Колин Харрисон - Манхэттенский ноктюрн
Я отыскал главного библиотекаря, миссис Вуд, маленькую чернокожую женщину с чрезвычайно длинными и ухоженными ногтями, снабжавшую в течение последних десяти лет газету свежими новостями. Говорили, что у нее фотографическая память и, возможно, так оно и есть, но только, по-моему, подлинный ее талант заключается в ее способности, узнав какой-то отдельный факт, воссоздать на его основе полную картину события.
– Миссис Вуд, вы не могли бы достать для меня кое-какие сведения?
– Для вас, мистер Рен, я достану луну с неба.
– И я, конечно, не смогу обойтись без того, чтобы предложить вам кофе, и немедленно.
Она кивнула:
– Конечно.
– Черный кофе.
– Как я!
– Как же я мог забыть?
– Никак не могли.
– А все потому, что вы, миссис Вуд, оставили неизгладимый след в моей памяти.
– Перестаньте флиртовать со мной, белый мальчик. Так что у вас за проблемы? – Она подвинула стул к своему компьютеру, и я дал ей адрес дома номер пятьсот тридцать семь на Восточной Одиннадцатой улице. Ей потребовалось около десяти минут, чтобы установить, что этот земельный участок не принадлежал компании «Фуан-Ким Трейдинг Импорт Корпорейшн» из Квинса.
– Как-то странно, – проговорила она.
– Почему? – спросил я.
– Обычно неиспользуемые участки принадлежат городу. Их конфискуют в счет прошлых налогов.
– Но корейцы покупают магазины, а не земельные участки.
Возможно, они просто владели этой землей, и если бы она вдруг превратилась в небольшое поместье, что было весьма сомнительно, тогда цена на нее могла существенно возрасти.
Миссис Вуд встала из-за стола, подошла к картотеке микрофиш и через минуту вернулась обратно к компьютеру.
– Он никогда не принадлежал городу. Компания «Фуан-Ким Трейдинг Импорт Корпорейшн» купила его у корейской же компании «Хуа Ким Импорт энд Риэлти Корпорейшн», а до этого участком, вместе с домом, владела другая компания в Квинсе, но таких старых записей о времени покупки участка на микрофишах нет.
– А два корейских владельца – это, значит, недавно?
– В течение двух последних лет.
– Что насчет цены?
– Первый раз семьдесят шесть тысяч, второй – тридцать одна тысяча.
– Странно, что она снизилась.
– У меня есть одно предположение. – Она вернулась к своим компьютерам, и я некоторое время наблюдал, как она вставляет и вынимает диски из машины. – Вот… все правильно. Две корейские компании имеют один и тот же адрес. Это значит, что одна из них, вероятно, является просто перерегистрированной как юридическое лицо компанией-правопреемником предыдущей. Мелкие предприниматели все время так поступают, чтобы уйти от безнадежных долгов. Снижение второй покупной цены может быть способом создания убытков в балансовом отчете первой компании. Это могло бы помочь владельцу решить вопрос с налогами. Сниженная цена приносит пользу и при передаче в дар или с точки зрения налогов на недвижимость. Совершенно очевидно, что обеими компаниями руководил один и тот же человек или люди. – Она махнула рукой. – Обычные финансовые беспорядки.
– Но зачем корейской торговой компании из Квинса понадобилось покупать заброшенное здание, сносить его, а потом просто сидеть на этом месте, ничего не предпринимая? Это же не какой-нибудь шикарный участок или что-нибудь в этом роде. – Я подумал о миссис Гарсия, медленно передвигающейся по своему замусоренному садику. – Там же нельзя заниматься никаким бизнесом.
– А поблизости есть корейские гастрономы?
– Да.
– Значит, корейцы решили, что это жизнеспособный район.
– Может быть, может быть. Хотя большими деньгами там не пахнет.
– А вы могли бы там построиться?
– Конечно.
– Вы видели участок?
– Да.
– Какого он размера?
– Ну, возможно, четыре-пять тысяч квадратных футов.
Она снова посмотрела на экран.
– Вы не следите за ценами на недвижимость в Нью-Йорке.
– Я не в курсе цен на пустующие участки.
– Тридцать одна тысяча за большой участок, даже в Нижнем Ист-Сайде, считайте, что это задаром.
Я пожал плечами.
– Ну и ладно.
– А много там народу по соседству?
– Полно.
– А супермаркеты есть?
Я кивнул:
– Видел я там один, через пару кварталов к югу. А я, кажется, догадываюсь, о чем вы думаете. Вы полагаете, что они хотят подать заявку на строительство коммерческого центра. Вряд ли: место уж больно неподходящее. Он находится не на авеню, а в середине улицы, в районе жилом, но бедном.
– А как насчет многоквартирного дома?
