Марина Серова - Невеста года
Наконец Яна заглянула в сумочку и что-то сказала человеку, сидящему напротив. Он ответил, пару минут они переговаривались, и на стол лег толстый золотой браслет с Яночкиного запястья. Потом серьги с бриллиантами. Перстень. Ключи от машины. К парочке подошел служащий казино, заведение закрывалось. Серый человечек аккуратно собрал все, что перешло к нему от Яночки, вежливо раскланялся и тихо выполз из игрового зала. Девушка не двигалась. Мне тоже вежливо предложили покинуть казино, я вышла и стала ждать Яночку на улице.
Она вышла, поискала взглядом свою машину, потом что-то вспомнила и побрела вдоль парапета. Я скользнула вслед за ней. Улица была пуста, в этот предрассветный час город спал. Если бы Яночка была в нормальном состоянии, она давно бы заметила, что за ней кто-то наблюдает, но девушка не видела ничего. Так мы брели по улице, пока взгляд ее не упал на открытую дверь какого-то подъезда. В наше время всеобщего недоверия это большая редкость – открытая дверь. Обычно покой жильцов дома стерегут неверные и продажные домофоны. Яна, не раздумывая, шагнула в подъезд, я нырнула за ней.
Девушка поднялась пешком на пятый этаж, замерла у окна подъезда. Не думаю, что у нее в голове зрели совсем уж мрачные мысли, скорее всего она просто пыталась прийти в себя и собраться, а в подъезд зашла случайно, задумавшись, или с другими, неведомыми мне целями. Но я прикинулась, что подумала о самом страшном:
– Не стоит, Яночка. Из любого положения можно найти выход.
Девушка вздрогнула, очнулась, поймала меня взглядом в сумраке подъезда:
– Ты кто? Я тебя где-то видела.
– Я наблюдала за тобой в казино. Ты проиграла крупную сумму денег и теперь не знаешь, как сообщить об этом своему отцу, так?
– Старый козел убьет меня. Он и так закрыл мне счет на кредитке.
– Странно, – искренне удивилась я, – мне казалось, что он ни в чем тебе не отказывает.
– Как бы не так, – скривилась она, – это только на словах он папусик и душка, а на деле – жлоб и сволочь, каких свет не видывал.
– Да ну? Слушай, тут холодно и кошками воняет, пойдем со мной? Тут одна кафешка круглосуточно работает, сейчас там уже тихо, выпьем кофе, погреемся. Идет?
– Идет, – покорно кивнула Яночка, – только у меня денег нет.
– Я заплачу, – поторопилась я.
– С какой это стати? – вдруг стала приходить она в себя. – С чего это ты так тужишься? Чего вообще пристала? Тебя старый козел подослал?
– Дура ты, Яна, – искренне разозлилась я, – стал бы твой папаша к тебе девушку подсылать. Если бы он и устроил за тобой слежку, то отправил бы своих мордоворотов. Ну, раз тебе не нужна помощь, я пошла, разбирайся сама. Только учти, кроме меня, тебе никто помочь не сможет. И будешь ты, как школьница младших классов, лишена мороженого. И не только на ближайшее время. Думается мне, что твой папаша никогда не увидит в тебе взрослого самостоятельного человека. Бай, девочка, ползи к предку, кайся в грехах.
Не удостоив Яночку даже прощальным взглядом, я резво поскакала вниз по лестнице, прислушиваясь тем не менее к происходящему наверху. Вскоре по лестнице зацокали каблуки Яночки. Догнала она меня уже на улице:
– Стой, ты кто вообще? Чего привязалась?
– Можешь называть меня, скажем, Брунгильдой, – хмыкнула я, у меня свои счеты с твоим старым козлом.
– Имя у тебя какое-то странное.
– Это не имя, это псевдоним. Кстати, твое тебе тоже не подходит. Я всегда считала что Яна – нечто мягкое и пушистое.
– Ладно, пойдем в твое кафе. Поговорим.
Уже молча мы завернули за угол, благо кафе, о котором я говорила, располагалось совсем близко. Сели за столик в пустом зале, заказали кофе со сливками. Со спиртным я решила повременить, теперь решения необходимо было принимать на трезвую голову.
– Отец контролирует твои расходы? – задала я первый вопрос.
– Не то слово. Ты не представляешь, чего мне стоит не выдать себя перед друзьями. Они думают, что если у меня роскошная машина и дорогие шмотки, то я могу позволить себе все, что захочу. А он за границу меня всего пару раз в год пускает и мани выдает чуть ли не под расписку. Представляешь, мы тут с ребятами недельку на турбазе зависали, так он узнал, с кем я была, принялся их родителей обзванивать, требовать, чтобы деньги вернули. Как тебе это?
– Так вы за твой счет гуляли?
