KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Детективы и Триллеры » Детектив » Фридрих Незнанский - Смертельный треугольник

Фридрих Незнанский - Смертельный треугольник

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Фридрих Незнанский, "Смертельный треугольник" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Может, это Горбачев, — хохотнул Турецкий.

— Если бы, — вздохнул Гордеев.

Турецкий пожал плечами, о чем-то размышляя, потом сказал:

— Голоса глуховаты, конечно. Запись непрофессиональная… Можно сдать ее на экспертизу. Хотя, конечно, никакая экспертиза не выяснит, что это за Мишаня.

— Саня, о чем ты? При чем тут вообще какой-то Мишаня?

— Вот и я о том же. Юра, тебе нужна эта запись? Если оставишь, я сделаю дубликат.

— Да забирай ее совсем.

— Договорились. Кстати, а эта экономка знает, чей голос на пленке? Кто с ней разговаривал, кто кассету забирал?

— Коля Щербак из «Глории».

— Коля хороший опер.

— Да. Но ничего больше он добиться от польки не смог.

— А тебе не кажется, Юрка, — сказал, прищурившись, Турецкий, — что экономка может считать эту пленку ужасной, зная, кто на ней? Это сейчас тебе постельная сцена кажется безопасной, а если бы ты знал, что в ней, ну в порядке бреда, действительно участвует Горбачев или Гитлер, ты бы по-другому к пленочке относился. Скажешь, нет?

— Может быть и так, — согласился Гордеев.

5

Любой помнит что-нибудь самым первым, у каждого есть воспоминание, с которого как бы начинается его жизнь. И как правило, эти воспоминания связаны с родителями, матерью, домом…

Самое первое утро в памяти началось с криков.


Степан открыл глаза и сел в кровати. В темной, с давно не мытыми окнами комнате стояли еще пять кроватей. Шесть пацанов в небольшой комнатке жили напряженно. Драки, ссоры, полночные вылазки и жестокие шутки — вот и все, что связывало ребят, старшему из которых недавно стукнуло восемь, а младшему — четыре.

Степан откинул одеяло и слез с кровати. Дрались старшие — Сашка и Семен. Эти двое вообще дрались часто, но иногда, помирившись, начинали издеваться над остальными, и тогда уже никто не оставался в стороне. Посмотреть было на что — Сашка казался, даже по детдомовским меркам, парнишкой физически незаурядным. Он лихо лазал по стенкам, умудряясь держаться кончиками пальцев за какие-то невидимые глазу выпуклости. Он утверждал, что это проще простого, но учить кого бы то ни было отказывался. И в драке у него это иногда был последний аргумент: если уж он безнадежно проигрывал, то удирал от противника, словно обезьяна — на недосягаемую высоту.

Ребята кучкой сбились в углу и только изредка тихими вскриками подбадривали дерущихся. Из угла слышались стоны, взвизги и сопение. Степан тихо подошел к ребятам и пристроился сзади. Враги дрались всерьез — вокруг валялись распоротые подушки и жалкие тонкие одеяльца. Семен размахнулся и со всей силы врезал Сашке по физиономии. Из носу сразу брызнула кровь, Сашка пошатнулся, и кто-то из наблюдателей не выдержал и побежал за воспитателем. Что было дальше, Степан не помнил, хотя часто ему казалось, что было что-то важное. И что это важное обязательно надо вспомнить. Но первое воспоминание не поддавалось, а так и обрывалось на самом интересном месте — в далеком, южноукраинском детдоме, среди придвинутых почти вплотную кроватей и сбившихся в кучку беспризорных пацанов.

Потом, конечно, было еще много драк, много пробуждений от звуков яростной борьбы, но самым важным, самым ярким казалось именно это воспоминание. Вообще, все воспоминания о детстве были окрашены у него в бордовый цвет борьбы. Борьбы за выживание, за место в коллективе, борьбы за право быть первым.

Лет в семь Степан уже входил в небольшую, но сплоченную банду. Маленькие оборвыши выходили на улицы небольшого провинциального городка все вместе и растекались по главной улице — то тут, то там можно было увидеть чумазого ребенка, почти со слезами на глазах тянущего ручку ко взрослому. Но взрослый отворачивался, чумазый пацаненок отбегал и тут же менялся в лице — выпрашивание денег и еды было для них скорее работой или даже хобби, чем необходимостью. Они ходили по улицам и приставали ко взрослым, пока однажды у городского рынка ребят не остановил цыган:

— И долго вы тут шляться будете? — Цыган сплюнул длинным точным плевком и уставился на них немигающим взглядом.

Ребята замялись и вытолкали вперед самого старшего, Семена:

— А что? — Этот невысокий тринадцатилетний подросток с вызывающим взглядом казался маленьким и беззащитным рядом с крупным, седым цыганом.

— Да ничего, — усмехнулся цыган. — Пусть ваш хозяин дань платит, тогда и разговоры разговаривать будем. Все ясно?

— А если у нас хозяина нет? — Слишком смело и слишком нагло говорил Семен с местным царьком. Но цыган только зло оскалился и бросил через плечо:

— А тогда проваливайте отсюда!