– Возможно, – протянул я разочарованно. – Просто не знаю, что еще тут можно откопать.
– Я знаю. Эта оценочная стоимость что-то уж слишком мала. – Миссис Вуд уставилась в считыватель микрофиш. – Смотрите-ка, похожий участок через один квартал к востоку… это отнюдь не лучшее соседство… продан за девяносто девять тысяч.
– Интересно, зачем это компании, владевшей этим участком с самого начала, продавать его по цене ниже рыночной? – спросил я.
– Ну вот, наконец-то вы начали задавать стоящие вопросы!
А миссис Вуд между тем уже делала две вещи: искала в протоколах судебных процессов по гражданским делам предыдущего владельца (им оказалась компания «Сигал Проперти Менеджмент» из Квинса) и название компании, которой он продал этот участок: «Хуа Ким Импорт энд Риэлти Корпорейшн».
– Ara, вот оно, – воскликнула она. – Мистер Йон Ким предъявил иск компании «Сигал Проперти Менеджмент» три года назад. А теперь давайте посмотрим вот это… нашла…
Очень быстро ей удалось выяснить, что за два года до этого фирма «Сигал Проперти Менеджмент» из Квинса подала заявление о защите от признания банкротом в Высший суд южного округа штата Нью-Йорк. Потом с помощью перекрестных справочников она установила, что адрес «Сигал Проперти Менеджмент» был также и адресом Нормы и Ирвинга Сигалов, которые управляли адвокатской фирмой «Сигал энд Сигал», находящейся по тому же адресу. «Сигал энд Сигал» также объявила себя банкротом в тот же день, что и «Сигал Проперти Менеджмент».
– У меня есть другая идея, – сказала миссис Вуд, начиная просмотр микрофиши с учетными документами министерства автомобильного транспорта штата Нью-Йорк. По этим документам она смогла установить, что Норме Сигал было шестьдесят восемь лет, а ее мужу восемьдесят. Они водили семилетний «Меркьюри». – Пожилая еврейская чета, имеющая адвокатскую практику в Квинсе и заброшенный многоквартирный дом в Манхэттене, подвергается судебному преследованию по инициативе пронырливого корейского бизнесмена, – задумчиво произнесла она.
Я начал кое-что понимать.
– Может быть, ошибка и крах, автомобильная катастрофа, все, что угодно.
– У пожилой пары нет никакого другого крупного имущества, – предложила она возможный вариант развития событий. – Они соглашаются отдать многоэтажное жилое здание корейцу, чтобы рассчитаться с ним. Это законная продажа, но по цене, значительно ниже рыночной. Они получают некоторую сумму наличными, кореец же, возможно, срывает солидный куш.
– За исключением того, что здание было снесено вскоре после продажи, – заметил я.
– Ну что ж, цена это и отражает. Она же так низка. Кореец стремился заполучить землю, а не повесить себе на шею старый многоквартирный дом. – Она застенчиво улыбнулась.
– Мне бы очень не хотелось узнать то, что вы могли бы выяснить относительно меня, – сказал я.
– Вас? Ну, это совсем просто.
– Я не хочу касаться этого.
– И правильно, что не хотите.
Я помнил, что мне необходимо попасть на окраину города, в Малайзийский банк, и уже собрался было уходить, но тут мне в голову пришла одна мысль.
– Не могли бы вы выяснить еще кое-что? – спросил я.
– Вам не кажется, что вы уже доставили мне достаточно хлопот?
– Как бы мне подсластить пилюлю? Может быть, сандвич?
– Я хочу сандвич с яичницей и беконом из тех, что продают внизу, и два кофе. И последний номер «Экономиста».
– Вы – железная леди, миссис Вуд. Быть может, в один прекрасный день вы назовете мне свое имя.
– Понятия не имею, зачем вам это нужно, а теперь отправляйтесь за моим заказом.
Но прежде чем отправиться за ним, я назвал ей фамилию и адрес Кэролайн на Восточной Шестьдесят шестой улице, а потом спустился в вестибюль, чтобы добыть ей пропитание. Константин, охранник, увидев меня, передал мне конверт:
– Какой-то парень оставил его для вас.
– Что там?
– Не знаю.
– А, случайно, не двенадцать миллионов долларов?
Константин заулыбался:
– Да я ведь просто как заведенный покупал и покупал лотерейные билеты.
Поднимаясь на лифте обратно, я прочел написанное от руки письмо:
Уважаемый мистер Рен,
Если вы хотите получить дополнительную информацию о Ричарде Ланкастере, человеке, который убил Айрис Пелл, пожалуйста, приходите на северо-западный угол 86-й и Бродвея в течение ближайших трех часов. Там вы увидите весьма крупного мужчину по имени Эрнесто в бейсболке «Янки». Пожалуйста, назовите себя и скажите ему, что вам нужен Ральф.
