Светлана Алешина - Сейф для семейных тайн (сборник)
— Я все понимаю.
— Именно поэтому нам надо ехать вместе. Это будет очень даже естественным после того, что мы ему сказали.
— Не мы, а ты. Я ничего не собиралась ему докладывать, — ответила Котова.
— Какая разница. Ты, главное, пойми. И ехать надо куда угодно, только не в опасное для Кондакова место. Согласись, ты же ведь в милицию собиралась?
— От тебя ничего нельзя скрыть. — Котова злилась, но в то же время ей было весело. — Хорошо, едем вдвоем. Только куда?
— Надо покататься по магазинам. Ему надоест за нами следить, и он покинет пост, — с готовностью предложил Панин.
— Замечательно. Заодно на проспект в один винный магазинчик завернем. Мне там поговорить надо кое с кем.
Панин и Котова встали, собрались и вышли на улицу.
Погода резко поменялась. Оттепель сделала свое черное дело. И в прямом, и в переносном смысле. Снег на дорогах совсем почернел, и вообще под ногами образовалась неприятная жижа. Вроде еще с утра нормально было, а вот уже ближе к вечеру такая слякоть.
— Поедем на такси? — Лариса посмотрела на Георгия.
— Думаю, я не такой уж и пьяный. Вести машину смогу. Да и потом, ты заметила, что я почти и не пил? Только бокал шампанского.
— Я не заметила.
— Не надо было на других мужчин таращиться.
Котова хотела сказать Гоше что-нибудь едкое в ответ, но спорить сейчас не хотелось. Она быстро забралась в джип и подняла ноги из таявшего снега.
— И вообще, если мы соблюдаем конспирацию, это я к тому, если Кондаков на нас сейчас смотрит, — пояснил Георгий, сев в машину, — то нам надо поцеловаться. Так все нормальные люди делают.
И, не дожидаясь того, что ответит Лариса, Панин обхватил ее одной рукой и стал медленно целовать. Возражать Котова не хотела.
— Нам надо на проспект, — сказала Лариса, как только Георгий отпустил ее.
— Едем, — довольно кивнул Панин.
— Только больше так не делай, — Котова говорила тихо, но отчетливо. — Конспирация, конечно, конспирацией, но тем не менее. Меня могут знакомые увидеть. И вообще… Сам знаешь.
Дальше ехали в молчании. Георгий остановил в том месте, где Лариса попросила. Они вышли из джипа и пошли по магазинам. Они заходили почти во все. И вот наконец дошли до «Мира вин».
Панин встал у стойки и принялся рассматривать бутылки. Лариса подозвала продавца.
— Извините за беспокойство, — начала она. Нам бы хотелось знать, кто здесь работал в прошлые выходные? Не подскажете?
— Я и работала, — улыбнулась девушка, именуемая по бейджу Катериной.
— Скажите, а к вам приезжал молодой человек за красным вином? Он, наверное, взял не менее десяти бутылок, а то и больше. Название вина не знаю, но оно должно быть точно дорогим.
— Приезжал. Отлично его помню. Симпатичный такой, — сказала Катя. — Он сказал, что у его шефа юбилей. Кажется, шестьдесят стукнуло, а вино забыли купить. Он еще так корил себя за это. Купил два ящика. Заплатил наличными. И чек товарный взял.
— Спасибо. — Лариса погрустнела.
«Получается, что Егор на самом деле сюда приезжал. Значит, убить Ведерского он никак не мог успеть», — сделала вывод Котова.
— Какого вина возьмем? — спросил Панин.
— Дайте нам, пожалуйста, того же самого, — обратилась Лариса к продавщице. — Одну бутылку.
Девушка подала вино. Георгий расплатился.
— Скажите, — внезапно озарило Котову. — А это было в воскресенье или в субботу?
— Это было… Я сейчас посмотрю точнее.
Катерина достала тетрадь и стала изучать записи. Лариса заметно нервничала.
— Это было в субботу.
— Точно?
— Абсолютно. У меня все записано.
— Есть! — почти крикнула Лариса и потащила Панина к выходу.
— И чего ты такая довольная? — спросил Георгий, когда они вышли.
— Все получается. Теперь точно можно сказать, что убил Егор, как это ни прискорбно.
— И почему?
— Да потому, что юбилей был, как ты помнишь, в воскресенье. А вино Кондаков купил в субботу. Значит, в воскресенье он ездил к Ведерскому. Сказал, что за вином, а на самом деле нет.
— А почему к Ведерскому?
— Но ведь куда-то он уехал. А куда? И зачем тогда соврал? Я сейчас еще в одно место позвоню, хотя примерно представляю, что мне ответят.
Котова набрала номер общества филателистов. На этот раз трубку сняли сразу.
— Скажите, вы вчера работали? — спросила Лариса.
