономией копался в бумагах, должно быть, очень важных. Кроме него, в кабинете сидел Эрик Иосифович.
– А, это вы, Евгения Максимовна, – машинально спросил Ильясов таким тоном, словно его изволила навестить сама скука в человеческом обличии. – А где Дмитрий Анатольевич?
Я на всякий случай приготовилась к тому, что придется быстро вынимать пистолет из кобуры.
– Да, это я. Дмитрий Анатольевич в реанимации. А я знаю, кто убил жену Дмитрия Анатольевича.
Ильясов и Берцман насторожились.
– Кто? – задали они почти одновременно один и тот же вопрос.
– Чумаков.
– С чего вы решили?
– Мы точно знаем, что Чумаков убил Елену Руслановну при помощи ядовитой змеи.
– А почему Дмитрий Анатольевич в реанимации?
– Его укусила змея. Как и его жену.
– А вы в курсе, Евгения Максимовна, что Алика убили?
– Как убили?!
– Вот так. Найден зарезанным в собственной квартире.
– Кто убил?
– Чумаков, – раздался голос Ивана Васильевича за моей спиной, и в тот же момент я оказалась стиснутой и крепко прижатой к мужскому телу цепкими лапами.
Я попыталась вырваться, но не смогла.
– Хорошо, что я остановился у двери, когда услышал женский голос, – поделился впечатлениями Чумаков. – Прислушиваюсь, а тут обо мне такое говорят. Как же так, Евгения Максимовна? Я же вас любил! – последняя фраза была произнесена Иваном Васильевичем с преувеличенным театральным пафосом.
– Ты негодяй, Чумаков! – процедила сквозь зубы я.
– А почему она еще жива? – осведомился Иван Васильевич. – Я ведь и ее приказал на этот раз… того…
– Потому что лохи твои друзья, – ответил Ильясов.
– Ладно, все это очень весело, но мне кажется, с ней пора кончать, – неожиданно заявил Эрик Иосифович. – Понимаю, Иван, нравится она тебе, да что ж поделаешь. Чем скорее от нее избавимся и добьем Степанова – тем скорее поделим денежки. Сначала на четыре равные части. Потом три части нам, а одну Мамеду Расуловичу.
– А Кулиева вы, значит, действительно убили? – поинтересовалась я.
– А зачем нам еще на одного делить? – делано удивился Берцман.
– Правильно, – согласился Чумаков. – Чем меньше жадных лап, тем лучше.
– А так – компания ма-ахонькая совсем, – продолжал Эрик Иосифович.
– Даже смешно, – поддакнул Чумаков.
– Всем руки вверх! – объявил Мамед Расулович и залился неестественным хохотом.
Как у него в руках появился пистолет, никто не заметил.
– Ты что, Мамед, совсем спятил?! – испугался Берцман. – Ты что такое творишь?!
А у Мамеда Расуловича тем временем начиналась настоящая истерика.
– А почему это вы все делите и делите, а я тут ни при чем как бы? Чем меньше жадных лап, тем лучше, говорите? А кто знает, может, вы следующим номером меня устранить соберетесь?
– Мы же с тобой договорились!
– И почему это вам три четверти, а мне только одна? Без меня-то вы вообще ничего не получите! А я как лох выхожу! Нет, ребята! Так дело не пойдет!
– Да потому что, если бы ты с нами на таких условиях не договорился, Алик бы тебе вообще ничего не оставил! Благодаря кому Алик сейчас мертв? А? – вопросил у Ильясова Эрик Иосифович.
– Да спятил он, в натуре, – сказал Чумаков. – Ну откроешь ты стрельбу сейчас, Мамед, и что? Тебе же пожизненное дадут! В офисе полно людей!
– А у меня пистолет с глушителем, и на этом этаже, кроме нас, никого нет. Я потом незаметно выскочу.
Я заметила, что рука, в которой Ильясов держал пистолет, сильно дрожит.
– Ты гонишь, Мамед, – устало вздохнул Иван Васильевич.
– Да вы тут все, как пауки в банке, сожрать друг друга готовы! – воскликнула я.
– Или как в зоопарке, – усмехнулся Иван Васильевич. – Представьте себе, что в одной клетке оказалось несколько плотоядных животных!
В этот момент Мамед Расулович выстрелил. Раздался хлопок, и по кабинету распространился любимый мальчишками запах пороха. В тот же миг все бросились на пол. Чумаков на мгновение разжал свои объятия, но мне этого хватило. Я век буду ему за это благодарна!
Я вырвалась из его тисков, отскочила в сторону, приподняла голову и огляделась. Ильясов дрожащей рукой пытался нацелить пистолет на Чумакова, но у него мало что получалось. Я метнулась в сторону Мамеда Расуловича. Мне не составило труда выбить пистолет из его рук, и он отлетел в угол. Я подобрала оружие и заложила за пояс. Краем глаза я засекла, как Ильясов ринулся на меня. Удар «маваши-гири», пришедшийся тому по уху, заставил его осесть на пол. В этот момент Чумаков схватил стул и попытался обрушить его на мою голову. «Ударом льва» – ногой назад – я выбила стул из его рук, он с грохотом обрушился на компьютер, который стоял включенным на столе Мамеда Расуловича.
– Люди! Да будьте же вы гуманны! – завопил растерянно наблюдавший за происходящим Эрик Иосифович. – Этот компьютер – продукт труда многих людей!
– Кто бы говорил о гуманизме, – бросила ему я.
В этот момент на меня уже наступал Чумаков. Он занял боевую позу, практикуемую в самбо, и я сразу догадалась, что этот вид боевых искусств знаком Ивану Васильевичу не понаслышке.
Кто-то приоткрыл дверь и тут же захлопнул. Ильясов ошибся. Шум привлек внимание людей, занятых работой на нижних этажах.
Я нанесла Чумакову правой рукой прямой удар по носу и, пользуясь его замешательством, сразу вслед за этим – серию «ударов-молний» в ту же точку. Чумакову пришлось отступить. Рот его исказился в зверином оскале. Удары практически не повлияли на его боевые способности, и это заставило меня сделать вывод, что Иван Васильевич – довольно сильный противник.
