Ирина Градова - Мальтийский пациент
Дочь и жена заставили меня принять парня на работу. У меня был небогатый выбор: либо я беру его на службу, либо Алис уезжает с ним в Лондон. Я не хотел терять дочь, поэтому согласился.
Джеймс приступил к работе, и, правду сказать, придраться мне было не к чему. Он показал себя исполнительным, обязательным, в целом отличным служащим. Я мог доверить ему работу с клиентами, но и близко не подпускал к счетам и документам. А Джеймс-то хотел именно этого! Потом моя жена тяжело заболела. Она перенесла две сложнейшие операции, но они не помогли. Единственное, чего она хотела, – это увидеть свою дочь устроенной. «Устроенной» для нее значило замужней. Церемония бракосочетания была скромной, и Джеймсу это не понравилось. Он бы желал, чтобы его свадьба стала событием года на этом маленьком острове, но я ему такого удовольствия не доставил! До сих пор не могу понять, как мне не пришло в голову проверить его подноготную? Я ведь просто-напросто взял и отдал единственную дочь за первого встречного!
Джеймс любил роскошную жизнь, и его коробило от того, что я не обращаюсь с ним как с членом семьи. Женившись на Алис, он надеялся получить права на фамильную собственность, уважение окружающих и все, что связано с именем де Кассаров. Правда, к Алис он относился хорошо, она ни разу на него не пожаловалась. Жена, бедняжка, умерла через четыре месяца после свадьбы и не увидела внука, родившегося полгода спустя. В отличие от Алис, которую просто использовал, Робера Джеймс любил. Он много возился с сыном, покупал игрушки и всячески баловал. Однако у меня создавалось впечатление, что он и это делает напоказ: предполагалось, что я должен все видеть и постепенно изменить свое мнение о зяте.
Живя одной семьей, невозможно ничего скрыть друг от друга. Со временем Джеймс узнал о моей связи с Мальтийским орденом и о том, что я являюсь одним из самых уважаемых его донатов. Больше, чем деньги, Джеймс любил власть. Он считал, что орден осуществит все его мечты. Я постоянно отказывал Джеймсу в просьбах представить его на конвенте, и он не знал, как заставить меня это сделать. Наконец он нашел верный способ. Я души не чаял во внуке, и Джеймс внезапно решил отправить его в одну из частных школ в Англии. Кроме того, он заявил о своем намерении и вовсе переехать туда – разумеется, вместе с женой. Алис, хотя и очень любила Робера, слишком покладиста по характеру и не стала бы всерьез спорить с мужем. Я же воспринял его действия как грязный шантаж. В результате мне пришлось ввести Джеймса в орден, чтобы он оставил Робера в покое. Не знаю, чего он ожидал, но его надежды явно не оправдались. Может, он думал, что немедленно получит власть над миром? Видимо, Джеймс здорово переоценил могущество ордена и привилегии, связанные с членством в нем. Беда заключалась в том, что он слишком много знал и мог использовать эти знания во вред.
Как раз в то время у нас особенно обострились отношения с рядом европейских тайных обществ, но самым яростным нашим врагом по-прежнему оставалась «Церковь Кровавых Святых». Они вмешивались в вопросы внешней политики ордена и вставляли нам палки в колеса, где только возможно. Агенты в Европе внезапно стали подвергаться прямому преследованию. Некоторые из них пропали без вести, и мы так и не смогли выяснить ничего об их судьбе. И вот, совершенно неожиданно, до нас дошли слухи о том, что «Церковь Кровавых Святых» вновь взялась за поиски утраченного груза с затонувшей «Санта-Марии»! Вероятно, они знали больше, чем мы, хотя и непонятно, откуда. Теперь, когда выяснились обстоятельства гибели твоего деда, Аркон, я это понимаю. Тогда же мы не имели ни малейшего представления обо всем этом. В руководстве «Церкви», судя по всему, знали, что «Санта-Мария» затонула из-за взрыва, устроенного Пьером де Кассаром. Его сын в надежде оправдать Пьера поисками доказательств его невиновности возбудил их интерес. При каких обстоятельствах умер твой отец, Аркон?
