Юрий Волошин - Гладиатор
День он провел, прислушиваясь к бессмысленной болтовне продавщиц и абсолютно ни о чем не думая. Лишь одна фраза привлекла его внимание в разговоре болтливых девчонок, торгующих галантереей.
- Завтра, говорят, полдня работать не будем. Белоглазов приедет. Будет с нами встречаться.
- Ну ты сказала! С нами! Да чо ему с нами делать-то. Чай, не валютные. Он на нас и не взглянет.
- Ну ты дура, Катьк, непроходимая. Год в Москве живешь, а все такая же тупая. Он с народом будет встречаться. А может, и с нами. А то почему ж еще мы работать-то не будем?
Дальше Иван не слушал.
Все шло по намеченному плану. Остальное его не интересовало.
Во второй половине дня магазин закрыли. Девчонки-продавщицы обрадовались и убежали.
Иван сосредоточился, поскольку наступала самая ответственная часть операции.
Перед закрытием послышались чьи-то осторожные шаги. Кто-то шел, явно осматриваясь по сторонам. На секунду человек задержался, тронул рукой висящий на дверке замок, - Иван слышал, как он тихо стукнул о дверку, - и так же осторожно зашагал дальше.
Иван усмехнулся.
Разве можно узнать заранее, где притаилась смерть? Этот осмотр магазина представлялся Ивану весьма наивным мероприятием. Здесь можно было спрятать целый спецвзвод, в каком Иван когда-то служил, искать его неделю, но так и не найти. А уж одного Ивана найти в ГУМе - это просто невозможно. Какая там иголка - еще труднее.
Ночью он выбрался из своего убежища с удвоенной осторожностью, поскольку охрана магазина должна быть усилена уже сегодня. По крайне мере, так должно было быть, он сделал бы именно так. Может быть, он и перестраховывается немного, но это лучше, чем неожиданно напороться на охранника.
На этот раз его интересовал торговый зал, выходящий окнами на Никольскую улицу. Второй от угла Ветошного переулка. В нем единственном Иван приглядел удобное место для того, чтобы спрятаться еще на одну ночь.
Удобным местом, по его понятиям, был неработающий промышленный холодильник, стоящий напротив окна. Иван открыл его и убедился, что там достаточно сухо. Он бы сразу и залез в него в четверг вечером, но залы, выходящие на улицу, по которой будет проходить Белоглазов, наверняка проверялись наиболее тщательно. Иван решил не рисковать и пожертвовать своим личным временем ради дела.
Вонь из немытого холодильника, в котором хранились не так давно молочные продукты, Ивана не смущала.
Запахи его вообще не смущали. Никакие.
Иван не опасался, что кто-то полезет в холодильник завтра утром. Кому и что может в нем понадобиться, когда магазин не работает? Никому и нечего.
Но на всякий случай киллер предусмотрел систему внутреннего запора, поскольку изнутри холодильник закрыть было нельзя. Он прицепил к наружным петлям дверки две тонкие стальные полоски, которые пропустил внутрь, в камеру холодильника. Теперь при попытке открыть дверь снаружи, ее можно было удержать рукой изнутри.
Впрочем, вряд ли такое случится. Скорее всего, все будут увлечены приближающейся встречей с Белоглазовым, о рабочих делах никто и не вспомнит.
Спать он не стал, чтобы не расслаблять своего общего состояния. Он сидел, ни о чем не думая, ничего не вспоминая.
Его мозг застыл в режиме ожидания, готовый активно включиться в работу в каждое мгновение.
Времени для Ивана не существовало.
Он не мог видеть в темноте холодильной камеры, как посерели сначала оконные стекла, затем внутреннее помещение стало потихоньку проявляться из ночных сумерек, и вскоре утреннее яркое солнце конца московского мая заставило улицу блестеть мокрым асфальтом, - по распоряжению Никитина, Никольскую только что хорошо помыли.
Наконец, стрелки на его часах сообщили, что ждать ему осталось около пятнадцати минут. Он слышал, что в помещении скопилось довольно много народа, и понял, что работников магазина на улицу не выпускают, а заставляют торчать перед окнами, изображая покупателей. Всем быть готовыми, вдруг Белоглазов захочет в магазин зайти!
"Это уж вряд ли, - подумал Иван. - Ему, наверное, и шаги даже заранее сосчитали, куда можно, куда нельзя".
Торговый народ в магазине оживился, но тут же немного примолк.
Часы показывали - вот-вот.
Иван взял в руки оба пистолета, приготовился распахнуть ногой дверку. Он ждал только сигнала.