— Да. А что?
— Ничего. Спасибо. — Котова отключилась. — Егор нас с Карташовым вчера обманул. Слишком много обмана. Это точно он. Вот сейчас его «пальчики» отвезем, и, считай, дело сделано.
— Молодец. Ай да молодец, — похвалил ее Георгий.
— Но каков? — не унималась Лариса. — Получается, что убил он из-за марки. Представляешь? А, ты ведь еще не знаешь, что Ведерский марки собирал. И полгода назад купил очень дорогую и редкую. Вот из-за нее и пострадал.
— Даже не верится. — Панин был серьезным, но и довольным одновременно. — Никогда бы не подумал, что он может совершить такое.
— Я тоже не подумала бы. Поехали к Карташову.
— Это еще кто?
— Это мой хороший знакомый. Работает в милиции и как раз занимается этим делом. Надо стакан отдать и рассказать ему все. То-то он удивится. Он не может себе представить, как вообще можно марки собирать. Тем более из-за них убивать.
Панин и Лариса дошли до машины и поехали к Карташову. Лариса решила предварительно позвонить.
— Я везу тебе стакан, — сразу, как только их соединили, сказала она.
— Какой стакан? — спросил полковник.
— С отпечатками. Скажи, как долго нужно будет их сверять с теми, что на орудии убийства Ведерского?
— Ты нашла убийцу? — спросил Олег Валерьянович.
— Думаю, да.
— Можно постараться сегодня сделать. Я предупрежу экспертов, чтобы пока не уходили. Ты бы еще ночью надумала приехать! Рабочий день заканчивается.
— Но ведь еще не закончен. И потом, у вас такая работа. Круглосуточная, можно сказать.
— Жду, — коротко сообщил Олег и положил трубку.
— Ты можешь ехать, — Лариса посмотрела на Георгия, когда они подъехали к месту. — Со мной не надо ходить. Да и пропуск только на меня.
— Ничего. Я тебя здесь подожду, — мрачно сказал Гоша.
— Вдруг я задержусь? Или потом Карташов за мной увяжется.
— Отвезем его куда надо и продолжим вечер. У нас еще есть бутылка вина. Мы купили. Не забыла?
Котова вздохнула.
— Как хочешь.
Лариса вышла из машины и скрылась на пропускном пункте.
Кондаков не следил за Котовой. Ему страшно захотелось домой. Разговор в ресторане немного успокоил его, хотя подозрения и опасения все же вспыхивали время от времени.
«А что, если она меня уже вычислила и теперь просто играет со мной, как кошка с мышкой? — думал Егор. — Впрочем, на нее это не похоже. И потом, кажется, она на самом деле связалась с этим Паниным. И отлично! Значит, голова у нее не варит».
Кондаков приехал домой и вынул книгу, чтобы посмотреть на марку. Он включил настольную лампу. Уже который день он каждый раз проделывал это и был безумно счастлив.
«Вот она. — Улыбка сама появилась на уставшем лице. — И она моя. Никто не сможет отнять ее. Не для этого я столько страдал, вынес. Даже если они меня заподозрят, у меня есть отмазка. Я ездил за вином. И быстро вернулся. И в магазине подтвердят. Осечки быть не должно».
Егор положил марку на место. Он встал у окна и подумал, что надо уезжать. Некоторые сбережения у него есть. Да и на квартиру уже нашлись покупатели. Он может взять путевку и укатить за границу. А там уже видно будет. Тем более что есть знакомые, которые давно зовут переехать.
Кондаков решил, что завтра же пойдет в туристическую фирму и возьмет путевку в Испанию. Чего тянуть? Вдруг потом будет слишком поздно?
«Точно! — Егор достал чемодан. — Сегодня же надо собраться. На самом деле, чего я жду? Впрочем, если бы я сразу уехал, то это было бы подозрительно. А мне не хочется, чтобы люди подумали, что я убил. Они же не поймут, что я просто не мог поступить иначе. Такой шанс дается раз в жизни. И упустить его — грех. Да и Ведерский хорош. Нечего было за мной подсматривать. Вошел как раз в тот момент, когда я марку брал. Вот и получил».
Молодой человек бормотал себе под нос, вынимал вещи из шкафа и бросал их в чемодан. Он достал марку и некоторое время смотрел на нее, думая, как бы ее спрятать. Затем положил на место.
Кондаков прошел на кухню и налил себя коньяка. Быстро выпил, закурил и сел на табурет.
На улице ходили люди. Егор подумал, что у каждого наверняка есть проблемы. Как они их решают? Сколько преступников вокруг? Один он или еще есть? Неужели все могут жить по закону, который неизвестно кем написан? Это не укладывалось у Кондакова в голове.
«Все будет хорошо, — снова и снова уговаривал он себя. — Иначе быть не может».