Семен шагнул следом:

— Мы не можем уйти, потому что тогда нам будет нечего есть.

Цыган остановился, медленно развернулся на каблуках и надвинулся на мальчика.

— А мне плевать на ваши проблемы, понял, подкидыш?

Семен дернулся, как от пощечины, и смело посмотрел на цыгана:

— Я все понял, но уйти насовсем мы не сможем. Давай мы будем платить тебе дань!

Ребята за спиной у Семена тихонько загудели. Весь город знал, что цыган берет такую дань, которую нельзя заработать подаянием. Им просто нельзя было здесь оставаться, но Семен уперся.

— Мы не сможем платить, как все. Но половину своей выручки отдадим.

Цыган наклонил голову набок и задумчиво посмотрел на мальчика. Взгляд Бармалея из страшных детских слов.

Степан уже давно хотел убежать, но, застигнутые цыганом врасплох и загнанные, в буквальном смысле, в угол базара, ребята вынуждены были ждать, пока Семен не закончит разговор. Цыган подошел поближе к ним.

— Значит, так, пацан. Забирай своих оборвышей и вали отсюда, пока я тебя не прибил. Подрастешь — приходи. И тогда ты будешь платить столько, сколько я скажу, и еще просить будешь! — Цыган говорил все тише и тише и казался все страшней и страшней. К концу речи он схватил Семен за шиворот и отшвырнул к выходу: — А ну выметайтесь, щенки!

Цыган ушел, а ребята шмыгнули к выходу, чтобы не видеть, как встает Семен. В ярости тот мог обидеть и своего. И только Степан остался.

— Вставай. — Он протянул ему тонкую чумазую руку. — Поднимайся! Все будет хорошо. Пойдем отсюда.

Семен внял совету и ушел.

А через неделю пропал.

Но всю неделю до того ходил мрачный. Степан не раз подходил к нему, все пытался вытянуть его то на свалку — поиграть, то к вокзалу — попрошайничать. Но Семен не поддавался, а однажды с утра его не оказалось в комнате. Воспитатели, озверевшие от безденежья и тягостной работы, моментально разозлились. Особенно свирепствовал директор.

Выпучив глаза, он орал на воспитанников:

— Что, надоело питаться? Надоело под крышей спать? Не дает покоя слава Ломоносова? — Директор, когда-то закончивший техникум, считал себя образованным человеком и часто вставлял в свои речи «интеллигентные примеры». — Так вот, ни один из вас, грязных оборванцев, не сможет сделать того, что сделал этот простой русский мужик в лаптях. А знаете почему? Потому что вы никому не нужные недоумки. И если есть у кого желание, можете бежать следом за Семкой, я никого не держу. Но учтите, обратно никого не приму, а если узнаю, что ему кто-то помог, то выпорю так, что сидеть не сможете! Ясно? И никто… Никто!.. — Директор набрал побольше воздуха и проорал: — Никто за вас не заступится! Все! Все свободны!

Степан передернул плечами и посмотрел на товарищей — речь директора никого не впечатлила. Гораздо больше всех волновала пропажа вожака. Ребята собрались в кружок, но директор, спустившийся уже со ступеней в маленьком актовом зале, вернулся к трибуне и поднял руку. Ребята замолчали. Тихим голосом, как гурман, смакующий любимое блюдо, директор произнес:

— Совсем забыл сказать. Так как сегодня наш персонал занят поисками сбежавшего Семена, обеда и ужина не будет. Поэтому все могут быть свободны. И, боюсь, если до завтра опять кто-нибудь пропадет, мы опять не сможем приготовить ничего. Так что постарайтесь не разбегаться. — И директор ушел из зала.

— Крокодил. — Степан зло усмехнулся и сплюнул на пол. — Все, пошли отсюда! Делать здесь сегодня совершенно нечего, так что надо искать Семена.

Степан посмотрел на притихших ребят и тут же отвел глаза. Он думал о том же, о чем и они. Семен был злопамятным. И всю последнюю неделю он ходил слишком тихий. Но ни один из ребят не подошел к нему, не спросил, в чем дело. Все знали, что он вынашивал план мести. А теперь не явился к завтраку.

Степан посмотрел в зал: все выходили. Никого не волновал пропавший приятель. Еда — скудная тарелка с кашей и вонючей котлетой — была многим ближе, чем сосед по детдому. Здесь каждый был сам за себя. А сбежать мечтали многие. Кто-то уставал от побоев старших, кто-то ненавидел скупых на ласку и щедрых на тычки воспитателей, а кто-то давно смирился со своим положением и тихо мечтал поскорее вырасти. Таких было большинство. Худо-бедно, но здесь все-таки кормили. Был кров над головой, и даже учителя. Для беспризорников, выросших в детдоме, оставались только две дороги: выучиться и поступить в институт или сразу после детдома прибиться к какой-нибудь бандитской шайке и закончить жизнь лет через десять где-нибудь под забором. Но Семен, а вслед за ним и вся маленькая команда мечтали о лучшей жизни…

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*