Марина Серова - Оплаченные фантазии
Исполненная энтузиазма, я продолжила работать над документами до тех пор, пока у порога не завизжал тормозами какой-то автомобиль. Посмотрев в окно, я увидела, как таксист вытаскивает деда из машины. «Напился вусмерть, значит, проиграл», – подумала я и побежала вниз.
– Барышня, принимайте пассажира, – сказал таксист, поддерживая Аришу под локотки. – Думал, не довезу, окочурится прямо у меня в салоне.
Я посмотрела на деда. На пьяного он похож не был. Наверное, по дороге сердце прихватило. В последнее время с ним такое частенько случается.
– Сколько я вам должна?
– Не беспокойтесь, со мной уже расплатились люди, посадившие в машину. В общем, я вам передал деда живым, поэтому уезжаю.
– Спасибо, – сказала я и повела Аришу в дом. – Дед, что с тобой?
– Мотор забарахлил, – мрачно пошутил дедуля, – а валидола с собой не оказалось.
– А с чего тебя так прихватило? Проиграл и разнервничался? – вопрошала я, снимая с Ариши кожаное пальто.
– Нет, я сначала был в плюсе, потом упал в минус, затем стал отыгрываться, а в результате остался при своем интересе. Полетт, а ты как?
– Что – я? У меня все нормально.
– Правда?
– Конечно.
– А я, старый дурак, так за тебя переживал! Сижу за столом, а сам не об игре, а о тебе думаю. Кажется, попала моя внучка в переделку...
– В какую переделку? О чем ты? – отмахнулась я, пряча от деда глаза.
Неспроста Ариша так разнервничался. Он хоть и не знал о моих сегодняшних планах, но почувствовал грозящую мне опасность.
– Полетт, посмотри мне в глаза!
– Дед, – я мельком обратила на него свой взор и тут же отвела его в сторону, – ну, правда, не надо за меня беспокоиться. Я уже взрослая девочка. И в случае чего могу за себя постоять.
– Полетт, ты не умеешь врать! Рассказывай, чем сегодня занималась!
– Ариша, мне кажется, что тебе сейчас лучше лечь, а завтра мы с тобой поговорим. Сейчас я найду валидол...
– Не надо мне валидола! Меня уже отпустило. – Дедуля прошел в гостиную и по-барски развалился на диване. – Теперь я хочу знать, какова причина моей душевной болезни. Рассказывай! Внимательно тебя слушаю.
Я поняла, что отнекиваться бесполезно. Дедуля был настроен очень решительно. Он хотел слышать правду. Раз так, то вранье не прокатит. Придется признаваться во всех своих грехах.
– Ладно, последнее слово подсудимого, – сказала я, встав в центре гостиной. – Я, Казакова Полина Андреевна, признаю себя виновной в том, что занималась... шантажом!
– Так, так, так, а поподробнее? – оживился дед и тут же принял мои правила игры. – Подсудимая, расскажите суду, кого и чем вы шантажировали?
Чтобы ответить на этот вопрос, надо было вернуться немного назад. Но признаваться дедуле в том, что я была с пластическим хирургом в отеле, тет-а-тет, мне совсем не хотелось. Это могло спровоцировать инфаркт. Может, ограничиться полуправдой?
– Ваша честь, мне стало известно, что Андрей Александрович Жупанов в рабочее время уединился с одной молодой особой в отеле «Богемия». Сегодня я решила взять его на понт, сообщив по телефону, что у меня имеется одна любопытная видеозапись, которая стоит энной суммы. Поверьте, в моих действиях не было корысти, я собиралась потратить все на благотворительность.
Дед пригладил рукой бородку, затем изрек:
– Это в корне меняет дело. Значит, вместо того чтобы оперировать, он развлекается с развратными девицами в «Богемии», в этом публичном доме экстра-класса?
Ну, во-первых, я вовсе не развратная девица. А во-вторых, откуда он знает насчет экстра-класса? Неужели сам бывал там? Да, похоже, его твердые нравственные принципы с годами основательно размягчились...
– Да, ваша честь, так и есть.
– Хорошо, подсудимая, продолжайте, что было дальше?
Так, с юморком, я рассказала дедуле о событиях сегодняшнего дня и была им великодушно оправдана. В три часа ночи мы разошлись по своим спальням.
Глава 15
Утром мне позвонил Курбатов, сказал, что у него имеется для меня информация, но практически нет свободного времени.
– В общем, так, Поля, я заказал пропуск. Жду тебя в течение часа.
Я быстренько собралась и поехала к нему в контору.
– Присаживайся, Полина, – сказал Сергей Дмитриевич со всей серьезностью. – Дела обстоят следующим образом. Институт эстетической медицины на самом деле в Москве существовал, но был закрыт, поэтому в Интернете ты и не нашла никаких сведений о нем. Кто-то позаботился о том, чтобы все ссылки на соответствующие сайты убрать.
