Чингиз Абдуллаев - И возьми мою боль
Она кивнула, и он достал бутылку водки, усаживаясь напротив. Она посмотрела на него изумленным взглядом.
— Я не пью спиртного, — прошептала девушка, — я хотела воды.
— Может, ты еще и не куришь? — спросил хозяин квартиры. — Если окажется, что ты еще и девственница, я поверю в чудо. Ладно, вот тебе вода.
Повернись. Там за твоей спиной стоит бутылка с кипяченой водой.
Девушка повернулась и взяла бутылку.
— Спасибо, — благодарно сказала она.
— Хочешь посмотреть мои рисунки? — вдруг спросил он.
— А вы художник? — значит, она правильно почувствовала этот запах краски. Значит, он действительно был художником.
— Немного, — улыбнулся хозяин дома, — тебя как зовут?
— Ирада.
— Я так и подумал, что ты не русская. А меня Савелием.
— У вас есть телефон? — решилась девушка.
— Зачем тебе?
— Мне нужно позвонить в адресное бюро.
— В коридоре, — показал он на столик. — Ты знаешь полное имя того, кого ищешь?
— Нет, — растерялась девушка, — только имя и фамилию.
— Тогда адреса не дадут, — сказал Савелий. Она задумалась.
— Можно я позвоню в Стамбул? — нерешительно спросила она.
— Куда? — изумился художник.
— В Стамбул, в Турцию. Я скажу, чтобы разговор оплатила Другая сторона, — торопливо добавила Ирада.
— Тогда звони, — удивился художник еще больше. Она вскочила и побежала в коридор. Начала быстро набирать номер. Она хорошо помнила и код страны, и код города. Трижды набор срывался. Он вышел в коридор и смотрел на нее. Девушка нервничала, хмурилась, волосы падали на лоб. Наконец с четвертого раза она попала.
— Здравствуй, тетя, — закричала Ирада.
— Вай, Ирада, — заплакала тетя. — Где ты находишься, откуда звонишь?
Все твои родные с ума сходят.
— Я у знакомых, — она говорила по-чеченски, и хозяин дома ничего не понимал, — у меня мало времени, тетя. Пусть разговор будет за ваш счет, вы его оплатите. Только быстрее.
— Как мы его оплатим, — удивилась тетя, — ты ведь сама к нам позвонила.
— У меня мало времени, тетя, — крикнула девушка, — вышлите мне триста долларов на предъявителя. Хотя нет, без паспорта мне их не дадут.
— Твой дядя Адалят сейчас в Москве. Он полетел к твоему раненому отцу.
Где ты находишься? Что мне им сказать?
— У друзей, — торопливо сказала девушка, — я тебя прошу, тетя, найди справочник отца.
— Какой справочник?
— Такую желтую книжку.
— Он забрал ее с собой. Что сказать Адаляту? Девушка закусила губу. Она чуть не плакала. Потом вдруг решилась.
— Позвони ему, — сказала девушка, — пусть он найдет Стольникова. Запиши — Стольникова. И пусть приедет вместе с ним за мной. Но только вдвоем. Чтобы они никого больше не брали. Ты понимаешь, тетя, никого!
— Да-да, все понимаю. Ты где?
— Который сейчас час? — спросила девушка у хозяина квартиры по-русски, — Половина четвертого утра, — посмотрел он на часы.
— В пять часов утра я жду их у станции метро «Новогиреево». Запиши название — метро «Новогиреево», — она сказала по буквам, — не перепутай, тетя.
Позвони им.
— Ты сама можешь им позвонить, — вдруг сказала тетя, — я могу дать тебе телефон.
— Да, — согласилась девушка и вдруг вспомнила о человеке, оказавшемся предателем. А вдруг он будет там рядом с другими? — Нет! — крикнула она. — Звони ты сама. И скажи, чтобы они ничего и никому не рассказывали. Ты меня понимаешь?
— Понимаю.
— Какой у них телефон в Москве?
— Сейчас, сейчас, — заторопилась тетя и через минуту продиктовала номер. Ирада закрыла глаза, запоминая.
— До свидания, — сказала она и положила трубку. Потом взглянула на художника. Поправила волосы. Майка после горячей еды и нервного разговора прилипла к телу. Под ней отчетливо проступали ее груди.
— Спасибо вам, — сказала она хозяину дома. — Так ты не хочешь посмотреть мои рисунки? — иронически просил он.
— Да-да, конечно, — сказала девушка, решив, что можно задержаться еще на полчаса. В конце концов, он был так любезен с нею.
Художник повел ее в комнату. Повсюду висели его рисунки.
В основном они были эротического плана, и девушка сильно смутилась, даже покраснела. Но один рисунок ей понравился. Это были наброски линий переплетенных тел мужчины и женщины. Она замерла около рисунка, когда вдруг почувствовала, как он встал за ее спиной.
— Нравится? — спросил он.
— Да, — кивнула она, — интересно. И вдруг почувствовала на своей груди его руки. Она вздрогнула. Он прижал ее к себе, больно тиская грудь.