– Ну. Думаешь, по семейному бюджету так уж ударит, если на недельку снять несколько домиков на турбазе? Чего он жмется-то? Как иначе мне авторитет зарабатывать? Представляешь, после этого надо мной весь факультет ржал. Все испоганил, гад! А чего он учудил, когда я во время сессии в Турцию умотала?
– Во время сессии? В Турцию? – не поверила я.
– Брунгильда, – с трудом выговорила она, – ты что, думаешь, что я хотя бы одну сессию сама сдала? Папа проплачивает, я приношу зачетку. Это раньше так было, а сейчас все так привыкли, что даже моего присутствия уже не требуется. Так какого черта торчать в городе? Сессия – почти месяц, столько времени пропадает. Я и уехала. А он за мной своего Стасика прислал, тот меня буквально с пляжа и в самолет. Скотина.
– Ой, скотина, – пригорюнилась я, – и как ты только такое к себе отношение терпишь?
– С трудом. Теперь представляешь, что будет, когда он узнает, что я машину проиграла? Новую уж точно не купит, а если и купит, то дрянь какую-нибудь отечественную, да и нудеть будет месяц. Хоть домой не являйся. Господи, как же я теперь без машины? – опомнилась она, узрев новую сторону сегодняшней ночи.
Бедняга. И поругают, и накажут, и в маршрутках придется толкаться. Как сложна и непредсказуема жизнь! Надо помочь бедолаге.
– Я верну тебе машину сегодня же, – поставила точку в ее нытье я.
– С какой это стати? – с недоверием глянула на меня Яночка. – Ты что, добрая фея? Или Дед Мороз? Так новогодние праздники уже прошли, если я не ошибаюсь.
– А сама не догадываешься? Ты же у нас такая умная.
– Почему не догадываюсь? Догадываюсь. Просто хочу услышать это от тебя, – неуверенно заявила она.
– Правильно делаешь. А то не угадаешь, будешь дурочкой выглядеть. Хотя я сама подбросила тебе подсказку. У меня счет к твоему папаше.
– И все-таки мне кажется, что я видела тебя не только в казино, но и раньше. Ты одна из его пассий?
Ну, в том, что Яночка решила, что видела меня раньше, ничего особенного не было. Попытки сделать себя неузнаваемой обычно приводят к созданию какого-нибудь типичного образца внешности. Для Яны Дударевой я выбрала образ жгучей черноглазой брюнетки, чем-то похожей на нее саму. Выбор не был случайным, конечно, для завоевания доверия больше подошел бы типаж пастельной блондинки. Как правило, именно блондинки не кажутся окружающим опасными, в то время как темноволосые женщины вызывают оущущение опасности. Поэтому слабые мужчины и предпочитают блондинок. Но сегодня в мои планы не входило позиционировать себя как безобидную глупышку. Яночка должна понять, что ведомой в нашем тандеме буду я. Если она решится, конечно, на вступление в этот тандем.
– Ты угадала, я одна из его пассий, – немного помедлив, согласилась я.
– И он тебя бросил?
– Хуже, на подругу променял. Ладно бы расстались по-хорошему, так от меня он только шубкой и колье отделался, а Лариске квартиру покупать надумал.
– Шубку? Колье? Квартиру? – расширились глаза у девочки. – А мне машину только в двадцать лет купил? И жить вынуждает с ним и мамашей? А моим ровесницам квартиры покупает?
– Ты что, не знала, как он щедр со своими подругами? – усмехнулась я. – Да уж, ничего не скажешь. Образцовый папаша. И как ты его терпишь?
Яночка молчала. Глазки ее горели праведным гневом, тонкие пальчики с безупречным маникюром расковыривали намечавшуюся дырочку в льняной скатерти. Она думала. Я ей не мешала, откинулась на спинку стула и наслаждалась горячим густым напитком.
– Скажи, убивать этого козла не надо?
– Я не настолько его ненавижу, – усмехнулась я, – просто хочу немного проучить. А тебе его жалко?
– Жалко, как же. Просто хочется посмотреть, как он мучиться будет. К тому же все дело сосредоточено в его руках, я пока не готова самостоятельно управлять компанией.
– Мудро, ничего не скажешь, – согласилась я с практичными выводами девочки.
– И никакого криминала на мне не будет?
– На тебе не будет. Даже при самом неблагополучном раскладе тюрьма тебе не светит. Максимум неприятностей, которые грозят, – папаша отшлепает. Но в этом случае сыграешь чисто по-женски, поплачешь, покаешься, скажешь, что испугалась его гнева, он простит. К тому же после месяца поисков он будет счастлив лишь от того, что ты жива и здорова, что тебя не продали в бордель и не заставили работать на плантациях сахарного тростника. Единственное, что от тебя требуется, – бесследно исчезнуть на какое-то время. Согласна?
– Машину и золото выкупишь?
– Сегодня же.
– Согласна. Излагай подробнее, что от меня требуется.