Сигналом ему послужила пулеметная очередь, затем вторая и третья. Грохот разлетающейся под пулями оконной витрины и визг продавщиц слились в единую какофонию. Визжали в трех торговых залах. Проинструктированный Иваном пулеметчик открыл огонь, когда белоглазовский "кортеж" поравнялся со вторым окном. Самого Белоглазова пулеметчику видно не было: тот постоянно находился в мертвой для обстрела с соседних домов зоне, но его охранники создавали четкий ориентир местонахождения своего объекта охраны. Пулеметчик расколотил стекло окна, прямо напротив которого находился холодильник со скрывавшимся в нем Иваном, и тем самым открыл для Ивана сектор стрельбы. Однако крушил он стекла всех трех окон, не акцентируя внимание охраны именно на втором окне.
Резким толчком Иван отбросил дверцу холодильника и через разбитое окно оказался на одной линии с приговоренным к смерти бывшим премьер-министром.
Прямо перед ним, в разнесенном пулеметом окне, как на сцене, суетились охранники, прикрывая Белоглазова от пулеметной очереди сверху, хотя те и не могли причинить вреда бывшему премьеру, прижавшемуся к стене в мертвой зоне. На окна пассажа они внимания не обращали: для охраны в этот момент существовало только два достойных внимания объекта - сам Белоглазов и источник огня.
Белоглазов стоял, прижавшись к стене прямо напротив второго выбитого пулеметной очередью окна, и был, наверное, единственным, кто видел Ивана, державшего в руках направленные в его сторону пистолеты.
Иван за полторы секунды успел произвести пять выстрелов с двух рук. Три пули он всадил Белоглазову в корпус, две - в голову...
...Но Белоглазов оказался не единственным и не последним, кто видел вспышки выстрелов Иванова пистолета. Уже выполнив свою главную задачу расстреляв Белоглазова, Иван обнаружил, что сам находится под прицелом и, по-видимому, не успеет выйти из-под огня: полноватый фээсбэшник со слегка одутловатыми щеками, которого он мельком зацепил взглядом на квартире у Лещинского и которого Крестный называл по фамилии Никитин, взял его на мушку...
...Что произошло дальше, Иван видел очень хорошо. Но абсолютно ничего не понял. Никитин почему-то не стал стрелять в него. Вместо того чтобы срезать точным выстрелом застрявшего на выходе из холодильной камеры Ивана, Никитин развернулся и всадил три пули в голову стоявшему рядом с ним бледному генералу, зачем-то нацепившему на нос золотое пенсне...
"Спасибо Никитину за то, что сделал такой выбор! Но не стоит рассчитывать на то, что он и выбраться отсюда мне поможет..." - подумал Иван. Перепрыгивая через раненных пулеметными очередями и осколками стекол продавщиц, он бросился внутрь помещения магазина, вопя как можно громче:
- "Скорую"! Врача! Скорее! Белоглазов ранен!..
Ивану удалось благополучно добежать до угла Ветошного переулка и Ильинки, где для него была приготовлена Крестным машина. Мотор уже работал...
Газанув по Ильинке, Иван вылетел к Ильинским воротам, добрался переулками до Мясницкой и выехал на Лубянскую площадь. Движение в сторону Театрального проезда и Новой площади было уже перекрыто.
- Слышь, а что случилось-то? - спросил Иван на выезде с Мясницкой на Лубянку у водителя остановившейся рядом машины.
- Да кого-то грохнули. Белоглазова, что ль...
Иван, повинуясь жезлу регулировщика, развернул машину и двинул по Большой Лубянке в сторону Сретенки...
Он был спокоен.
Свою миссию он выполнил.
***
Крестному Иван ничего не докладывал. Он просто бросил машину в условленном месте и пешком отправился в свою "берлогу" на площади Восстания отлеживаться. "А Крестному и так доложат, без меня", - подумал Иван.
Крестному действительно доложили сразу же. И не просто доложили, а даже прокомментировали. В экстренных выпусках новостей, прервав свои передачи, все телевизионные каналы сообщали о покушении на Никольской и о смерти Белоглазова. Три канала показывали репортажи с места разыгравшейся трагедии, и Крестный имел удовольствие своими глазами увидеть, как все было сделано... Вдруг камера выхватила кусок одной из крыш и четко зафиксировала, как пулеметчик, прекратив стрельбу, бросает пулемет и бежит к двери, ведущей на чердак... Крестный тут же куда-то позвонил и спросил, все ли на месте. После чего вздохнул с облегчением: оказалось - все!..
Крестный совсем развеселился, пошел за бутылкой в другую комнату, чтобы пропустить стопку по случаю удачного окончания дела. Диктор в это время делился своими соображениями о возможных последствиях совершенного теракта. Строились предположения о кадровых переменах в руководстве силовыми структурами. Открыто говорили об отставке Романовского. Когда Крестный вернулся, уже с бутылкой в руке, поступило еще одно сообщение: во время теракта убит и генерал Романовский. Миллионам телезрителей был показан президент, который прокомментировал события фразой "Безобразие, понимаешь!..", пообещал прекратить политический беспредел в стране и принять экстренные меры...
