Энн Перри - Воскрешение на Ресуррекшн-роу
Вопреки его взглядам, ему стало ее жаль. Поведение Гвендолен было легкомысленным, но он поверил этой женщине и не хотел больше ее мучить.
— Благодарю вас, леди Кэнтлей. Если он не знал об этом деле, то у него не было причин желать зла мистеру Джонсу. Я ценю вашу искренность. Нет необходимости поднимать эту тему снова. — Питт поднялся. — До свидания.
Она почувствовала такое большое облегчение, что смогла лишь машинально вымолвить в ответ: «До свидания».
Следующий визит Питт нанес майору Родни, и здесь его ждал совсем иной прием.
— Вы на редкость нахальны, сэр! — заявил майор в ярости. — Не знаю, к каким манерам вы привыкли, но мы тут умеем себя вести! И если вы настаиваете на предположении, будто у моих сестер была связь с этим несчастным художником, я подам на вас в суд за клевету. Вы меня поняли, сэр?
Питт прилагал все усилия, чтобы сохранять спокойствие. Мысль о романтических отношениях Годольфина Джонса с одной из этих старых дев, которые без конца варили варенье, была смехотворной, и майор Родни уводил его таким образом в сторону от главного вопроса. Правда, Томас сомневался, что он делает это умышленно.
— Я и не предполагал ничего подобного, сэр, — возразил он насколько мог спокойно. — В самом деле, такая возможность даже не приходила мне в голову. Во-первых, потому, что я не считаю, что ваши сестры обладают соответствующим темпераментом, да и возраст у них не тот. Во-вторых, насколько мне известно, они не покупали картины сами. Ведь это вы заказали портреты мистеру Джонсу?
У майора была выбита почва из-под ног. Повод для возмущения исчез как раз в тот момент, когда он собирался указать Питту на дверь.
Инспектор воспользовался своим временным преимуществом.
— Имеют ли леди личную собственность? — спросил он. Обе они были не замужем и не могли быть наследницами, так как имели брата. Инспектор прекрасно знал, что поэтому у них нет никакой собственности.
Лицо майора покрылось красными пятнами.
— Наши финансовые дела вас не касаются, сэр! — взорвался он. — По-видимому, в ваших глазах это целое состояние, но для нас это просто приличные деньги. Мы не любим пускать пыль в глаза, но у нас есть средства. Это все, что я могу вам сказать.
— Но вы же заказали мистеру Джонсу две большие дорогие картины, которые стоят девятьсот семьдесят пять фунтов? — Питт сложил цифры из колонки, проставленные рядом с гусеницами, и теперь с удовлетворением наблюдал, как побледнело лицо майора и напряглась шея.
— Я… я требую, чтобы вы объяснили, откуда у вас такие сведения. Кто вам сказал?
Питт широко раскрыл глаза, словно удивляясь глупому вопросу.
— Мистер Джонс вел записи, сэр, весьма точные записи — даты и суммы гонораров. Мне нужно было лишь сложить их, чтобы получить общую сумму. Не было необходимости никого беспокоить.
Тело майора обмякло, глаза были опущены, руки сложены на коленях. Он долго молчал, и Томасу было крайне неприятно вытягивать из майора секрет, которым его шантажировал Джонс. Однако выхода не было: слишком скудной была информация: ни точной даты убийства, ни оружия. Джонса задушили голыми руками. Правда, для этого требовалась сила, поэтому можно было исключить светских дам. Или то была служанка, привычная к тяжелой работе, с сильными руками? В настоящий момент Питту оставалось лишь постараться узнать все, что возможно.
Майор, маленький немногословный человечек, весьма чопорный, все же был солдатом. Он видел смерть и был обучен убивать, считая это своим долгом. Был ли секрет настолько важен для него, что он мог задушить Джонса и похоронить в могиле Альберта Уилсона?
— Почему вы заплатили так много за эти две картины, майор Родни? — настойчиво спросил Питт.
Майор посмотрел на него с явной неприязнью.
— Потому что у этого человека такие цены, — холодно ответил он. — Я не эксперт в области искусства. Все остальные платили ему столько же. Если цена чрезмерная, значит, меня ввели в заблуждение. И нас всех! Если то, что вы говорите, верно, то этот человек был шарлатаном. Но вы извините меня, если я не сочту ваше мнение бесспорным? — В его голосе звучали саркастические нотки, не свойственные майору. Родни встал. — А теперь, сэр, когда я сказал все, что счел нужным, позвольте с вами попрощаться.
