Катя Чудакова - Золотой поросенок для Дуремара
— Аркадий Речицкий? Так это же бывший хозяин издательства. Он продал фирму Пащуку, а сам уехал в Америку.
— Получается, Полина не могла его знать? Насколько я помню, она пришла на фирму уже при Пащуке. Поэтому он и считал ее «своим» человеком, а к «старым» сотрудникам относился с недоверием.
— Да, я не слышал, чтобы они были знакомы. Странно, чем же особа бывшего хозяина могла ее заинтересовать?
— Не знаете, может, у этого Речицкого родственники здесь остались?
— Понятия не имею… Стой! Они ведь, кажется, с Эдгаром Паулем были знакомы! Точно! Еще когда Полина познакомилась с Эдгаром в Риге, он пообещал, что когда она приедет в Германию, он ее устроит на работу к своему другу! Но пока мы приехали, обстоятельства поменялись, и владельцем стал Пащук. Полина просто так, без всякого знакомства, пошла к нему и он сразу за нее ухватился — ему ведь хотелось набрать новую «свою» команду. Полина, кстати, его убедила, что этого лучше не делать, иначе поменяется «лицо» газет и журналов, и многим читателям это может не понравиться. Тогда он прислушался к ее словам. Кстати, с приходом Полины он начал выпускать новый женский журнал «Лина». Название сам предложил, вроде как краткое от «Полина». Может, понравилась она ему, не знаю. Но у них никаких отношений, кроме рабочих, не было. Это точно.
— Знаю, знаю…
— Я и не оправдываюсь, да и ни к чему сейчас это. Просто знаю, что Эдгару она ни разу не изменяла.
— Значит, Эдгар Пауль и Аркадий Речицкий — друзья! Не знаете, а после переезда в Америку они связь поддерживали?
— Понятия не имею! Я же тебе сказал, что только слышал о нем… Стой! Ты ведь можешь о нем расспросить у старых сотрудников фирмы! Они-то наверняка его хорошо знают, а может, кто-то и связь с ним держит. Поговори для начала с Татьяной Павловой, у нее с Полиной на фирме были самые доверительные отношения…
— Спасибо большое, Вальдемар Генрихович!
— Это тебе спасибо за то, что взялась за эту головоломку. Для меня это вопрос жизни, а ты ведь могла себе не забивать голову. Все равно, делом полиция занимается…
— Полиция пусть занимается. И я займусь. Спокойной ночи, Вальдемар Генрихович!
— Спокойной ночи, детка!
* * *Алина с трудом разлепила глаза и автоматически посмотрела на часы. «Ничего себе! Заспалась я после ночных компьютерных бдений!»
Вставать, однако, сразу не стала: так можно спокойно прокрутить события вчерашнего дня и подумать, что предпринять сегодня.
«Валентина Кулик! Сегодня неплохо было бы разузнать об этой особе побольше. Интересно, с кем она живет? Адрес я знаю, можно наведаться…»
Алина опустила ноги на пушистый ковер и посмотрела на гору постельного белья, которое она постирала еще два дня назад. Вернее, постирала стиральная машина, а высушила — сушильная. Ее функция ограничилась рассортировкой и загрузкой белья сначала в стиралку, а потом — в сушилку. Когда процесс был завершен, она собрала сухое мятое белье вперемежку с носильными вещами и вывалила все в одну кучу.
«Если так будет продолжаться дальше, то хозяйство придет в полный упадок! Как только некоторые женщины умудряются совмещать семью с работой и хозяйством? Я вот всего на три дня отстранилась от домашних дел, и уже начинаются необратимые процессы. То есть, они, конечно, обратимые, но с приложением гораздо больших усилий, чем, если постоянно поддерживать „статус кво“…
Что за ерунда в голову лезет? Дом не развалится, а беспорядок… Маркус вообще не заметит — пылесосила я дом вчера или неделю назад. Главное, чтобы ему на работу было что надеть…»
Алина, мягко ступая по ковру, прошла в смежную со спальней комнату, которая выполняла у них роль гардеробной. До появления Алины в этом доме комната представляла собой… игровую. Может, кому-то покажется странным, но самое распространенное в Германии мужское хобби — собирание разного рода масштабных моделей. Чаще всего — связанных с железной дорогой и ее атрибутами.
Так вот, в комнате по всей площади был расположен макет ландшафта, как мы бы увидели его с самолета при небольшой высоте, по извилистому и бугристому пластику которого проходят железнодорожные пути. Вокруг стоят дома, деревья, по маленьким улицам ездят автомобили и по крошечным тротуарам шествуют человечки. На железнодорожных станциях ждут своих поездов пассажирики. В общем, маленький кусочек немецкой жизни, по которому время от времени — по пожеланию хозяина — проходит поезд с разными вагончиками и паровозиками. Количество и разнообразие последних зависит от вкусов и — в немалой степени — от кошелька владельца такой игрушки для взрослых.
