Чингиз Абдуллаев - И возьми мою боль
— Ладно, ладно, где девушка? — спросил Мироненко. Но старик, отодвинув его в сторону, прошел к столу, где сидел Алексей Сыроежкин.
— Здравствуй, Леша, — печально сказал он. Тот молча кивнул ему. От страха он не мог выдавить ни слова.
— Я ведь тебя предупреждал, — печально сказал старик. — Почему ты меня не послушал?
Сыроежкин дергался, пытаясь что-то сказать, но так ничего и не мог вымолвить.
— Господь карает человека, отнимая у него разум, — изрек словно размышляя, старик, — от жадности ты потерял голову Леша, предал меня, старого друга твоего отца, чуть не погубил девушку. Как ты мог, Леша, как ты мог стать таким? Если бы твой покойный отец узнал о том, каким ты стал, он бы умер второй раз.
— Хватит, — рявкнул Мироненко, — где девушка?
— В соседнем доме, — вздохнул старик, — если хочешь, пойдем за ней вместе. Но сначала пусть твои боевики выйдут из дома. Иначе я вас туда не отведу. — Хорошо, — согласился Мироненко, — но это твое последнее условие, которое мы выполняем. Слышишь, Наум, последнее.
— Пошли, — сказал он, кивая боевикам, — а ты останься, — показал он на Лешу. И вдруг остановился.
— Нет, — вдруг сказал он. — Так не правильно. Почему мы должны верить тебе больше, чем ты нам? Двое останутся здесь. Я вам позвоню, если все будет в порядке.
И он подмигнул тому, кого отзывал в соседнюю комнату.
— Дядя Наум, они вас обманут, — сумел наконец закричать Сыроежкин и тут же получил короткий болезненный удар по шее.
— Нет, — твердо сказал старик, — господь не позволит им этого сделать.
Пойдем, Гриша, нас с тобой ждут.
Первым из квартиры вышел один из боевиков. За ним вышли Наум Киршбаум, Григорий Мироненко и второй боевик. Двое других остались в квартире вместе с Сыроежкиным.
— Поедем в лифте? — спросил старик.
— Давай спустимся по лестнице, — улыбнулся Григорий, — в твоем возрасте полезно ходить.
— В моем возрасте уже нужно умирать, — заметил старик.
— Ну это ты всегда успеешь сделать, — усмехнулся Мироненко, доставая телефон и набирая номер оставшихся в машине. — Чего они так долго не отвечают?
— буркнул он с раздражением. Наконец кто-то ответил, и он нервно спросил:
— У вас все в порядке?
— Все нормально..
— Мы выходим, — он отключился и еще раз улыбнулся старик.
— Все проверяешь? — угрюмо спросил Наум.
— Время такое сложное, — серьезно ответил Мироненко, — Доверять никому нельзя.
Они спустились по лестнице. Первым из подъезда вышел один из боевиков.
Он оглянулся и сказал:
— Все в порядке. Они вышли на улицу.
— Ты прав, — сказал поворачиваясь к Мироненко, старик, — время сейчас плохое. И сегодня не твой день, Гриша.
Мироненко не успел даже ответить. Внезапно со всех сторон на них повалились какие-то люди. Они появились неожиданно и в таком количестве, что его боевики даже не успели оказать сопротивления. Рядом затормозили два автомобиля. Из них выскакивали сотрудники милиции.
— Быстро наверх, — приказал руководивший операцией полковник, показывая на окна квартиры ювелира, — там в квартире еще остались люди.
Сразу пять человек побежали по лестнице. Григорий с изумлением смотрел, как его людей выводили из первой машины.
— Ты… — зашипел он, поворачиваясь к Науму, — ты… милицейская сука, подставка, я тебя…
— Нет, Гриша, — сказал старик, — я не сука. Я ничего не нарушал. Это ты нарушил наши правила. К тебе человек принес часы, а ты отобрал их, не заплатив ему за его вещь. И самого его хотел убить. Мы так не поступаем, Гриша. Ты ведь знаешь наши правила, клиента можно обмануть, но убивать или грабить нельзя.
Есть законы и в вашем воровском мире, Гриша. А ты их нарушил.
— Ух ты!.. — рванулся к нему Мироненко. Старик даже не шевельнулся.
Спецназовцы надели на Мироненко наручники. Сверху раздалось несколько выстрелов.
— Быстрее, — закричал кто-то сверху, — у нас есть раненые. Быстрее врача.
Наум стоял перед машинами, спокойно наблюдая, как арестованных боевиков рассаживают по машинам. Подъехал автомобиль «Скорой помощи». Сначала вынесли носилки, на которых стонал тяжелораненый бандит. На вторых носилках лежал Алексей Сыроежкин. Он глухо стонал. Его ранили в живот. Наум подошел к нему.
— Вот видишь, дядя Наум, как все получилось, — попытался улыбнуться Сыроежкин, — ты был прав, я не сумел устоять.