Не было смысла противиться, и Питт это сознавал. Придется выведать секрет другим путем и вернуться, когда он будет лучше вооружен. Возможно, это просто какая-то глупость, о которой Джонс узнал от другого заказчика. Скажем, нескромность по отношению к женщине. Родни не позволяет об этом сказать чувство чести. Или это что-то такое, чего он по-настоящему стыдится: инцидент в Крыму, когда он проявил трусость, или карточный долг, который он не уплатил, или пьяная выходка…
Пока что придется это оставить.
Ранним утром Питт наведался к Сент-Джермину и обнаружил, что того нет дома — он отправился в палату лордов. Пришлось вернуться в его дом вечером. Питт замерз, устал и был не в лучшем расположении духа.
Сент-Джермин был также раздражен, поскольку прервали его отдых. Ему хотелось забыть о делах, посидев перед обедом за бокалом вина из своих погребов. Он с трудом заставил себя быть вежливым с Питтом.
— Я уже рассказал вам все, что знаю об этом человеке, — отрывисто произнес он, подходя к камину. — Он был модным художником. Я заказал ему картину, чтобы доставить удовольствие моей жене. Кажется, я один-два раза встречался с ним в свете — в конце концов, он жил в Парке. Однако я встречаюсь с множеством людей. Помнится, у него был несколько странный вид — многовато волос. — Он неодобрительно взглянул на взъерошенные волосы Питта. — Впрочем, художники и должны выглядеть несколько необычно, — продолжил он. — Мне жаль, что он умер, но, полагаю, он общался с неподходящими людьми. Возможно, фамильярничал с одной из дам, которых писал. Художники пишут не только светских дам, но и женщин из низших классов, если их привлечет колорит или черты лица. Наверное, вы это знаете не хуже меня. На вашем месте я бы поискал ревнивого любовника или мужа.
— Нам не удалось обнаружить портреты женщин, не принадлежащих к обществу, — ответил Питт. — Да и вообще, судя по всему, Джонс не был плодовит, а свои немногочисленные картины продавал по раздутым ценам.
— Вы уже упоминали об этом раньше, — сухо произнес Сент-Джермин. — Я не могу ничего сказать по этому поводу. По-моему, главное, чтобы портрет понравился заказчику. Такие картины редко перепродают. А если портрет разонравился, его ссылают в холл или на лестницу.
— Вы заплатили большие деньги за портрет леди Сент-Джермин, — не сдавался Питт.
Сент-Джермин поднял брови.
— Вы уже говорили и об этом, когда были здесь в прошлый раз. Жене понравился портрет, и это все, что меня интересовало. Если я переплатил, значит, меня надули. Меня это не особенно волнует, и я не понимаю, почему это должно волновать вас.
Питт уже не раз ломал голову над тем, каким образом Джонсу удалось заставить Сент-Джермина купить картину, которая тому не нравилась, да еще и по цене, которую тот считал сильно завышенной. Однако Томас так ни до чего и не додумался. Заставить леди Кэнтлей заплатить за молчание было легко. Что же касается майора, то, при его чопорности и нервозности, на него можно было надавить. Этот замкнутый человек средних лет, живущий вместе со своими сестрами, старыми девами, явно заплатил за то, чтобы его тайну не разглашали. Майора могла принудить к этому гордость.
Однако Сент-Джермин был человеком совсем другого склада. Он не стал бы трястись от страха за свои неблаговидные поступки, а просто скрыл бы их. К тому же никого больше не убили. Лорд Огастес умер естественной смертью, а если нет, то это невозможно было доказать. И, разумеется, Сент-Джермин никак не мог быть заинтересован в его смерти. Все остальные — Артур Уилсон, Портьес и Хорри Снайп — также умерли от естественных причин, и, судя по всему, не были связаны с Сент-Джермином.
— Если это был ревнивый любовник или муж, — отчеканил Питт, — то почему Джонса нашли в чужой могиле?
— Я полагаю, чтобы спрятать его! — В голосе Сент-Джермина звучало нетерпение. — По-моему, это очевидно. Если бы его закопали не на кладбище, а в любом другом месте, это очень скоро привлекло бы внимание. Нельзя же рыть землю в лондонских парках! Если же вы закопаете труп в собственном саду, то, если его найдут, — вам конец. А вот свежая могила другого человека не вызовет никаких подозрений.
— Но зачем понадобилось сажать труп Альберта Уилсона на козлы кеба?
— Понятия не имею, инспектор. Это же ваша работа выяснять, в чем дело, а не моя! Возможно, не было вообще никаких причин. Похоже, что такой оригинальный фокус мог отколоть художник. Скорее всего, могила уже была осквернена, и он просто воспользовался прекрасной возможностью, представившейся ему.