– При довольно странных, – ответил тот. – Я тогда был ординатором. Опыта маловато, но и мне стало понятно, что болезнь отца – неестественного происхождения. К сожалению, я не имел возможности видеть, как она развивалась. Родители жили в Эдинбурге, а я работал в центральной городской больнице в Лидсе. Мать сообщила мне об очень плохом состоянии отца, когда было уже слишком поздно. На протяжении всей болезни отцу ставили различные диагнозы. Считалось, что у него проблемы с сердцем, но это полная чушь: папа отличался бычьим здоровьем и на сердце никогда не жаловался, а потом вдруг очень быстро сдал. Наблюдавшие его врачи ничего определенного сказать не могли. Я, конечно, не кардиолог, но понимаю, что для любого диагноза должны быть основания. Выписки из истории болезни, попавшие ко мне в руки, не выдерживали критики. Вскрытие ничего особенного не показало, кроме того, что сердце отца было вполне здоровым. Тем не менее причиной смерти значился инфаркт! Несколько лет спустя я узнал о том, что соли некоторых металлов, например, таллия, при добавлении в поваренную соль вызывают подобный эффект. Они постепенно отравляют организм, а потом вымываются. При вскрытии их невозможно идентифицировать, если не знать точно, что именно ищешь. В таких случаях обычно констатируют смерть от инфаркта. Отец много ездил в последнее время, а я даже не знал, зачем. Только перед самой своей смертью он решил рассказать мне правду о моем деде и о его связи с Мальтийским Кругом. Рассказал он мне и о причинах того, из-за чего наша ветвь семьи де Кассар оказалась стерта из истории ордена. И тогда я решил продолжить дело отца и доказать невиновность деда.
– Да, время как раз совпадает, – кивнул Филипп. – Роберу было, наверное, лет десять, когда ряд необъяснимых смертей и исчезновений потряс наше сообщество. Но руководство Мальтийского Круга, которому поручили разобраться в ситуации, никак не могло взять в толк, откуда происходит утечка информации об агентах за границей. В результате расследования установили, что мой зять был к этому непосредственно причастен. Неудовлетворенность своим подчиненным положением в Мальтийском ордене заставила его искать другие возможности. Он не нашел ничего лучшего, кроме как связаться с одним из наших основных врагов и сливать информацию «Церкви Кровавых Святых» в обмен на материальное вознаграждение. Я понял, что он решился на это после того, как я изменил завещание. Раньше все мое состояние доставалось дочери. После моей смерти Алис могла распоряжаться им по своему усмотрению. По новому завещанию все имущество и ценные бумаги переходят в собственность Робера. Дочери я дал хорошее содержание, которое, однако, не могло удовлетворить честолюбивого и жадного до денег Джеймса. Он сообразил, что ему ничего не светит, и решил искать другие пути для удовлетворения своих амбиций. Он стал тайным агентом «Церкви», и множество людей пострадали от его предательства. Когда запахло жареным, Джеймс исчез. Я не рассказал дочери правду о муже, потому что не хотел ее огорчать.
Заочно Джеймсу вынесли смертный приговор. Исполнить его поручили одному из боевиков Мальтийского Круга.
– Эй, постойте! – прервала Филиппа Даша. – Что значит – приговор? А как же суд?
– По обычным законам Джеймса не в чем обвинить, так как невозможно доказать его причастность к гибели наших агентов. К тому же мы не могли обнародовать дела ордена и уж тем более – Мальтийского Круга, который, по официальным данным, вообще не существует! Я должен заметить, Мальтийский Круг не подчиняется ордену в том, что касается его внутренних дел, это практически самостоятельная организация. По действующим законам большинство его членов можно судить, потому что их действия часто идут вразрез с общепринятыми нормами. Не надо забывать, что Мальтийский Круг – это, можно сказать, секта, созданная как орудие защиты, а если необходимо, то и мести Мальтийского ордена.
Когда Джеймс пропал, я начал наводить о нем справки. Мне давным-давно следовало это сделать. Я выяснил, что Джеймс никогда в жизни не учился в университете. Все это время ему удавалось вводить меня, жену и Алис в заблуждение. На самом деле Джеймс происходил из простой рабочей семьи. Большую часть жизни он провел в одном из самых бедных и неблагополучных кварталов лондонского Ист-Энда. С детства он усвоил, что есть другая жизнь, в которой существуют нарядно одетые люди, не задумывающиеся о хлебе насущном. Они ходят в театры и на показы мод, устраивают вечеринки на шикарных виллах и летают на выходные в Париж послушать оперу. К такой жизни он и стремился всей душой, мечтая вырваться из нищеты. Случайно встретив Алис в уличном ресторане, где временно работал официантом, Джеймс сообразил: она – его единственный шанс осуществить честолюбивые мечты. Зная, что Алис – девушка из высшего общества, он представился студентом. Джеймс был красивым парнем, умным и изворотливым. Моей дочери и в голову не могло прийти, что кто-то может так мастерски врать, преследуя свои цели!