Хобби это, мягко говоря, не из дешевых. А чтобы изготовить самому такое чудо электротехники, надо сочетать в себе инженерный ум, художественно-пространственное воображение и руки умельца-«левши». Комплект достоинств, встречающийся в реальной немецкой жизни, избалованной благами цивилизации, все реже и реже.
Алина подозревала, что до знакомства с ней эта самая штука заменяла Маркусу все в жизни и заполняла собой вакуум, остававшийся после любимой работы.
Кстати, и работа была любимой именно потому, что она выросла из поглотившей Маркуса целиком и полностью страсти к этим самым моделям. На небольшой фабрике, принадлежавшей Маркусу, выпускались в основном компоненты ландшафтов для макетов железных дорог и несколько видов моделей вагончиков и паровозиков. Зато в магазинах продавались не только изделия его собственные, но и образчики со всего мира.
Естественно, Алина не могла терпеть «соперницу» рядом со спальней. И постепенно, без нажима, она убедила Маркуса, что макет можно спустить в игровую комнату подвала, а в освободившемся помещении будет очень кстати устроить гардероб.
«Так, кажется, запаса поглаженных рубашек хватит еще как минимум на две недели. Еще дюжина новых в упаковках лежит вон на той полочке. Прекрасно! Месяц можно вообще не заниматься глажкой, а там посмотрим! Если во мне и дальше не угаснет трудовой энтузиазм, придется искать помощницу по дому… — Алина напряглась от ассоциативной связи, возникшей у нее при этой мысли. — Помощницу по дому… Валентина Кулик ведь тоже была „помощницей по дому“, как деликатные хозяева иногда называют своих уборщиц. Впрочем, обычно одной уборкой их деятельность не ограничивается, поэтому называть таких женщин „помощницами“ более справедливо. И звучит приятнее…»
Размышляя таким образом, Алина переместилась в ванную комнату, а потом, закончив гигиенические процедуры, спустилась на первый этаж. В последние годы ее безделья утренние дела у нее обычно затягивались часа на два. Хотя раньше, в своей деятельной московской жизни, она укладывалась максимум в полчаса.
«Но ведь в моей московской квартирке расстояние от ванной до кухни было два метра, а тут надо спускаться на целый этаж!..» — оправдывала она сама себя.
Оправдание с натяжкой проходило для успокоения собственной, изредка выглядывавшей наружу из уютного халата, совести. Впрочем, дело даже не в совести. Тысячи женщин с удовольствием проводят свою жизнь, сознательно ограничивая себя домашними застенками. При этом они своей жизнью очень довольны!
Алине просто физически не хватало в последнее время суеты, спешки, неразберихи и даже некоторой доли риска московского бытия.
Сегодня, приближаясь к показателям своих московских утренних сборов, она через сорок минут после пробуждения уже вставляла ключ в замок зажигания своего «гольфа». Дорогу к дому погибшей журналистки, в котором по случайному (или не случайному?) стечению обстоятельств жила еще одна женщина, имя которой появилось в полицейских сводках последних дней, Алина Вальд запомнила хорошо.
Глава 20
Косметический салон фрау Сидоренко в Бад Карлсдорфе, несмотря на свое не особо удачное расположение на самой окраине городка, пользовался успехом у клиентов. Причем, желающие стать красавцами или красавицами, а попутно омолодиться под нежными ручками волшебницы Аленушки, приезжали, большей частью, из других мест.
Конечно, в салон захаживали и приехавшие на карлсдорфские воды старушки. Но на центральной улице городка имелся еще один салон, к тому же процедуры в нем проводила косметичка с приличной немецкой фамилией Шмидт, а не какая-то там иностранка Сидоренко. Поэтому большинство клиентуры пользовалось услугами салона фрау Шмидт.
Похоже, что данное обстоятельство устраивало всех, поэтому дамы не ссорились, а наоборот иногда встречались на нейтральной территории — в маленьком итальянском кафе, владелец которого, Лео Росси, был большим фанатом и мастером приготовления настоящего кофе-эспрессо. Все вновь поступающие работники обучались этому искусству лично у него. Поэтому плохого кофе в кафе «У Лео» просто не бывало.
— Лео! Нам, как всегда, два эспрессо. Я еще, пожалуй, съем тирамису. А ты, Елена?