– Ясно. А почему закрыли институт?
– Компетентные органы нашли там массу самых разных нарушений. Руководство этого заведения два года находилось под следствием, но до суда дело не дошло, развалилось. Финансовые махинации московских светил медицины тебе, наверное, не слишком интересны?
– Да, хотелось бы узнать, как у них обстояли дела в плане учебного процесса.
– Обучение пластической хирургии там велось на очень низком уровне. Одна теория, а практика – по видеокассетам. В итоге у выпускников последнего потока даже были аннулированы дипломы. Кстати, когда Жупанов его получил? – уточнил Курбатов, и я назвала дату. – Ему крупно повезло, успел до возбуждения уголовного дела. Но в любом случае уровнем своей профессиональной подготовки Жупанову хвастаться не приходится.
– Это уж точно, и сам Андрей Александрович, и его родственники предпочитают молчать о том, где именно он приобрел квалификацию пластического хирурга... А как насчет нападения на Нечипоренко? Вам удалось что-нибудь выяснить?
– Начну с того, что пострадавшая пришла в себя и идет на поправку. Ольга Игоревна утверждает, что никакого нападения не было, произошел несчастный случай. Однако свидетельские показания противоречат этому.
– Значит, были свидетели?
– Да, одна старушка, гулявшая во дворе с собачкой. Ее версия такова. Нечипоренко зашла в плохо освещенную арку, где ее поджидал какой-то невысокий молодой человек. Несколько минут они тихо и мирно разговаривали, затем парень толкнул Ольгу, она ударилась головой о стену и упала, выронив сумку. Преступник схватил ее и бросился бежать.
– Выходит, врачиха что-то скрывает от следствия?
– Возможно. Но, с другой стороны, старушка могла и нафантазировать. Ольгина мать утверждает, что у них были не очень хорошие отношения с соседкой. А на почве личной неприязни оговоры частенько случаются.
– А в чем дело? Почему они так ненавидят друг друга?
– Да там бытовые проблемы, – Сергей Дмитриевич махнул рукой, – не будем на них заостряться. Дело житейское. Проще любить все человечество, чем одну склочную соседку. Полина, почему тебя так взволновала судьба Нечипоренко?
– Мне кажется, ей мстит кое-кто из бывших пациентов жупановской клиники.
– Ты думаешь, кто-то так рассчитался с анестезиологом за Колю Рассомахина?
Откровенно говоря, я подумала, что молодым человеком, который напал на Нечипоренко, был Толик Владимирцев. Уж больно Ольгин брат рвался отомстить за испорченное лицо сестры. Наверное, насмотрелся по телику боевиков. Про боксера, находящегося в коме, я как-то совсем забыла. В любом случае выдавать Толика я не собиралась, поэтому пришлось принять предложенную мне версию.
– Да, возможно, именно за Рассомахина и отомстили. Николай впал в кому из-за передозировки наркоза. А Нечипоренко – анестезиолог. Вывод отсюда напрашивается сам собой.
– Может, мне подкинуть следователю твою версию? Он ее, кажется, не рассматривал. Отрабатывает окрестных наркоманов. Их почерк...
– Пусть отрабатывает, не надо грузить его моими домыслами. Я должна сама во всем до конца разобраться. Сергей Дмитриевич, не подскажете, где лежит Ольга Игоревна?
– Хочешь с ней сама поговорить? Надеешься, она с тобой будет более откровенна?
– А вдруг?
– Ой, Полина, по-моему, ты от меня что-то скрываешь! – Курбатов беззлобно погрозил мне пальцем. – Что-то эта встреча совсем не вписывается в формат того, чем ты занимаешься. Или я чего-то не знаю?
Я уже хотела было во всем признаться дяде Сереже, рассказать ему о списке людей, кому собиралась мстить Ольга Владимирцева. Но не успела. Ему позвонили по служебному телефону. Закончив разговор, Курбатов несколько секунд пребывал в прострации, переваривая какую-то важную информацию. Потом сфокусировал взгляд на мне и поспешил свернуть общение, назвав мне адрес больницы и номер палаты, где лежала Нечипоренко. Я даже не успела поблагодарить дядю Сережу за информацию: он деликатно выставил меня за дверь.
Из «серого дома» я сразу же поехала в больницу. Мне не давала покоя мысль, что Владимирцева не отказалась от своей мести. Алинкины опасения могли оказаться справедливыми. «Если Ольга сидела в ее машине и нагло врала, отвечая на наши вопросы, то мне придется пересмотреть свое отношение к ней. Не видать тогда ей пластической операции как своих ушей! Я найду, на какие такие благотворительные цели потратить жупановские деньги». Находясь в этом решительном настроении, я подъехала ко Второй городской больнице.