— Мы можем так же, — шепнул он ей в ухо.
Глава 22
Прошло еще пять минут, и снизу позвонил один из оставшихся в автомобиле боевиков. Они стояли на другой стороне улицы, напротив дома ювелира.
— Он пришел, — доложил бандит Мироненко.
— Один?
— Да, один.
— Сукин сын, — пробормотал Мироненко, — решил обмануть. Приготовьтесь, — приказал он своим людям.
В дверь позвонили. Мироненко сам пошел открывать.
— Ты один? — криво улыбнулся он хозяину дома.
— Она здесь, — твердо сказал Наум. — Но я хочу иметь гарантии.
— Все торгуешься, старый друг, — понял Мироненко, все боишься прогадать.
— А как бы ты поступил на моем месте? — спросил старик. — Смотри, сколько людей ты нагнал в мою квартиру. У меня столько гостей за полвека не было.
— Ладно, ладно, где девушка? — спросил Мироненко. Но старик, отодвинув его в сторону, прошел к столу, где сидел Алексей Сыроежкин.
— Здравствуй, Леша, — печально сказал он. Тот молча кивнул ему. От страха он не мог выдавить ни слова.
— Я ведь тебя предупреждал, — печально сказал старик. — Почему ты меня не послушал?
Сыроежкин дергался, пытаясь что-то сказать, но так ничего и не мог вымолвить.
— Господь карает человека, отнимая у него разум, — изрек словно размышляя, старик, — от жадности ты потерял голову Леша, предал меня, старого друга твоего отца, чуть не погубил девушку. Как ты мог, Леша, как ты мог стать таким? Если бы твой покойный отец узнал о том, каким ты стал, он бы умер второй раз.
— Хватит, — рявкнул Мироненко, — где девушка?
— В соседнем доме, — вздохнул старик, — если хочешь, пойдем за ней вместе. Но сначала пусть твои боевики выйдут из дома. Иначе я вас туда не отведу. — Хорошо, — согласился Мироненко, — но это твое последнее условие, которое мы выполняем. Слышишь, Наум, последнее.
— Пошли, — сказал он, кивая боевикам, — а ты останься, — показал он на Лешу. И вдруг остановился.
— Нет, — вдруг сказал он. — Так не правильно. Почему мы должны верить тебе больше, чем ты нам? Двое останутся здесь. Я вам позвоню, если все будет в порядке.
И он подмигнул тому, кого отзывал в соседнюю комнату.
— Дядя Наум, они вас обманут, — сумел наконец закричать Сыроежкин и тут же получил короткий болезненный удар по шее.
— Нет, — твердо сказал старик, — господь не позволит им этого сделать.
Пойдем, Гриша, нас с тобой ждут.
Первым из квартиры вышел один из боевиков. За ним вышли Наум Киршбаум, Григорий Мироненко и второй боевик. Двое других остались в квартире вместе с Сыроежкиным.
— Поедем в лифте? — спросил старик.
— Давай спустимся по лестнице, — улыбнулся Григорий, — в твоем возрасте полезно ходить.
— В моем возрасте уже нужно умирать, — заметил старик.
— Ну это ты всегда успеешь сделать, — усмехнулся Мироненко, доставая телефон и набирая номер оставшихся в машине. — Чего они так долго не отвечают? — буркнул он с раздражением. Наконец кто-то ответил, и он нервно спросил:
— У вас все в порядке?
— Все нормально..
— Мы выходим, — он отключился и еще раз улыбнулся старик.
— Все проверяешь? — угрюмо спросил Наум.
— Время такое сложное, — серьезно ответил Мироненко, — Доверять никому нельзя.
Они спустились по лестнице. Первым из подъезда вышел один из боевиков.
Он оглянулся и сказал:
— Все в порядке. Они вышли на улицу.
— Ты прав, — сказал поворачиваясь к Мироненко, старик, — время сейчас плохое. И сегодня не твой день, Гриша.
Мироненко не успел даже ответить. Внезапно со всех сторон на них повалились какие-то люди. Они появились неожиданно и в таком количестве, что его боевики даже не успели оказать сопротивления. Рядом затормозили два автомобиля. Из них выскакивали сотрудники милиции.
— Быстро наверх, — приказал руководивший операцией полковник, показывая на окна квартиры ювелира, — там в квартире еще остались люди.
Сразу пять человек побежали по лестнице. Григорий с изумлением смотрел, как его людей выводили из первой машины.
— Ты… — зашипел он, поворачиваясь к Науму, — ты… милицейская сука, подставка, я тебя…
— Нет, Гриша, — сказал старик, — я не сука. Я ничего не нарушал. Это ты нарушил наши правила. К тебе человек принес часы, а ты отобрал их, не заплатив ему за его вещь. И самого его хотел убить. Мы так не поступаем, Гриша. Ты ведь знаешь наши правила, клиента можно обмануть, но убивать или грабить нельзя.
