Мария Жукова-Гладкова - Сильные страсти под жарким солнцем
– Ирина Александровна, я бы очень попросил вас временно нас оставить.
– Она – Олеговна, – встрял Гриша.
Полковник хмыкнул, я с обворожительной улыбкой пояснила Грише, какое у меня настоящее отчество и что я не являюсь дочерью Буйновского. Гриша с Костей на меня вылупились, потом переглянулись, затем усмехнулись и заметили, что Андрей Николаевич, когда об этом узнает, своему сводному братцу, отвечавшему за нашу доставку на остров, оторвет голову. Или другие части тела.
– Значит, уже оторвал, – сказала я и вкратце поведала вновь прибывшим про звонок их шефа сегодня утром.
Но в этой каюте мы собрались не для того, чтобы выслушать меня, а чтобы слушать ребят, по каким-то причинам решивших покинуть хозяина. Я твердо заявила полковнику, что намерена остаться. Он глянул на меня сурово, но больше не возражал.
– Домой хочется, мочи нет, – признался Гриша, когда мы с Сергеем Глебовичем закончили перепалку. Костя молча кивнул. – Снег увидеть хочется. Жара эта надоела до чертиков. Да я же вам рассказывал, – глянул он на меня. – Вот подумали, что шанс, наконец, представился. И шеф так достал…
После того как погоня за нами с Ванькой и Зоей окончилась полным провалом, Арсений Михайлович, разбуженный взмыленными запаниковавшими охранниками, связался с Андреем Николаевичем и обрисовал ему ситуацию.
– Проклятый лягушатник! – взвился к потолку Андрей Николаевич, недобрым словом поминая француза, владельца и капитана пиратского корабля, с которым в свое время они что-то не смогли поделить (что именно, ребята не знали), а с тех пор сохраняли нейтралитет.
Гнев свой шеф сорвал на телохранителях, которые не смогли с нами справиться, и заявил, что лишит их половины жалованья и выходных на ближайший месяц.
На следующий день поступили сведения из президентского дворца о том, что там побывали мы с Буйновским.
– У шефа везде свои люди, – подтвердил нашу с Буйновским догадку Костя. – Так что на острове вы ничего не добьетесь. – Он глянул на меня. – Но об этом, наверное, надо говорить Кириному дедушке. Чтобы и не думал. Как мы поняли, он собирается наладить тут бизнес? Не стоит даже пытаться.
Сергей Глебович заявил, что с Буйновским ребята еще успеют пообщаться, а ему требуется знать, где содержат остальных женщин, какая там охрана, какие подступы, ну и так далее. Ребята сами понимают, что именно может его заинтересовать.
Парни кивнули. Но для начала выложили свои условия – и конечную цель побега, совершенного вместе с Кирой.
Они хотят домой, в Россию. И просят их отмазать. Они наслышаны, что отец и дедушка заложниц – олигарх питерского значения, что уже немало, и у него, как здесь у Андрея Николаевича, дома наверняка все схвачено. Гарантия безопасности и, главное, свободы на родине взамен на любую помощь тут. Парни обтекаемо намекнули, что они не всегда были в ладах с законом, но про имеющуюся у Андрея Николаевича на них компру ничего не сказали.
Ну и Киру они все-таки спасли…
Сергей Глебович поинтересовался, каким образом.
По всей вероятности, Андрей Николаевич считал, что с маленького островка захваченные дамы теперь никуда не денутся – вертолет и самолет-амфибию они водить не умеют, так что угонять не станут, да и летчики там постоянно не сидят. С управлением яхтой тоже не справятся, с многочисленным персоналом «Маргариты» – тем более. В то, что его предаст кто-то из подчиненных, шеф поверить не мог. Он не сомневается, что его подчиненные никуда не денутся. Некуда им деваться. Уверен, что все с большой охотой готовы вкалывать на него – климат, условия, работа в принципе не такая уж и сложная, бабки идут, по местным меркам, так вообще великолепные.
Но парням стало жалко заложниц. Может, еще и потому, что они давно не только не имели, но и даже взгляда украдкой не бросали на белых женщин. Но, главное, они увидели, насколько сломлены Алена и Зоя, которых вернули в лапы Андрея Николаевича. Эти две, кажется, уже готовы на все. Они – рабыни. Катя, похоже, несколько тронулась умом – вообще постоянно ревет, но у Киры пока был шанс остаться нормальным человеком. И Гриша очень понравился Кире… Он тоже был бы не против заиметь ее только для себя. «А вернуться на родину женихом (или прямо мужем?) внучки Буйновского, – добавила я про себя, – было бы очень неплохим вариантом». Правда, она несовершеннолетняя, но это же не проблема? В особенности если есть большое желание и большие деньги. Да и до восемнадцати ей меньше года. И если Кира обслуживала тут весь личный кобелиный состав охраны, то вполне может быть уже беременна сыном полка. А Гриша готов жениться – и говорить всем и каждому, что это его ребенок. Я вспомнила о своем разговоре у бассейна на территории асиенды с Гришей и еще одним парнем из охраны. Тогда они высказывались о Кире не самым лучшим образом – и у них явно имелись для этого основания.
