Мария Брикер - Апельсин–желание
– Сказал, домой поезжай! – рявкнул президент.
– А как же наша затея? Они прислали реквизиты. Осталось несколько дней. Отменяем все?
– Ничего мы не отменяем! Дашку не знаешь? Она погулеванит и снова за комп засядет, страдать о неразделенной любви. На мыло реквизиты скинь.
Гувернантка торопливо собрала пакеты с покупками и выскочила за дверь.
– Не могла она к художнику поехать, – буркнул Макс. – Я уверен.
– Неужели? – приподнял брови Гайворонский. – В таком случае, может быть, ты позвонишь художнику и поинтересуешься, зачем ему звонила Дашенька сегодня? – Он протянул Максу сотовый. Тот хмуро смотрел на трубку и молчал. – Не хочешь? – усмехнулся Артур Георгиевич. – Что ты вообще здесь делаешь? Иди работай! Выходного никто не объявлял.
– Не могла Даша к нему поехать, – упрямо повторил Макс и поплелся к двери. Остановился и выкрикнул: – Не могла, слышите, не могла! Мы с ней… Она вчера ко мне заходила, и мы долго разговаривали. Сначала она передумала замуж, не хотела меня неволить, переживала. Собиралась к следователю, заявление писать, сознаваться в аварии, чтобы меня из клетки выпустить.
– Что она собиралась? – оторопел Гайворонский.
– К ментовке она собиралась. К той, что в офис являлась. Даша визитку у вас из кармана вытащила и решила с утра к ней ехать, заявление писать.
– Как странно, что она у меня не блондинка, – покачал головой Артур Георгиевич и погладил лысину. Выражение его лица было безнадежно глупым. – Абрамов, ты был прав, Зотова понятия не имеет про аварию. Но прикинь, как она счастлива будет заявление у Дарьи принять. Теперь ясно, почему Дашка слиняла от Ангелины – двинула кони в прокуратуру. Елы-палы, а машинка-то опять битая! О господи, кого я народил на свет белый! В кого она такая дура у меня?
– Да не ругайтесь вы, послушайте лучше. Я Дашу отговорил от ее затеи. Она пообещала мне не делать глупостей. Потом мы с ней немножко не поняли друг друга, и Даша на меня обиделась. Обиделась, но туфли к свадьбе купила! Значит, Даша меня простила. Она не передумала расписываться. Не может ее быть у художника. И в прокуратуру она не поехала. Она хотела за меня замуж.
– Хотела и перехотела! Так бывает. Девушки вообще ветреные создания. Иди работай, не испытывай мое терпение. Руки он у меня ее просит… Любит он… Я, по-твоему, похож на кретина? Захотелось иметь жену богатую? Два дня как белый человек пожил, во вкус вошел. Хочешь на халяву булку с маслом и икрой? Ничего у тебя не выйдет. Пошел вон отсюда, артист! Необходимости в твоих услугах больше нет! – заорал Гайворонский.
Макс шибанул дверью о косяк. Руки тряслись, хотелось рыдать от безнадежности и обиды. Вера подскочила на стуле от неожиданности, торопливо убрала стетоскоп в стол и невинно улыбнулась.
Подслушивала, рыжая клюшка!
– Извини, – пожал плечами Троянцев. – Шеф что-то не в себе сегодня малость.
Веруня замахала рукой, дескать, все в порядке.
– Не подскажешь, в каком кабинете Светлана Прохорова и где отдел кадров?
Секретарша написала номера на бумажке и, щедро улыбаясь, протянула ему. После доброго обещания начальника отрезать ей язык речь к ней так и не вернулась.
– Спасибо, – кивнул Макс и, склонившись к самому уху Верочки, с придыханием прошептал: – Ты замечательная, Веруня. Красивая и необыкновенно умная. Ты свой IQ не проверяла? – Веруня ошарашенно покачала рыжей головой. Макс махнул рукой – Ну и не надо. Я и так знаю, что коэффициент интеллектуальности у тебя конкретно зашкаливает. Боже, а какие у тебя глаза! Никогда не видел таких прекрасных глаз – желтых, глубоких и понимающих. Тебе никто не говорил, что ты похожа на русалку? – Верочка сглотнула слюну и покачала головой. – Нимфа! Был бы я свободен! Эх… – отчаянно вздохнул Макс и поскакал по лестнице вниз, оставив секретаршу с вытаращенными глазами и отвисшей челюстью.
На четвертом этаже Троянцев вытащил из кармана руку с зажатой в кулак фигой. Врать, тем более так нагло, Троянцев не любил с детства, с тех пор как мамуля отходила его ремнем за притыренные с покупки кефира деньги. Не надо было лапшу на уши маман вешать, что потерял сдачу, и тщательнее вытирать физиономию от мороженого. Кто бы мог подумать, что остатки крем-брюле примерзнут к его посиневшим от январского мороза губам? Собственно, сейчас он ничего не наврал, просто слегка преувеличил достоинства Веруни. Совсем чуть-чуть. Что оставалось делать? Должен же он был обеспечить себе информационную поддержку, раз Гайворонский вышвырнул его вон, и добыть новые сведения о Даше неоткуда.