— Как же ты так? — наклонился к нему старик.
— Он услышал, как мы открываем дверь, и бросился к окну. Ну, в этот момент один из бандитов и выстрелил, — пояснил сотрудник спецназа. — Мы, конечно, тоже стреляли, но чуть позже. И зачем он так дернулся, непонятно. Мы бы их и так взяли, спокойно, без суеты.
— Нет, — сказал Сыроежкин, — так должно было быть. Ты меня прости, дядя Наум. И за часы, и за девушку.
— Несите, несите носилки, — закричал кто-то, и носилки потащили к машине.
Киршбаум стоял не двигаясь. К нему подошел полковник.
— Поедемте с нами, Наум Аронович, — попросил он, — понадобятся ваши показания.
— Да, конечно, — кивнул ювелир, поворачиваясь к полковнику. — Спасибо вам, вы все сделали правильно.
— Это вы сделали правильно, что пришли к нам, — улыбнулся полковник, — мы этого Мироненко уже два года зацепить пытались. Но он все время уходил. А вот теперь попался и уже не отвертится.
Они сели в машину.
— Я все-таки не все понял, — сказал полковник, — они привезли к вам часы, которые оказались у Сыроежкина, и самого Сыроежкина. А при чем тут девушка, про которую вы говорили?
— Это ее часы, — пояснил старик, — они и приехали, чтобы я ее нашел.
Они искали девушку. Просто у нас было мало времени, и я не мог вам все объяснить подробно.
— Понятно, — весело кивнул полковник. Он был молодой и красивый. И ему еще нравилась его работа. — А где девушка? — спросил он, улыбаясь.
— Ее нет. Она ушла сегодня утром, — ответил ювелир. — Я подозреваю, что она сбежала из дома.
— Сейчас многие бегут, — отмахнулся полковник, — найдется. Главное, что мы Мироненко взяли.
Всю дорогу Наум молчал, глядя в окно. Когда они вышли из машины, он сказал полковнику:
— Нужно будет эту девушку найти. Мироненко говорил мне, что они назначили награду за ее голову.
— Найдем, — горячо заверил его полковник, — раз Мироненко взяли, то теперь все будет в порядке. Сегодня у нас такой улов. И Гришу Мироненко взяли, и всех его людей повязали.
— Не всех, — возразил старик.
— Ну пусть не всех, — все так же весело согласился полковник, — все равно хорошо. Даже если от этих типов мы Москву на несколько лет избавим, здесь чище будет.
Они прошли в кабинет. Полковник счастливо улыбнулся, показывая на стул.
В большой комнате находилось еще несколько человек. Это была комната сотрудников спецназа.
— Взяли Мироненко, — слегка хвастливым голосом сообщил полковник, снимая фуражку, — и всю его банду взяли.
Он обернулся и увидел, что старик стоит перед фотографией, висевшей на стене.
— Пойдемте ко мне в кабинет, — позвал ювелира полковник.
— Это она, — сказал вдруг старик, показав на фотографию девушки, висевшую на стене.
— Что? — не понял полковник.
— Она, — упрямо повторил ювелир, снова показывай на фотографию.
Наступила тишина. Все замерли, глядя на старика.
— Кто она? — дрогнувшим голосом спросил полковник.
— Та самая девушка, — повернулся к нему старик, — из-за которой ко мне Мироненко приезжал со своими людьми.
И сразу все взорвалось. Все закричали одновременно, забегали. Полковник подскочил к ювелиру.
— Что же вы сразу не сказали? — рассерженно спросил он. — Значит, это та самая девушка.
— Часы, — закричал кто-то, — это те самые часы.
— Черт знает что, — разозлился полковник. — Вы не путаете? Может, это не она?
— Она, — упрямо сказал старик, — я ничего не путаю. Она ночевала у меня сегодня дома.
Полковник бросился к телефону.
— Министерство. Срочно генерала Артюхова. Или подполковника Цапова.
Алло, да-да, срочно. Скажите, что мы обнаружили часы Ирады Махмудбековой. Да, да. И выяснили, где она сегодня ночевала. Что? Нет, мы ее не нашли. Мы нашли свидетеля, который ее видел. Да, да, точно видел.
Он положил трубку.
— Сейчас найдут Артюхова или Цапова, — пояснил он сотрудникам. — Ну, уважаемый, вы и задали нам задачу, — покачал он головой, обращаясь к Науму Киршбауму, — теперь мы всю ночь спать не будем. Садитесь и начинайте рассказывать все по порядку. Только помедленнее…
Глава 23
Часов в семь вечера, когда он уже считал, что трудный день почти закончен, раздался звонок прямого телефона премьера Министр внутренних дел знал, что тот звонит лишь в самых экстренных случаях. Президент считал, что контроль за силовыми министерствами исключительно его прерогатива. Зная его ревность и подозрительность, премьер не любил подставляться и предпочитал не вмешиваться в сферу действий президента, лишь изредка давая конкретные поручения членам своего правительства.