Но за спасение Киры Грише стоит помочь, считала я. Да и что парень столько лет мучается? Я не знаю, каких он там дров наломал в России, но нельзя удерживать человека у себя силой, как делает Андрей Николаевич, к которому я вообще не испытывала никаких положительных чувств. Ребятам памятник надо ставить за то, что смогли его хоть как-то кинуть.
Парни знали, что у работников Андрея Николаевича из местных имеются свои катера, привязанные у небольшого причала, были также и шлюпки, на которых людей доставляли на твердую землю с яхты. Они решили воспользоваться катером или моторной лодкой. До островного государства, на котором располагалась асиенда, от личного островка Андрея Николаевича было миль семьдесят, и уж если местные преодолевают этот путь на своих катерках, то что ж помешает парням?
Они поделились соображениями с Кирой. Та ухватилась за идею, словно утопающий за соломинку. Она же видела свою мать… Вот только мать прихватить нельзя, сказали Кире. Мы можем спасти тебя одну – или никого. И Кира согласилась, думая, что, добравшись до каких-то представителей власти, она напишет заявление, сделает сообщение, ну, или что-то там еще. И ведь мы с Ванькой спаслись? Нас не смогли достать люди Андрея Николаевича. Значит, можно попытаться и ей.
На крохотном островке заложниц не держали постоянно в поле зрения – не поплывут же они до большой земли? И прогулка втроем не вызвала ни у кого подозрений, – возможно, ребята решили прихватить с собой девочку, чтобы искупаться на закрытом тропической зеленью участке берега. Именно на тот участок они и отправились, чтобы никто не заметил их отплытия.
Там была лишь одна моторная лодка, в которой лежали два весла. Компания тут же села в нее – и рванула с места. Их отплытие осталось незамеченным – в противном случае за ними уже давно отрядили бы погоню. Но потом мотор заглох… И что с ним делать, они не знали… Пришлось взяться за весла.
– Почему вы не попросили кого-нибудь взять вас на борт? – поинтересовался Сергей Глебович. – Судов-то вокруг… – И он махнул рукой в сторону иллюминатора.
– Так ведь не знаешь, к кому попадешь, – ответил Гриша. – Если бы судно встретили под каким-то флагом, какой мы точно знаем… Ну или тех пиратов… Безопаснее было рвать прямо до берега, а там выходить на вас. – Он посмотрел на меня. – Алена назвала Кире номер вашего телефона, Ирина Оле… то есть Александровна. И рассказала, как вы ее выкупили… Ну, в общем, про все. Мы собирались вам позвонить.
Полковник поинтересовался, есть ли у ребят деньги и, главное, документы. Кредитные карточки и наличность – и местная, и «зеленая» – имелись в большом количестве, из документов – только водительские удостоверения. Все паспорта хранятся в сейфе у Андрея Николаевича, отобранные при, так сказать, приеме на работу.
– А вообще мы хотели бы попробовать проникнуть в дом на асиенде, – сказал Костя. – Ночью. Охраны там не осталось. Если только местная полиция, но с ними всегда можно договориться. Ну и многие из них лично знакомы с нами… Мы знаем там расположение всех комнат. Вот бы забрать наши документы. Паспорта, конечно, просроченные, но тем не менее. И еще кое-что…
– Бабки, что ли? – усмехнулся Сергей Глебович. – Понятное дело.
– Не только, – промычал Гриша, но опять ничего не сказал про компромат.
Полковник внимательно на него посмотрел, а у меня уже мелькнула мысль – я-то ведь была наслышана о перспективных планах Арсения Михайловича, в которых и мне отводилась определенная роль. Парни открыли рты, когда я сказала про компромат – на всех сотрудников. Не понимаю, почему не говорили про него прямо? Слишком много дров наломали на родине и никому не нужно о них знать? А возможно, боятся, что и Сергей Глебович или Буйновский могут это использовать против них и держать на коротком поводке, как держал Андрей Николаевич? Ну и правильно. На их месте я бы тоже никому до конца не доверяла. Сергей Глебович внимательно выслушал про сделанные мне Арсением Михайловичем предложения и заметил, что все вполне может храниться и на том островке, с которого ребята только что сбежали.