«Козел! Козел! Козел!» – ругался он на Гайворонского, шатаясь по гулким коридорам компании. Что тот понимает? Ничего не понимает, придурок!
Нужная дверь нашлась не сразу, по рассеянности он дважды проходил мимо отдела кадров, отыскал только с третьей попытки. Директор по персоналу Валентина Анатольевна, дородная, пышущая здоровьем дама бальзаковского возраста с кренделем на голове, встретила его с фальшивой улыбкой, усадила на стул и закудахтала, расписывая достоинства компании, в которой ему выпала честь трудиться. Потом долго и нудно втирала ему про корпоративную культуру, деловую этику, проблемы внутренней и внешней коммуникации, принципы взаимодействия между отделами, про социальное обеспечение, бонусы, льготы и прочие тонкости. Троянцев слушал вполуха и нетерпеливо качался на стуле. Плевать ему было на льготы, бонусы и корпоративную культуру, Макса интересовала лишь Даша, нет ли о девушке новостей. Выдав заученный текст, директриса шлепнула перед ним должностную инструкцию на десяти страницах – пришлось читать. Наконец-то перед Максом положили контракт. Чиркнув по закорючке на каждой странице, Троянцев поднялся, но вредная директриса его снова тормознула – вручила ему пропуск, талоны на питание, топливную карту на бензин и торжественно пожала руку.
Из отдела кадров Троянцев выпал совершенно одуревшим. Зачем он в эту компанию так стремился? В его родном банке и то не было подобной кошмарной бюрократии. Подписываешь контракт и должностную инструкцию – свободен.
С авансом все получилось быстрее. Бухгалтер вручила ему пухлый белый конверт, достав его из сейфа, и сказала, что со следующего месяца зарплату будут переводить на карту, аванс наличными выдали по личной просьбе президента. Макс равнодушно сунул конверт в карман и выскочил в коридор, разыскивая кабинет Светланы. Желание у него было одно – поскорее позвонить Вере и выяснить, нет ли новостей о Даше.
– Макс, где ты шляешься? – гулко разнеслось по коридору.
Макс обернулся. Ему махала рукой Светка.
– Господи, что у тебя за фигня на шее? – вместо приветствия спросила Прохорова и чмокнула его в щеку.
– Это галстук, – пошутил Троянцев. А затем улыбнулся, разглядывая подругу: – Светка, ты стала исключительной красавицей.
На сей раз держать в кармане фигу необходимости не было. Светлана на самом деле выглядела восхитительно: идеально подогнанный по фигуре строгий темно-серый костюм, легкомысленная блузка, стильная стрижка, умелый макияж – яркая, красивая и безупречная, как глянцевая картинка, молодая женщина. Смотреть на Светку было приятно, но Макс с удивлением отметил, что ничего не чувствует как мужчина. Только радость от встречи со старой знакомой и легкую грусть, что так стремительно бежит время.
Светлана рассматривала его с не меньшим интересом. В ее зеленых глазах плескались одновременно ленивая томность светской львицы, холодная уверенность циничной стервозины и еще что-то – необъяснимое, туманное.
– Я всегда была красавицей, – притворно надула губки Света.
– Конечно! А сейчас просто супер-пупер красавица. – Макс тоже чмокнул подругу в щеку. – Приятные у тебя духи. Как называются? – поинтересовался он, ощутив аромат сладковатого, отдаленно знакомого парфюма.
– Максим, это духи, которые ты мне подарил. Твой первый подарок. Я храню их до сих пор как память о тебе. Неужели ты все забыл? – тихо спросила Света, и ее глаза наполнились печалью.
– Я помню, Свет, не сомневайся, – сказал Макс, не зная, куда деть свои глазки.
Еще бы он забыл: на следующий день духи, презентованные им подруге, Светка загнала богатенькой однокурснице, а ему врала, что будет пользоваться парфюмом по праздникам. Зачем врет? Какой смысл? Или ему тогда про Светку лабуду насплетничали? Однокурсники почему-то не особенно ее любили. Неужели Светлана стала жертвой поклепа? А он – хорош гусь! – поверил.
Света взяла его за руку и подтолкнула в кабинет.
– Ну, пойдем скорее. Я покажу тебе твое место.
– Звучит многообещающе, – рассмеялся Троянцев, вошел в комнату и осмотрелся. Большое окно с вертикальными жалюзи, два больших стола, компьютеры, шкафы для документов, пробковые стены. Стандартный офисный интерьер.
– Не цепляйся к словам. Ты удивительно нахальный тип, Троянцев. В первый день работы ухитрился опоздать на полдня. Впредь изволь являться вовремя. Имей в виду, я не допущу такой наглости даже от тебя.
